Школа Добра и Зла. Падение
Шрифт:
И Рафаль должен сделать все, чтобы это был нужный Единственный. Чтобы выжил именно он.
Но пока нужно ждать.
Ключ ко всему – Мидас.
Судя по тому, что он увидел в глазах мальчишки, тот тоже себе на уме, что бы ни думал его брат.
Это лишь вопрос времени.
Всегдашник, которого Райан возьмет под крылышко, отправится в собственный полет.
Любимец Добра станет тайным оружием Зла.
«Терпение», – сказал себе Рафаль.
Скоро читатель придет к нему.
11
У
Она выросла с тремя старшими братьями, и все они должны будут побывать королями Мейденвейла, прежде чем она сможет претендовать на трон. Когда она пожаловалась отцу на эту несправедливость, король посоветовал ей найти принца из какого-нибудь хорошего королевства, чтобы выйти за него замуж.
– Вот как девочки вроде тебя становятся королевами, – подмигнул он ей.
Ей тогда было одиннадцать.
Но потом пришло время Кимы: именно ее, а не братьев выбрали учиться в Школе Добра. Она прославит свое имя в сказке, которую будут знать все Бескрайние леса… ее запомнят не как королеву, а как легенду…
Все началось хорошо. Сториан написал о ней в своей сказке об Аладдине и его лампе с плохой магией. Да, ей там отвели всего лишь роль подружки, перо уделило основное внимание нахальным и невоспитанным мальчишкам, но само то, что ее упомянули, уже говорит о том, что она стоит на пути Добра.
Так почему же, следуя этому пути, она оказалась в тысяче миль от Школы Добра, в компании еще более нахальных и невоспитанных мальчишек, и сейчас ее ведут к каннибалам?
Прихвостни Пэна вели их вверх по холму, связанными. Солнце превратилось в красный шар на горизонте. Крюк и Аладдин, которые шли перед Кимой, по-прежнему одетые только в шортики с перьямими, о чем-то шептались; кожа Крюка после самбы на жарком солнце стала ярко-розовой. Ботик и двое других Потерянных мальчишек тоже о чем-то шептались. Кима слышала лишь обиженное бубнение: «Какое еще путешествие… поймали Крюка… никакой награды…» – но этого оказалось достаточно, чтобы она смогла незамеченной сунуть нос между двумя друзьями.
– Нас вот-вот съедят. Надо что-то делать!
Мальчики не ответили. Она пнула Аладдина пониже спины.
Крюк сердито глянул на нее:
– То, что нас съедят, далеко не самая большая проблема, принцесса. Смотри.
Она вслед за ним посмотрела на горизонт. «Веселый Роджер» летел на юг, превратившись в крохотную точку на небе.
– Питер Пэн на этом корабле. На моем корабле. Пэн, которого мы пришли убить!
– А теперь его нет, а мы станем обедом! – прошипела Кима. – Нам нужно бежать на наш корабль, к Капитану Пиратов, Гефесту и никогдаш…
БУМ!
Издалека послышались взрывы, затем появились всполохи огня и клубы дыма, и все дружно повернулись на запад. Из тумана выплыл горящий корабль и погрузился в Свирепое море.
Кима схватилась за сердце.
«Буканьер».
Толпа «Мальчишек ПЭНА» на берегу вскинула оружие и радостно закричала.
В глазах Аладдина стояли слезы.
– Гефест.
Он посмотрел на Киму, потом они оба – на Крюка. Он разглядывал тонущий корабль, надеясь увидеть хоть какие-то признаки жизни среди дыма и обломков…
Ботик толкнул их в спины, заставляя пленников идти дальше. Двое мальчиков в перьях шли бок о бок, принцесса Кима – позади.
В Нетландии наступала ночь, чернильно-черная, сырая и туманная, и в этой темноте светились холмы, по которым поднимались пленники, пятна флуоресцентных красок, не имевшие ни смысла, ни закономерности. В нескольких милях от них из дырки в скале шел яркий дым, красный, как расплавленная лава.
Киме даже карта не понадобилась, чтобы понять, что это и есть Пещера Каннибалов.
Ботик ухмыльнулся Крюку:
– Луото Бахти.
Джеймс с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть, словно само имя имело странную силу.
Но, хотя страх смерти должен был придать Крюку сил, вместо этого он шел, опустив голову, а оглядывался не на погибшего «Буканьера», а на свой фамильный корабль, удалявшийся все дальше и дальше. У него же есть магия Райана, подумала Кима. Почему он не воспользуется ею, чтобы победить врагов? Да, он сказал, что не может ее контролировать, но попытаться-то можно! Аладдин же был бледен и мрачен, переживая из-за гибели Гефеста. Того самого Гефеста, который был первым ухажером Кимы в школе. Но Кима не могла позволить себе горевать – ей нужно было спасать себя и друзей, потому что один мальчик оплакивал корабль, другой – своего друга, и они явно не собирались спасаться сами. Если бы только она могла сбежать и заставить прихвостней Питера погнаться за ними, то отвлекла бы их внимание и Крюк с Аладдином сбежали бы. Она была быстра как молния и легко бы убежала от кого угодно. Нужно лишь как-то сообщить о своем плане. Но в этом-то и была проблема с этими мальчиками… да вообще со всеми мальчиками. Общение. И, как и обычно, Аладдин и Крюк игнорировали ее, какими бы свирепыми взглядами она их ни окидывала и как бы многозначительно ни покашливала.
Но потом ребята Питера замедлили шаг. На холмах стояла зловещая тишина. Конвоиры оглядывались и шли вперед очень осторожно, словно ожидая нападения чего-то невидимого.
– Видите ее? – прошептал Ботик.
– Она знает наши голоса, – ответил другой мальчик. – Знает, что нам нечего ей предложить.
– Кто? – спросил Аладдин, вдруг насторожившись. – Кто знает ваши голоса?
Ботик развернулся к нему, широко раскрыв фиолетовые глаза, и поднес палец к губам…
– ААААААЙ-ЯЯЯЯЯЯЯЯИИИИ-ИИЙ!
Страшный крик потряс землю. Все дружно зажали руками уши, а потом под ногами Кимы провалилась почва. Она пошатнулась и упала, но затем Аладдин бросился к ней и успел закованными руками схватить ее за запястье. Его подруга висела прямо над пастью розового чудовища со склизкой кожей цвета лосося, слишком большого и покрытого пылью, чтобы можно было понять, где у него голова, а где хвост. Длинный, похожий на ленту язык пытался схватить Киму, но принцесса висела слишком высоко. Кима сильнее схватилась за Аладдина и подтянулась выше.