Школа богатырей. Вольные люди
Шрифт:
– Твои удары так меня спрессовали… – проговорил Ком, и в голосе его звучало удивление, – что я не могу шевелить этими частями.
– Ёшь-матрёшь, прости, – Любим утратил гордую позу воина и виновато потёр затылок. – Надеюсь это не навсегда…
Ком будто бы прислушивался к себе.
– Ты прав, похоже, это навсегда, – проговорил он.
– Ты что, меня не слушаешь?! – вскричал юноша. – Не навсегда! Я сказал – НЕ!
– Но ты сам подсказал мне способ противостоять тебе…
Губы Кома тронула улыбка. Любим вспомнил, что любимца
– Я просто должен уплотниться до состояния твоей булавы…
Раздался негромкий хруст и шелест. "Подол", который он только что поддёргивал, начал стремительно втягиваться в одиноко стоявшую фигуру.
– Он и правда может стать плотнее булавы? – пробормотал Любим, с сомнением глядя на тонкую рукоять.
– Никто не знает, сколько металла вбухано в булаву Ильи Муромца, – так сказал ему – Полох. – Но судя по тяжести, там целая гора…
Ком обычно скрывал свой объем и уж точно на памяти Любима не пытался втиснуть всего себя в размер человечьего тела. Всегда оставалась неприметная ниточка, по которой материя уходила в огромные подземные полости. И вот теперь он решил попробовать.
– Эй, прекрати! Мечи-качи! Тебя этак ни одна скала не выдержит, – заволновался Любим.
Кома уже втянул все лежащие на поверхности участки тела и теперь высасывал себя тонкой струйкой из подземных ходов, которых под полигоном Яги было видимо невидимо.
Земля под ногами любимца начала проваливаться, он нахмурился. Тут же под ним уплотнился плоский блин и выдавил его назад на поверхность. Ком продолжал уплотняться вместе с подставкой.
– Разве ты умеешь перераспределять вес? – спросил Любим.
– Я умею все, что умел делать Святогор, – невозмутимо отозвался любимец. Любим подавил желание попятиться.
Ком продолжал втягивать в себя материю, его фигура налилась ощутимой силой. Воздух вокруг дрожал, как туго натянутая струна, и похрустывал, как застывший ремень.
– Мы с тобой не враги, просто состязаемся, – сказал Ком. – Потому подкинь, пожалуйста, булаву.
Любим задумчиво глянул на него, потом крутнул оружие вверх над собой. Та грозно загудела, рассекая воздух. Поднялась на несколько человечьих ростов и рухнула назад, все ускоряясь. Юноша ухватил её, его тряхнуло, ноги просели в землю, словно та сама расступилась под ними. Любим крякнул и переступил, подымая массу вверх.
Ком кивнул, из его руки вырос с виду точно такой же стальной стержень с шипастым навершием. Любимец с невозмутимым лицом подбросил свою лжебулаву. Та поднялась, неспешно вращаясь, и рухнула ускоряясь. Ком поймал её у самой земли. В отличие от Любима, он не провалился, его даже не шатнуло.
– Это все из-за подставки… – пробурчал юноша.
– Плотность одинаковая, – молвил Ком, Любиму показалось, что он обращается не к нему. – Сколько ещё добавить?
Он прислушался и ответил сам себе:
– На четверть? Хорошо.
Любим обернулся и увидал далеко на скале тёмно-рыжее пятнышко. Варвара наблюдала за их поединком с безопасного расстояния.
– Вы можете общаться на таком расстоянии?..
Ком не ответил. Святогоров любимец лишь кивнул и продолжил уплотняться.
– Сколько же тебя там под землёй?! – поражённо воскликнул юноша.
– Если ты забрал эту булаву, значит видел котловину, которая образовалась на месте боя Ильи и Мрака, – спокойным голосом заговорил Ком. – Это примерное отражение их силы. Другими словами это пространство, которое они способны контролировать своей земной тягой и темной волной, которая есть суть то же.
Любим вспомнил огромное выглаженное до блеска пространство. Оно занимало добрую четверть города.
– Неужели…
– Теперь увеличь это во столько раз, во сколь Святогор был сильнее нынешнего богатыря, пускай и такого могучего, как Илья Муромец.
Глаза Любима стали по плошке. На Руси бытовала присказка, сколь не сильномогуч богатырь, а до Святогорушки ему дюже дюжин недотянуть…
– Больше чем в сто разов… – проговорил юноша. – Ямища в сто разов глубже, чем котлован в Потерянном граде…
Такого себе не мог даже вообразить. Хруст меж тем продолжался. Ком невозмутимо уплотнял своё наземное тело. Воздух вокруг потрескивал от напряжения, Любим видел, что на поверхности любимца то и дело проскакивают искорки.
– Готово!
Хруст прекратился.
– Плотность, как булава Ильи да ещё одна четверть. А теперь сравним…
И он замахнулся. Без видимого усилия, совершенно не меняясь в лице, Ком переместил чудовищную тяжесть, зажатую в руке. Хотя сжатый кулак был всего лишь имитацией, святогоров Любимец всегда был единым целым куском.
Для обычного материального мира это оказалось слишком. Огромная плотность настолько сильно толкала воздушные потоки, что они разлетались с громовым свистящим звуком и сразу рождали хаотичные вихри. Земля дрожала и шла рябью, как поверхность пруда. Даже облака, плывущие далеко в вышине, вдруг остановились и спешно стали преобразовываться, словно наткнулись на невидимую преграду.
Любим тоже замахнулся, хотя его трясло и мыкало. Ему потребовалось усилие всей земной тяги, только чтобы остаться на месте, не улететь вместе с вихрями.
– Уплотни булаву… – прозвучало в голове. – Она станет меньше, но ты сможешь удержать удар…
Любим моргнул в ответ. Думать, как это происходит некогда. Булава дрогнула и вдруг съёжилась, превратившись и вовсе в игрушечную. Но теперь она смотрелась так же реально, как и Ком. Любимец Святогора кивнул с задумчивым видом. Оценил ход.
А потом обе булавы пошли навстречу друг другу… Мир замер в ужасе, предвкушая непоправимое…
Сказ 2 – Прощание