Школа боевой магии. Том 1
Шрифт:
Григорий Ефимович, видимо поняв, что я не подчинюсь, поднял руки и сказал Дёме:
— Всё! Всё! Обещаю, с твоим подопечным ничего не произойдёт! Не трону его! Слово даю!
И тут на полу вспыхнул белым огнём трилистник, вплетённый в круг, у моего отца на обереге такой же, триглав называется. И Дёма сразу же успокоился и принялся вылизываться, как ни в чём не бывало.
Эхо ещё какое-то время побродило между стен и всё стихло. Я облегчённо выдохнул, потому что это было, скажу я вам, жесть жестокая!
Как только
Я попытался разглядеть что там, но свет туда не попадал, и за дверью мне виделась тьма.
— Иди сюда! — приказал Григорий Ефимович и из двери к нам кто-то шагнул.
Это был Арик! Он шагал, как кукла, не реагируя ни на что.
Естественно, я кинулся к Арику. Но перед рисунком на полу тормознул, потому что как-то наступать на него нехорошо, это как наступить на отца. Я обошёл светящиеся линии и побежал к Арику.
А он остановился и теперь стоял, как столб, и на меня не реагировал.
Я обернулся к Григорию Ефимовичу и увидел, что тот улыбается во все тридцать два зуба. Довольный такой. И говорит:
— Да! Это определённо ты! Так что, твой Аристарх мне больше не нужен.
Я офигел от его слов. В моей голове пронеслась картина, как Арика убивают, но Григорий Ефимович продолжил:
— Совсем отпустить, конечно, я его не могу, а вот учиться у нас — пусть учится! Глядишь, польза будет.
И я облегчённо выдохнул. Потому что вдруг осознал, что, пока жив, можно всё поправить, всё изменить. А вот если умер, то уже ничего изменить нельзя. Ну а мы с моим бандерлогом определённо были живы!
Я потянул Арика к выходу, но он оставался дубовым манекеном, не реагирующим ни на что. Сказать, что я разозлился — ничего не сказать.
— Вы же обещали?! — заорал я на бородача.
— Обещал. И слово сдержу, — невозмутимо ответил он. — Из этого состояния быстро вывести нельзя. Поэтому ты иди, а твой друг присоединится к тебе чуть позже.
— Зачем вообще нужно было вводить его в это состояние? — не сдавался я.
Григорий Ефимович проигнорировал мой вопрос и только повторил:
— Можешь идти. Арик скоро присоединится к тебе, — и, усмехнувшись, добавил: — Я не буду проводить над ним экспериментов. Клянусь триглавом!
Трилистник на полу вспыхнул на его слова, как бы принимая клятву, и я поверил.
Я уже направился к выходу, когда вдруг понял, что опять упускаю возможность. Повернулся к Григорию Ефимовичу и спросил:
— Вы сказали, что это определённо я… Что это значит?
Григорий Ефимович подумал немного, пристально рассматривая меня, а потом сказал:
— Я давно искал такого ученика. Ты должен хорошенько учиться. У меня на тебя большие планы. А сейчас иди.
Последняя фраза прозвучала жёстко, и я не стал испытывать судьбу.
Я подозвал Дёму и направился к открывающейся двери.
Да, Дёма меня удивил! Его мяуканье в подвале я надолго запомню. Мне даже показалось, что под конец стены задрожали. Ну а что? От резонанса вон стаканы лопаются, а тут неслабая какофония была.
Когда я пришёл к парням, зарядка заканчивалась. Боря глянул на меня, усмехнулся и сказал, чтобы я прямиком отправлялся в комнату наказаний.
Кто-то засмеялся:
— Смена караула…
Я оглянулся и увидел ухмыляющегося Николая. Я и забыл, что он просидел целую ночь на цепях. Но Арика освободят! Так что, на усмешки Николая мне действительно было пофиг.
Не пофиг на завтрак, но ради Арика я готов потерпеть. Поэтому спокойно развернулся и потопал вслед за Артёмом, хотя и сам дорогу уже знал.
Я не сопротивлялся. А смысл? Опять цепи затянутся — не продохнуть. Тем более, какая разница, где ждать, пока Арика освободят? Подставил Артёму шею и руки — сковывай, мол.
А дальше случилось странное. Не успел Артём дойти к двери, как цепи разжались.
Я засмеялся.
Артём оглянулся и встал, как истукан. Потом вернулся и придирчиво осмотрел цепи.
Снова начал пристраивать ошейник и наручники, но они не хотели закрепляться. Вообще! Он старательно пытался их соединить снова и снова. Наконец, бросил эту затею и спросил у меня:
— Как ты это делаешь?
Я с ухмылкой пожал плечами. А что тут скажешь? Я чувствовал, знал, что уж сегодня точно не получится посадить меня на цепь! Потому что я был счастлив!
Артём задумался. А потом говорит:
— Пойдём к Боре.
Я пожал плечами — к Боре так к Боре. Главное, Арик скоро будет на свободе!
Боря выслушал Артёма, подумал немного и отправил нас в столовую, куда уже ушли остальные парни.
Столовая — дело хорошее, так что ни я, ни Артём медлить не стали.
Едва мы вошли, как все замолчали и уставились на меня.
Блин, меня это уже начало доставать! Ну сколько можно! Уже придумайте что-нибудь новенькое! Так и по подколкам Николая скучать начну!
Артём молча направился к раздаче взял разнос и подошёл к Агафье Ефимовне. Я не стал медлить и пошагал следом.
— Почему он тут? — спросил Серый у Артёма, едва мы сели за стол.
Меня, конечно, разозлило, что он обо мне говорит так, будто я не рядом с ним сижу, а словно меня тут вовсе нет. Разозлило… Но не очень — я поскорее налёг на кашу. За Дёму я не волновался. Едва мы вышли из подвала, он сиганул на кухню. И пока Агафья Ефимовна накладывала мне кашу, я видел котёнка, он на кухне лакал из блюдца молочко — кухарка покормила его.