Шнурок
Шрифт:
Прошлепав босыми ногами на кухню, Николай залпом выдул два стакана воды, и лишь после этого схватил телефонную трубку:
– Кгм… Алло?
– Лейтенант Шнуров?
– Так точно…
– Товарищ лейтенант, вам звонит дежурный по части капитан Горбенко. По приказу командира части вы должны явиться в расположение части к девяти часам ровно!
Ну, ни хрена ж себе! Только отпуск начался, пусть и в хмурое предзимье, но все равно – отпуск! И уже закончился! Отдохнул, называется… Э, дежурный-то все еще ждет его ответа, между прочим!
– Есть, явиться в расположение части!
Вертевшаяся рядом Наташка аж топнула ногой с досады, услышав его ответ. Значит, опять
– Нечего чужие разговоры подслушивать! – буркнул раздосадованный Коля и пошел собираться. А что делать, государева служба.
Жизнь Коли Шнурова, обычного паренька из Балашихи, не предполагала изначально ничего необычного. Отец крутил баранку трудяги – «газона», мать ставила уколы орущим детям в поликлинике, Коля худо-бедно переходил из класса в класс средней школы, собираясь выучиться потом на электрика. Некоторое разнообразие внесло рождение сестры Наташки, вечно орущего и брыкающегося маленького комочка. Коля часто задумывался, отчего ему не досталось брата вместо вот этого существа, с которым надо еще возиться и катать в коляске вместо важных мальчишеских дел. Но девочка быстро подросла, превратившись в веселую непоседу с двумя куцыми косичками, бегавшую хвостиком за старшим братом. Вопреки опасениям, никто над ним смеяться не стал «ты чего девчонку притащил», и Коля успокоился. Сестру он на самом деле любил, но показывать это посторонним казалось чем-то немыслимым для мальчишки.
После восьмого класса он поступил в техникум, реализуя свое желание работать дальше по электрической части, а потом настал и неминуемый весенний призыв. Военкомат, машущие вслед руками девчонки и пытающаяся не разрыдаться Наташка среди них. А чего рыдать-то? Не плачь, девчонка, пройдут дожди, солдат вернется, ты только жди… Только две зимы, только две весны… Все эти песни наизусть знают. Вот и на сборном пункте он сидел с такими же стрижеными пацанами, ожидая распределения в мотопехоту, куда же еще? Ну, если повезет, то – в десант, но это вряд ли, туда берут ребят крепких, а он самый обычный. Тем более он удивился, когда подошедший офицер – «покупатель» в необычной форме выбрал несколько ребят, а в том числе и Колю. Когда он понял, что будет служить в морской пехоте, то не поверил своим ушам. Но никакой ошибки не было, и уже через день он любовался пейзажами из окна поезда, уходящего на север.
Про то, как будет в учебке, он уже знал от старших ребят, так что никаких сюрпризов для него не обнаружилось. Пришлось пару раз крепко подраться, когда нашлись желающие проучить «москвича», но это дело житейское, в коллективе из молодых парней по-другому и не бывает. А вскоре у него обнаружился крайне нужный для всех талант – неглупый и довольно начитанный Коля легко сочинял для своих деревенских ровесников захватывающие подробности службы для писем далекой родне, чем заслужил их несомненные почет и уважение. Кто-то даже пытался дать ему прозвище «Пушкин», но это не прижилось, и до конца службы он так и остался «Шнурком».
Интересное началось, когда присутствующий на стрельбах майор вдруг вызвал несколько человек, включая Шнурова, и предложил им попробовать снайперскую винтовку Драгунова. У Коли загорелись глаза – стрелять он любил, и оставил в свое время в тире немало выданных отцом полтинников, запуская мельницы, самолеты и сшибая ползущих жестяных уточек к восторгу подпрыгивающей рядом сестры. Первый выстрел он от волнения смазал, но тут же собрался и четко добил оставшийся магазин в центр круга. Майор одобрительно кивнул и тут же показал мишень, еле заметную вдали. Вот тут Коля уже не блеснул, попав всего пару раз, и отдал разряженную винтовку, опустив голову от огорчения.
– Нормально, научишься!
Коля изумленно посмотрел на майора, но тот уже отошел к его товарищу, сосредоточенно всаживающему пулю за пулей в далекую мишень.
Так Коля начал постигать непростую науку пехотного снайпера, действующего в составе подразделения. Поначалу он решил, что оставшийся срок службы он проведет на стрельбище, постреливая в появляющиеся то тут, то там квадратные головы мишеней, но действительность разбила его предположения в пух и прах. Вместо этого молодого снайпера без устали гоняли как зайца по лесам и полям, заставляя сходу находить укрытие и так же быстро покидать его, думать за себя и за одного-двух бойцов, прикрывающих его в момент, когда он видит перед собой лишь узкий кусочек пространства, ограниченный сеткой оптического прицела. И стрелять, стрелять с самых неудобных позиций и положений, точно поражая цели на почти километровом расстоянии. Вскоре он заметил за собой, что и в немногочисленное время отдыха продолжает подмечать расстояние до заметных ориентиров и пути отходов после выстрела. А потом просто свыкся и перестал обращать на это внимание.
До дембеля оставалось совсем чуть-чуть, были уже готовы и дембельский альбом и специально доработанная «парадка», которыми Коля собирался напрочь сразить Светку из соседнего дома, когда его неожиданно вызвали к командиру части. В кабинете сидел незнакомый майор, со спокойным интересом посмотревший на прибывшего сержанта Шнурова. На столе лежала какая-то папка, в которой, по-видимому, была вся жизнь молодого бойца. Командир неожиданно встал и вышел, плотно закрыв за собой дверь. А майор не спеша начал говорить, и с каждым его словом у заинтересовавшегося парня все больше и больше разгорались глаза. К концу рассказа он твердо ответил «Да!» уже совершенно не задумываясь.
Когда вырванный недрогнувшей рукой начальства из отпуска лейтенант Шнуров «явился в расположение», вся гоп-команда уже присутствовала в полном составе. Отсутствовал только командир, что было неудивительно – наверняка сейчас задание получает, где ж ему еще быть.
– Здравствуйте, товарищи офицеры! – поприветствовал друзей Николай, устремляясь к баку с водой.
Куда-то девшаяся по дороге жажда неожиданно вернулась, навалившись с новой силой, поэтому после первого стакана он немедленно налил второй и начал глотать воду, чувствуя некоторое облегчение.
– Здравия желаем, товарищ лейтенант! Бухали вчера, никак? – участливо поинтересовался коренастый и юркий как мячик Ашот Карапетян, подходя к нему поближе, – Странно, ничего не чувствую! У нас придумали бесперегарную водку? Где дают?
– Если бы! – посмотрев на опустевший стакан, Коля на всякий случай налил еще, – Только собирался, такие планы на отпуск были!
– Тогда что же? – включился в разговор сидевший в углу Вадим Старичонок, – На улице холодно, других причин даже не просматривается, ты нас заинтриговал!
Меланхоличный с виду Вадим был самым старшим по возрасту, не считая командира, и к нему уже частенько обращались по отчеству – «Петрович». Глядя на этого задумчивого светловолосого мужичка с устремленным в неведомую даль взором синих глаз, никто бы и не предположил, насколько быстро и ловко его пальцы, словно сами собой, могли соорудить очередную взрывчатую смертоносную штуку. Сам он, пожимая плечами, ссылался на свое белорусское детство и подлое эхо войны, которое там можно было найти чуть не в каждой канаве.