Школа ужасов
Шрифт:
Брайан недоумевающе поглядел на него:
– Вы что, думаете, Чаз имеет к этому какое-то отношение? С какой стати?
– Если Мэттью сбежал из школы, значит, у него была на то причина, не так ли?
– И вы думаете, причиной послужил Чаз? Извините, сэр, это просто чепуха!
– Возможно, потому-то мне и надо знать, провел ли Чаз весь вечер в клубе. Если он был там, то он не имеет никакого отношения к исчезновению Мэттью Уотли.
– Он был там, он все время был там. Я видел его, я глаз с него не спускал. Мы почти все время провели вместе.
– Значит, он все-таки выходил, – подытожил Линли.
– Ничего подобного! Его вызывали к телефону, только и всего. Кажется, это было трижды, не помню точно. Кто-то подзывал его, и Чаз уходил к «Иона-хаусу» – перед ним стоит телефонная будка, – там он разговаривал. Но он отлучался ненадолго, он бы просто не успел что-то сделать за это время.
– Ненадолго – это на сколько?
– Не знаю точно. Пять, десять минут, не более того. Что можно сделать за это время? Ничего, верно? Да и потом, все звонки были уже после девяти, а Мэттью Уотли сбежал еще днем.
Линли видел, что мальчик теряет контроль над собой, и решил воспользоваться ситуацией.
– Почему Мэттью сбежал? Что приключилось с ним? Мы с тобой оба прекрасно знаем, что в школе за закрытыми дверями может твориться нечто такое, о чем директор и учителя понятия не имеют или же предпочитают этого не замечать. Что произошло с Мэттью?
– Ничего. Он просто не адаптировался, он не вписывался. Это всем было ясно, всякий вам скажет: Мэттью так и не понял, как важны товарищи. Они важнее всего, важнее, чем… А для него главное были уроки, зубрежка, подготовка в университет– только это, а все остальное побоку.
– Значит, ты был с ним знаком.
– Я знаю всех мальчиков в «Эребе». Это входит в мои обязанности.
– И до той пятницы ты хорошо справлялся со своими обязанностями, да?
– Да! – Теперь он глядел отчужденно.
– Это твой отец добился, чтобы Мэттью получил стипендию попечительского совета. Тебе это известно?
– Да.
– Как ты к этому относишься?
– Никак. Меня это не касается. Он каждый год выдвигает какую-нибудь кандидатуру. На этот ра его протеже прошел. Ну и что с того?
– Может быть, именно по этой причине Мэттью трудно было приспособиться к правилам вашей школы. Он происходил из другой среды, нежели большинство мальчиков. От тебя требовалось больше усилий, чтобы он прижился здесь. – На самом деле вы хотите сказать, что я ревновал к Мэттью из-за того, что отец принимал в нем участие, а потому я и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему войти в коллектив? Более того, я замучил его, это я довел его до того, что мальчишка не выдержал и сбежал из школы и в итоге его убили? – Брайан покачал головой. – Если б я взялся мстить каждому мальчишке, к которому мой отец проявил интерес, у меня бы вся жизнь ушла на это. Он ищет себе нового Эдди Хсу, инспектор, и не успокоится, пока не найдет ему замену.
– Эдди Хсу?
– Он учился в Бредгаре, отец покровительствовал ему. – Брайан усмехнулся с видом горького превосходства. – А потом Эдди покончил с собой. Б 1975-м, как раз перед выпускными экзаменами. Разве вы не видели памятную доску, которую отец установил в часовне? Ее трудно не заметить: «Эдвард Хсу, любимый ученик». С тех пор отец все ищет кого-то на его место. Он поражен проклятием Мидаса, только все, к чему он прикасается, попросту гибнет.
В дверь громко застучали:
– Бирн! Пора! Эй! Пошли!
Линли не узнал, чей это голос. Он подал знак Брайану, и тот позвал:
– Заходи, Клив!
– Эй, поскакали на… – Ворвавшийся в комнату парень замер при виде Линли и Хейверс, но быстро оправился, приветствовал их взмахом руки и произнес: – Ого! Копы уже тут. Повязали тебя наконец-то, Брай? – И закачался с каблука на носок.
– Клив Причард, – представил его Брайан. – Лучший представитель «Калхас-хауса».
Клив ухмыльнулся. Его левый глаз располагался чуть ниже правого, веко сонливо сползало на него– вместе с усмешкой это придавало ему небрежно-пьяноватый вид.
– Слышь, друг, – продолжал он, уже не обращая внимания на полицейских, – нам через десять минут выходить на матч, а ты еще не переоделся. Ты что? Я поставил пятерку против «Мопса» и «Иона», а ты тут рассиживаешься и болтаешь с копами.
Клив был одет не в школьную форму, а в синие спортивные штаны и свитер в желтую и белую полоску. Одежда плотно прилегала к телу, обтягивала его, подчеркивая не слишком мускулистое, но жилистое сложение. Юноша смахивал на фехтовальщика, он и двигался быстро, резко, словно в руках у него сверкала шпага.
– Не знаю, могу ли я… – Брайан вопросительно оглянулся на Линли.
– На данный момент мы получили достаточно информации, – заверил его Линли. – Можешь идти.
Сержант Хейверс поднялась и направилась к двери, а Брайан принялся поспешно вытаскивать из своего шкафа штаны и кеды.
Из трех свитеров, висевших на плечиках, он выбрал синий с белым.
– Не тот, Брай, – вмешался Клив. – Господи, ну ты и тупица. Мы сегодня играем в желтом. Ты же не собираешься перейти в команду «Иона», а? Конечно, вы с Квилтером попугайчики-неразлучники, но надо же постоять за честь своего пансиона.
Брайан растерянно уставился на отобранную одежду. На лбу у него проступили морщины, но он не двигался, точно пытаясь понять, что же от него требуется. Клив нетерпеливо выхватил свитер у него из рук, вытащил из шкафа другой, в желтую и синюю полоску, протянул его товарищу по команде:
– Нет, лапочка, сегодня ты не с Чазом. Пошли. Бери одежку с собой, в зале переоденешься. Там на поле нас ждет целая куча смазливых мальчиков, их всех надо вздуть. Я один не управлюсь, хоть с клюшкой в руках я сам Сатана. Разве ты не знаешь? «Мопс» и «Ион» – грешники, сейчас Причард им задаст. – Клив замахнулся клюшкой, будто собираясь ударить по лодыжке Брайана.