Школа наемников

Глумов Виктор

— Недолго. Часок-другой. Слушайте, — Гус с мольбой уставился на Артура, — оставите мне хотя бы один пистолет? Хорошо? Я ж не выживу без оружия, а там всего много, очень много! Всем хватит!

Лекс подозревал, что никакого тайника у Гуса нет, людоед просто тянет время. Будь у него оружие, не стал бы он рисковать, устраивая набег на неплохо укрепленную свалку. Но пока сказки Гуса помогали делу, Лекс предпочитал помалкивать.

— Веди давай и мозги нам не полоскай! Часок какой-то… По-человечески говорить не может! — вызверился Авдей. — Обманешь…

не пристрелим, нет, — четвертуем.

Посмотрев на темнеющее небо, Гус ссутулился и побрел в сторону города Древних. Возле первых развалин, погребенных оползнем, взял восточнее и полез по скалам.

— Стойте, — скомандовал Лекс. — Гус, долго еще?

— До темноты не успеем, это в самом конце. — Гус, как ящерица, застыл на камне. Наверное, раздумывал, юркнуть в щель между глыбами или вернуться к обидчикам. Поразмыслил и вернулся.

— Ноги поломаем, — будто прочел мысли мутант. — Ночь ф-фкоро.

— С рассветом пойдем, — сказал Лекс.

На самом деле он никуда не собирался, потому что искать тайник — потеря времени, к высоте они почти добрались. Желательно здесь и заночевать. Наверняка Гус ночью попытается улизнуть — его схватят, допросят с пристрастием и прикончат.

— Ищем, где расположиться на ночь, — продолжил командовать Лекс.

— Мы с Петром пойдем, — вызвался Авдей. — Вот туда идем, наверх.

Скрестив ноги, Лекс уселся на мраморную плиту, которая еще хранила солнечное тепло. На похожую глыбу, расколотую надвое, уселся Артур. Чуть правее из-под завала выглядывал гранитный треугольник. Лекс огладил камень и нащупал рельеф. Пересилив усталость, встал, присмотрелся: «Таечка Сафронова, 1992–2010. Спи сладко, доченька, спи, наш ангелочек».

— Знаешь, на чем ты сидишь? На древней могиле.

Лекс провел пальцем по выдолбленному в мраморе узору: птица несет в клюве цветы, плавно переходящие в буквы.

Вопреки ожиданию, Артур закрыл глаза и потянулся:

— А что, живые мертвецы пришли к Древним в гости…

Похоже, открытие впечатлило только мутанта, он ходил от плиты к плите, приседал, изучая надписи.

— Эй! — окликнул его Артур. — Ты что, грамоте обучен?

— Обуфен, — донеслось из-за завала.

— Они любили своих покойников, — прогундосил Гус. — У них даже праздник был, когда они приходили к покойникам, ухаживали за могилами. Красиво, но глупо, покойника уже давно черви съели, все равно ему.

Не умиротворение царило на кладбище — тяжелое столетнее безмолвие навалилось могильной плитой. У Лекса возникло ощущение, что его команда осквернила покой Древних и теперь «привиды» покинули могилы и глядят с упреком.

— Сюда поднимайтесь, — позвал Авдей, — тут между камней спрятаться можно.

Лекс с удовольствием поспешил к нему. Действительно, со всех сторон маленькую площадку окружали камни, проход был один.

— Отлично! — оценил Лекс. Привалился спиной к стене и вытянул ноги. Последние дни его изрядно укатали, а кладбище словно выпило остатки сил.

Тени Древних остались за пределами каменного

круга. Ломако поставил «священное ведро» в безопасное место, зевнул, потянувшись. Гус попытался устроиться у выхода, но его оттеснили в середину. Мутант… мутант вел себя странно: вертел головой, принюхивался и фыркал.

— Шо трапылось, Орвэ? — Ломако шлепнул его по спине.

Орв приложил палец к губам и сложил губы трубочкой:

— Опаф-фно.

— Где? — Авдей поверил мутанту и втянул голову в плечи.

— Не пойму…

— Цэ эти, ях йих, тини? Прывиды? — Ломако придвинулся ближе к Артуру.

Артур напрягся, губы поджал, Орва взглядом сверлит. Лексу казалось: он тоже умер вместе с Витой и лежит, укрытый камнями, а его равнодушная, бесплотная душа наблюдает со стороны. Наверное, тени так и появляются. И Артур недаром чувствует себя мертвым.

— Я бы сейчас от костра не отказался. — Авдей поежился. — Ночью мерзнуть придется.

— У Гуса есть эта… не помню, как называется, — не открывая глаз, сказал Артур. — Штука, которая огонь добывает.

— Ах ты гнида! — Авдей вскочил, Гус напрягся, подался ему навстречу.

— Линза, — буркнул он. — Чтобы добыть огонь, солнце нужно.

— А ведь брешешь, Падалыцик! — не унимался Авдей. — Огня пожалел, гнида паскудная!

— Не врет, — вступился за Гуса Лекс. — Я знаю, как оно работает, правда нужно солнце.

— У меня огниво, — прохрипел полусонный Петр. — Только веток соберите, что ли.

Бандиты разбежались по руинам, закопошились, зашуршали. Ничего, кроме травы, в округе не росло. Лекс надрал целый ворох, вернулся на площадку, свалил в середине. Петр щелкнул огнивом — сухие стебли занялись мгновенно. Защелкал, заплясал огонь, раскидывая по камням тени.

Вскоре команда собралась у костра. Орв где-то раздобыл веток. Петр подкидывал топливо экономно, сначала — траву и мох, ветки оставил на потом.

— Там, дэ я жив, — заговорил Ломако, грея руки, — ну, работав, було озэрце малэнькэ. Колысь дощь, воно вода з нефтю, колысь сухо, нэфть та якась грязюка. Ну так вот, втопыли там бигуна одного, Василя. Вин з рабства двичи втэчь збирався…

— Ты понятнее говори, — попросил заинтересовавшийся Авдей.

— Ну… збигты з рабства два раза пытався, його за цэ у тому болоте и втопылы, и он вроди як помэр. Но люды кажуть, что не помэр, а став опырякою.

— Кем? — вытянул шею Петр.

— Ну, опырякою… така тварюка… упыр, схожа на симбионта, тилько упыр зовсим мэртвый, та пье кров людей, а якщо не будэ у него кровы, вив ослабнэ та сгние, бо вин вже мэртвый. Так ось… стали знаходыты у того болота то собачку мэртву, то теля, и зовсим немае у них кровы. А однажды вночи встав я отлить, слышу такысь шагы: шлеп-шлеп. Дивлюся — Василь шагае, вэсь чорний, один глаз заплыл, другого немае, и зовэ, зовэ… И я за ним и пошев, пошев. Прямо у то болото, и не розумию, шо роблю. И так хорошо стало, так покойно… Да потом выскочив хтось, бах мэнэ по спиняке, а та тварюка у болото — бульк!