Шляпа волшебника
Шрифт:
«Идет прямо на остров, – подумал Снусмумрик, трепеща от радости и тревожного ожидания. Он зажмурился и представил себе, что парит высоко-высоко на гребне тучи-стены: – Могучий, проносишься ты над морем в шипении молний».
Солнца уже не было видно. Дождь серой завесой стремительно набегал с моря.
Снусмумрик повернулся и во весь дух припустил обратно.
В палатку он юркнул в самый последний момент: тяжелые капли дождя уже барабанили по брезенту, хлопавшему на жестоком ветру. Хотя до вечера было еще далеко, все вокруг погрузилось
– Слава богу, что мы не вышли в море, – сказала Муми-мама. – Ну и погода!
Фрекен Снорк, вся дрожа, вложила свою лапу в лапу Муми-тролля, и он чувствовал себя мужественным покровителем.
А Снифф лежал под одеялом и ревел.
– Теперь она прямо над нами! – сказал Муми-папа.
И в тот же миг над островом с шипением вспыхнула гигантская молния. За нею последовал оглушительный треск.
– Ударила прямо в остров! – сказал Снорк.
Это уж было действительно чересчур. Хемуль сидел, обхватив лапами голову, и бормотал:
– Беспорядки! Кругом беспорядки!
А гроза уходила на север. Все отдаленнее слышались громовые раскаты, молнии сверкали не так ярко, и вот уже только дождь шумит вокруг да море ревет у берегов.
– Вылезай, Снифф, – сказал Снусмумрик. – Гроза прошла.
Снифф, хлопая глазами, выпутался из одеяла. Ему было чуточку совестно, что он так ужасно ревел, и он зевал и почесывал у себя за ушами.
– Который час? – спросил он.
– Без малого восемь, – ответил Снорк.
– Ну так давайте укладываться спать, – сказала Муми-мама. – Столько волнений за один день!
– А мне страшно хочется установить, куда ударила молния, – сказал Муми-тролль.
– Завтра! – ответила мама. – Завтра ты все установишь и поплаваешь в море. А сейчас на острове сыро, уныло и неприютно.
И она подоткнула всем под ноги одеяла и заснула, положив свою сумку под подушку.
А дождь снаружи лил все сильней и сильней, и странные, удивительные звуки вплетались в рев волн: голоса, топот бегущих ног, смех и бой больших часов где-то на море. Снусмумрик лежал неподвижно, слушал, мечтал и вспоминал свои кругосветные путешествия. «Скоро я снова отправлюсь в путь, – подумал он. – Только еще чуточку подождать».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
Фрекен Снорк проснулась среди ночи от ужасного ощущения: что-то коснулось ее лица. Не смея открыть глаза, она с беспокойством принюхалась. Пахло гарью! Фрекен Снорк натянула на голову
– Муми-тролль! Муми-тролль!
Муми-тролль тотчас проснулся.
– В чем дело? – спросил он.
– К нам забрался кто-то страшный, – сказала из-под одеяла фрекен Снорк. – Я чувствую, среди нас есть кто-то страшный!
Муми-тролль уставился в темноту. В палатке и вправду творилось неладное. Вспыхивали какие-то огоньки, какие-то бледно светящиеся тени сновали между спящими. Муми-тролль потряс Снусмумрика за плечо.
– Посмотри-ка! – испуганно сказал он. – Привидения!
– Нет, – ответил Снусмумрик. – Это хатифнатты. Их наэлектризовало грозой, и они засветились. Лежи тихо, а то ударит током!
Казалось, хатифнатты что-то искали. Они рылись во всех корзинах, запах гари усиливался. Внезапно все хатифнатты сбились в углу, где спал Хемуль.
– Не вздуют они его, как ты думаешь? – тревожно спросил Муми-тролль.
– Скорее всего они ищут барометр, – ответил Снусмумрик. – Я не советовал ему брать барометр. И вот они явились за ним!
Хатифнатты сообща принялись вытаскивать барометр. Они переступили через Хемуля, чтобы поудобнее ухватиться за барометр, и теперь уж не гарью пахло, а прямо-таки чадило вовсю.
Снифф проснулся и захныкал. И в тот же момент палатка огласилась чьим-то ревом. Это хатифнатт наступил Хемулю на нос.
Тут уж все разом проснулись и вскочили на ноги. Поднялся неописуемый переполох. Испуганные вопросы сменялись громкими воплями, когда кто-нибудь, наступив на хатифнатта, обжигался или получал электрический удар. Хемуль ползал по всей палатке и кричал дурным голосом, потом запутался в парусе, и палатка рухнула прямо на всех. Это было что-то ужасное.
Впоследствии Снифф утверждал, что им понадобилось не меньше часа, чтобы выбраться из-под паруса. (Если он и преувеличил, то лишь самую малость.)
Так или иначе, когда все наконец выпутались из паруса, хатифнаттов с барометром и след простыл. И никто не горел желанием преследовать их.
Хемуль с причитаниями уткнулся носом в мокрый песок.
– Это уж слишком! – сетовал он. – Неужто бедный, невинный ботаник не может прожить свою жизнь в мире и покое!
– А жизнь вообще неспокойная штука! – восторженно заметил Снусмумрик.
– Дождь перестал, – сказал Муми-папа. – Посмотрите-ка, дети, небо прояснилось! Скоро начнет светать.
Муми-мама зябко поеживалась, крепко прижимая к себе свою сумку. Она взглянула на бурное ночное море и спросила:
– Ну как, отстроим заново дом и попробуем еще поспать?
– Не стоит, – сказал Муми-тролль. – Закутаемся в одеяла и переждем до восхода солнца.
Все уселись рядышком на песке и тесно прижались друг к дружке. Снифф устроился в самой середке – ему казалось, что так безопасней.
– Вы представить себе не можете, как это жутко, когда в темноте дотрагиваются до твоего лица, – сказала фрекен Снорк. – Это хуже любой грозы!