Школьный маг и ночные кошмары
Шрифт:
Пока работала, Бонифаций Иванович и Цецилия Феликсовна почтительно молчали, но вот я закончила…
– Красиво получилось! – восторженно прошептала Белая Дама.
Я обернулась, чтобы поблагодарить и… резко втянула в себя воздух. Дело в том, что Цецилия Феликсовна сократилась до головы и шеи, аккуратно упакованной в рюши от блузки. Нижней границей Белой Даме послужила старинная камея с силуэтом, подозрительно напоминающим саму Цецилию Феликсовну.
– Благодарю вас, – с запинкой выдавила плавающей по комнате голове.
– Я останусь здесь, Анжела Александровна, – вполголоса сказал Бонифаций Иванович, – не нравится мне это брожение… Завтра вас в школе не будет, но вы уж гляньте, на тонком плане, как вы умеете, не сочтите за труд? А я, если что замечу, весточку вам пошлю.
– Договорились, спасибо, – благодарно кивнула. В моём деле лучше перебдеть, чем недобдеть, хорошо, что среди школьных привидений бывший полицмейстер оказался, есть на кого положиться.
Раскланявшись с Бонифацием Ивановичем, я поспешила обратно: была суббота, хотелось, наконец, отдохнуть.
На входе в Белый зал едва не споткнулась о Цецилию Феликсовну: уважаемая дама (вернее, уже только её голова) плыла у самого пола (тоже в целях сохранения энергии, надо полагать, или ей просто так больше нравилось?!) В любом случае, смотреть на то, как призрачная голова скользит у подола моей юбки и при этом ведёт светскую беседу, было выше моих сил. Вроде я и не первый год маг, но всё же…
– Цецилия Феликсовна! – взмолилась, привлекая к себе внимание. – Подлетите повыше, пожалуйста!
Белая Дама замерла на полуслове (она как раз жаловалась на падение нравов среди старшеклассников и заодно ненавязчиво интересовалась моим прогрессом в отношениях с Каширским), с огромным недоумением уставилась мне на туфли, судорожно ахнула и подскочила вверх.
– Прошу простить мою рассеянность, деточка! – пробормотала она с раскаяньем. – Как невежливо с моей стороны было вести беседу с вашими…хм…коленями! А я думаю, что вы всё молчите и молчите? Надеюсь, я вас не напугала?
При этом мне показалось, что глаза Белой Дамы хитро блеснули, словно она рассчитывала как раз на обратное.
– Напугали, и ещё как, сударыня! – заверила я, решив её не разочаровывать: в конце концов, в жизни привидений так мало развлечений…
– Простите, – польщенно потупилась Цецилия Феликсовна, и её короткие локоны довольно колыхнулись.
– Доброй ночи, сударыня, – улыбнулась я и, отвесив ей церемонный полупоклон, закрыла за собой дверь в Белый зал.
***
На вечер кошмаров я собиралась со всей тщательностью: вымыла и уложила волосы, посмотрела в интернете прогноз погоды, распаковала новые колготки и начистила до блеска новенькие же кожаные ботинки. В общем и целом, мне мой прикид нравился: на эту осень я выпросила у родителей тёмно-серое, почти чёрное драповое пальто-шинель длиной до середины икры, которое мне чрезвычайно шло, и которое, как я полагала, соответствовало моему образу как мага-хранителя. Строгое, с крупными металлическими пуговицами оно делало меня старше и эффектнее, а длинные широкие полы при ходьбе приятно хлопали по ногам, заставляя отчего-то чувствовать себя увереннее и … ну, не брутальнее, конечно, это для мальчиков, но… весомее, что ли. В этом пальто невозможно было сутулиться или едва переставлять ноги, чёткие и прямые линии кроя словно требовали того же и от его хозяйки.
Чтобы добавить себе роста, а образу – значимости, я приобрела под пальто пару чёрных кожаных ботинок на высоком устойчивом каблуке. Внушительного вида подошва и каблучищи, одинаковые что в ширину, что в высоту, делали ботинки тяжёлыми и ультрамодными, а мне прибавляли силы и… крутости, как мне самой казалось. А вот что покажется окружающим, предстояло узнать совсем скоро. Хотя, если откровенно, кому интересны мои ботинки, кроме меня самой? Да и вообще мой имидж?
Я вздохнула и, проверив зарядку телефона, выскользнула из квартиры. Мы встречались у правого бокового входа в парк ровно в восемь. Каширский, правда, так и не расставшийся с идеей превратить ночь кошмаров в романтическое свидание, предлагал зайти за мной домой, но я… застеснялась. Воскресенье, родители дома, наверняка вывалятся в коридор поглазеть на кавалера, и ладно, если только поглядеть! А если ещё и расспрашивать примутся?! Ну… в общем, нет.
До парка я дотопала пешочком, наслаждаясь покоем выходного дня и подступившего вечера. У ворот уже пасся Каширский, которого опознала издалека даже в сумерках. Вообще-то Женька особой дисциплинированностью никогда не отличался, и я рассчитывала, что у меня будет хотя бы пять минут на месте, чтобы в зеркальце посмотреть и прическу откорректировать, а тут на тебе… Я замедлила шаг, с неожиданной нервозностью тиская полосатый оранжево-чёрный шарф крупной ручной вязки – единственное яркое пятно в моем сегодняшнем гардеробе.
– Анжела! – радостно воскликнул Каширский, разглядев и меня. Пришлось срочно поправлять скомканный шарфик и разметавшееся по плечам каре заодно.
– Женя, привет! – выдавила чуть кривоватую улыбку.
– Рад тебя видеть! – просиял всеми зубами Женька и даже обнять меня потянулся. – Я чего-то волновался, что не придёшь.
«Так и надо было сделать!» – с внезапной тоской подумалось мне, слегка придушенной и смущенной его объятьями, из которых я, впрочем, деликатно высвободилась и возмущённо по сторонам огляделась. Ну и где, спрашивается, Катька?!
– Ты чего? – заинтересовался Каширский моими озираньями.
– Да так, – пробормотала уклончиво, затруднившись с ответом. И то верно, пару минут с парнем наедине провести не могу, сестру на помощь жду!
– Анжел, – прочувствованно пробасил Евгений и снова с объятьями полез, – а правда хорошо, что мы наконец-то на свидание выбрались?
– Правда, – буркнула я и недобрым словом Катерину помянула. Нет, ну а чья это была идея насчёт вечера кошмаров? Так чего опаздывать? Договорились же в восемь!
– Анжел, – вдруг хрипло прошептал Женька и, как-то быстро и ловко наклонившись, зарылся лицом в мой шарфик, умудрившись еще и простонать мне в шею: – М-м, какая ты вкусная!
– Э-э… Женя… – проквакала я в полной прострации и оглянулась ещё раз, на этот – беспомощно.
Словно в ответ на мой отчаянный безмолвный призыв, невдалеке притормозила легковушка, и из неё вывалились радостно галдящие Катя с подругой.
– Катя! – с облегчением выдохнула я прямо в ухо разомлевшему Каширскому.