Шквальный ветер
Шрифт:
– Вот и наш летун, - представил Иванкина прокурору Чукча.
– Сейчас вам привезут меховой костюм и унты и - в дорогу.
– Перекосов, - просто назвал себя прокурор. И если бы Иванкин не знал о его деяниях, никогда бы не заподозрил в нем жестокого и мстительного человека.
Иванкину не хотелось называть себя - вдруг от Тони или Тамары он слышал его фамилию, - но и промолчать было бы бестактно.
– Иванкин, - коротко представился.
Перекосов никак не реагировал.
Кувалдин сам на "Тойоте" привез прокурору летный костюм и унты. Пожелав счастливого
Едва отошли от прииска, в кабину пилота протиснулся Чукча и приказал:
– Курс на Тугур.
– Достал из-за пазухи полетную крупномасштабную карту и ткнул пальцем в точку недалеко от побережья Охотского моря.
– Посадка вот здесь.
Такие команды Валентин выполнял и раньше. Но тогда не было на борту шестидесяти килограммов золота. Возможно, и раньше он высаживал в незапланированных местах людей с золотом, но с шестьюдесятью килограммами...
– А как с керосином?
– спросил Иванкин.
– Оттуда до Комсомольска-на-Амуре потребуется двойная заправка.
– Найдем тебе керосин, - заверил его Чукча.
– И на двойную, и на тройную заправку. Разворачивайся на девяносто градусов.
"Ишь ты, - мысленно усмехнулся Иванкин, - прямо-таки штурман, в курсах, градусах разбирается. Не иначе, долго и тщательно готовился к этому полету. Что ж, и мы не лыком шиты". И он стал круто разворачиваться вправо...
2
Утром радио снова сообщило о пропавшем вертолете с шестьюдесятью килограммами золота на борту, летевшем с прииска "Тунгуска" в Комсомольск-на-Амуре, и у Анатолия снова мелькнула тревожная мысль - не Валентин ли? Последнее письмо от него было из Златоустовска, что недалеко от того прииска. Маловероятно, конечно, - там не один он летчик, и летчик дар Божий, три года воевал в Афганистане и ни разу не сбили его, на вынужденную не садился. Правда, дальневосточная осенняя погода - не подарок, способна на всякие сюрпризы, но Валентин в любых ситуациях не терялся, находил правильный выход .
Три дня ведутся поиски, и пока безрезультатно. На борту, кроме летчика, три пассажира. Двое, видимо, охранники, а третий... Не могли же они взять первого попавшегося, задумавшего черное дело?..
Прокуратура решила послать на место происшествия следователя по особо важным делам полковника Щербакова. Вот бы напроситься к нему, подумал Анатолий. Не возьмет - мал опыт следовательской работы; хотя там, по убеждению Анатолия, потребуется больше летного опыта, чем следовательского: вероятнее всего, техника подвела, а не золото.
Неужели до сих пор в прокуратуре не знают фамилию летчика? Или держат в секрете, пока идет следствие? Надо сходить к Щербакову. Мужик он, правда, своеобразный, малообщительный и суровый, но не выгонит же...
Полковник сидел за бумагами, и визит следователя получился явно не вовремя.
– Что у вас, капитан Русанов?
– недовольно вскинул брови полковник.
То, что он запомнил фамилию следователя, с которым их познакомили мимоходом по случаю какого-то юбилея с полгода назад, обрадовало Анатолия, и он ринулся с места в карьер:
– Извините, Павел Федорович, я оторву вас на несколько минут. Вы, как я узнал, летите на Дальний Восток расследовать случай с вертолетом. Я служил там, знаю дальневосточную тайгу.
– Вы, кажется, тоже на вертолетах летали?
– лицо полковника потеплело, и в глазах появился интерес.
– На вертолетах, на Ми-2, - уточнил Анатолий.
– Может, и пропавшего летчика знали?
– А как его фамилия?
– у Анатолия замерло сердце и тело напряглось, как перед прыжком с парашютом.
– Иванкин. Капитан Иванкин. Не слыхали о таком?
Анатолий будто поперхнулся и еле проговорил, глотая застрявший комок в горле:
– Это мой друг.
– Он перевел дух и, ещё не веря в услышанное, переспросил: - Капитан Иванкин Валентин Васильевич?
– Точно. Иванкин Валентин Васильевич, - подтвердил полковник.
– В таком случае сам Бог велит вам взять меня с собой. Я обязательно его найду.
Щербаков отложил бумаги в сторону, встал, прошелся по кабинету.
– Идея заманчивая., Иванкин хороший был летчик?
– Превосходный. Ас. Мы с ним в Афганистане воевали.
– А человек? Не мог он позариться на золото?
– Что вы! Валентин с себя последнюю рубашку отдаст, но чужого не возьмет.
– Война, говорят, меняет людей. Да и обстоятельства. За что его из военных летчиков уволили?
Полковник, оказывается, уже многое знает о Валентине, и Анатолий не стал темнить:
– За то, что в октябре девяносто третьего потребовал от командира полка лететь на помощь Руцкому и Хасбулатову.
– За что же это он воспылал к ним такой любовью?
– Мы с Руцким летали вместе на боевые задания. А это, знаете, роднит. Да и командиром он был неплохим.
– Понятно, - удовлетворенно кивнул полковник и остановился напротив Анатолия.
– Что ж, думаю, твой опыт может пригодиться. Собирайся, завтра полетим. Начальство, надеюсь, возражать не станет.
3
И вот под крылом тайга, такая знакомая, такая однообразная, таинственная, коварная, манящая своими богатствами, щедрая к одним и беспощадная своей скупостью к другим. Скольких она приютила, накормила, обогрела! И скольких погубила... Вспомнилось, как однажды они искали катапультировавшегося летчика. Он отрабатывал бомбометание на полигоне, когда на самолете отказал двигатель. Летчик на снижении пытался запустить его, но, когда высота упала до критической, а двигатель так и не запустился, ему приказали катапультироваться. Он выполнил команду.
Самолет нашли лишь на третий день, хотя радиолокационные станции вели его чуть ли не до самой земли - была осень и листва с деревьев только начала облетать. А летчика... лишь через две недели. Мертвым. Закон подлости: одна беда не ходит в одиночку - мало того, что отказал двигатель, катапульта сработала не полностью: техник забыл перед вылетом выдернуть стопорную чеку, кресло не отделилось, парашют не раскрылся...
Летчика нашел Валентин. Как он умудрился рассмотреть его под деревом со сломанными ветвями, только ему да Богу известно. А когда привез тело покойного в полк и увидел техника, бросился на него с кулаками. Сослуживцы еле их разняли...