Сходняк
Шрифт:
— …Ты хоть и кавказский вор, но я тебя не про Кавказ спрашиваю — если надо будет, спрошу у Шоты-грузина. Он-то поди побольше твоего в авторитетах ходит! Но здесь, в Москве, ты не последний человек. И знаешь, что в столице решаются самые важные вопросы. Всем нам не поздоровится, если что-то не так пойдет. Убили не какого-то сибирского братана с бабками, а депутата Госдумы. И не просто депутата — ладно бы он из хлева либеральных демократов был, ладно бы за ним шлейф из «уголовки» тянулся, — так нет же, убит известный государственный деятель. Убит будущий кандидат в президенты. А кандидатов в президенты, Заки рыч, так, за здорово живешь на шоссе не убивают. Ясно же, что за этим кто-то стоит… А ты вот молчишь, делаешь вид, что не знаешь! Какой же ты после этого московский авторитет? Посуди сам!
И генерал ввинтил жесткий взгляд
Такие серьезные убийства не делаются без ведома очень больших людей. Главное сейчас в том, чтобы понять, кто и с какой именно целью «заказал» Шелехова.
— Я очень хотел бы надеяться, Закирчик, — продолжал Урусов, не дожидаясь ответа, — что наш давний уговор — то, о чем мы договорились летом, — остается в силе. Ты мне поможешь, а я, если судьбе будет угодно, помогу тебе…
Урусов имел в виду состоявшийся у них в июле разговор, в котором он потребовал, чтобы Закир через крупных воровских авторитетов собирал всю информацию о всяческих назревающих конфликтах или возможно готовящихся разборках в Москве. Особенно его волновал период до лета 2000 года, то есть до выборов нового президента. Закиру Большому не нужно было объяснять, что от итогов этих выборов зависит будущая расстановка сил как в эмвэдэшном, так и в криминальном мире России. Генерал лишь дополнительно намекнул, что эта деликатная просьба исходит из самых высоких кабинетов… Но, конечно, генерал Урусов тогда слукавил: никто из вышестоящего начальства не давал именно ему каких-то особых поручений на «спецразработку» криминальных авторитетов. Там, наверху, скорее всего, было не до Урусова. И генерал вынужден был пуститься в это рискованное предприятие по своему разумению, в надежде убить сразу двух зайцев: действительно добиться надежного затишья в Москве на предвыборный период, а заодно самому поглубже запустить руку в дела «законных». Это ведь как рыбная ловля в осетровый нерест: сунешь руку в бурливый поток, пошевелишь там пальцами наобум — да и прихватишь толстую севрюжину с распухшим от икры брюхом.
Он когда— то, еще будучи махачкалинским школьником, на каникулах летом так и ловил осетров, а потом толкал икорку скупщикам… Москва -далеко не Махачкала, тут и «осетры» водятся пожирнее, и «улов» можно надыбать побогаче. Надо только знать места для рыбалки… И время зря не терять… Под лежачий камень вода не течет.
Тогда, во время летней встречи, дагестанский вор проникся настоятельными просьбами генерала и пообещал содействие. Да и как же иначе он мог поступить, если Евгений Николаевич в разгар застолья приоткрыл «заветную» папочку с собранным на Закира материальцем и показал ему всего лишь три оперативных рапорта, но и этих трех было достаточно, чтобы Закира Большого бросило сначала в жар, а потом в холодный пот. Подпольные героиновые заводики на Каспийском бережку могли бы выйти Закиру Большому боком. «А что, Закирчик, если эта информация станет достоянием большого воровского общества?» — ехидно спросил тогда генерал Урусов, заедая огурчиком очередную рюмочку водки… С тех пор Закир и стал таким сговорчивым.
Вчерашнее убийство Шелехова напугало Урусова не на шутку Конечно, формально он не нес никакой ответственности за это происшествие, и его главк не будет принимать участия в расследовании. Однако, если бы вдруг оказалось, что в убийстве замешаны кавказские мафиозные кланы, с него бы спрос был по полной программе. С другой стороны, его и самого разъедало любопытство: он сам хотел понять, что же произошло. Вот и решил провести самостоятельное расследование — с помощью московских криминальных кругов. Если, паче чаяния, ему удастся раскрыть это убийство раньше официального следствия — о, это будет сильным ударом по руководству Следственного комитета и, возможно, откроет Евгению Николаевичу путь на самый верх министерской иерархии… И сама мысль об этом доставляла Урусову тот самый, как он любил выражаться, «эмоциональный оргазм»!
— Ну, в
Шелехова. Позвони мне… по тому телефону, ты знаешь… — небрежно мотнул рукой Урусов.
Закир к еде не притронулся. Он молча поднялся и, едва кивнув на прощанье, ушел. Гордый, шакал! Горным орлом себя мнит. Ну ничего, мы тебе крылья-то подрежем, погоди, придет время! Не таким обрезали: те тоже сначала ерепенились, а потом кровью харкали и на коленях ползали. Урусов почувствовал, как внутри закипает ненависть. Все-таки зов предков ничем не заглушишь.
Кавказский темперамент — тут уж ничего не поделаешь…
Евгений Николаевич ощутил, как застучало в висках, как вспыхнули щеки, дыхание участилось. Рассердил его дагестанский уголовйик. Крепко рассердил.
Генерала всегда бесило то, как неприступно гордо держится с ним этот ублюдок.
Подумаешь, законный вор. В гробу мы таких видали. Видите ли, он не признает власти над собой — не хочет признать! Ну ничего, обломаем — не таких обламывал Евгений Урусов.
Он схватил вилку со стола и с силой сжал ее в пальцах — мельхиоровая вилка послушно согнулась, как оловянная. Урусов отбросил ее в сторону. Ну вот, завелся. Опять. После чеченской войны с ним это стало часто случаться. Надо держать себя в руках. И все же не прав этот махачкалинский шакал, если думает, что Урусову чужд норов его горских предков! Он выглянул из-за портьеры в зал и сразу заметил тех, кого искал взглядом.
Евгений Николаевич всегда приходил на встречи со своими «связниками» под прикрытием двух ребят из службы внутренней безопасности главка — Никиты Левкина и Артема Свиблова, двухметровых качков, которые одним своим видом могли насмерть перепугать прохожих на оживленной улице в ясный день. Иногда к ним присоединялся Виктор Кузяков, в прошлом мастер спорта по греко-римской борьбе.
Ребята никогда не толклись около своего начальника. Вот и сегодня они вдвоем подвалили к Речному вокзалу в сверкающем джипе с прибамбасами и вошли в ресторан следом за генералом, делая вид, будто ни сном ни духом не ведают, что это за великовозрастный лох в черной косухе. Они расположились на почтительном расстоянии от шефа, готовые в любой критический момент совершить бросок и заключить в свои стальные объятия всякого, кто осмелится покуситься на безопасность их шефа… Сейчас оба сидели в центре зала напротив друг друга и внимательно изучали посетителей, ленивым взглядом облизывая их жующие лица.
Но не они сейчас интересовали Евгения Николаевича. Он жадно скользнул взглядом по лицам посетителей. Прямо перед его укромным убежищем стоял роскошно накрытый стол на шестерых, за которым сидели две девицы и четыре парня. За столом то и дело раздавался заливистый хохот. Пацаны смешили телок. Урусов зафиксировал одну из них. Смазливая моська. Черная пышная копна коротко стриженных волос, тоненькая майчушка. Джинсики, крепко обтягивающие тугую попку На майке Урусов разглядел надпись: «Fuck off Guys» и усмехнулся. Что такое по-английски FUCK, он знал — и очень любил это дело. Буквы С и G торчали вызывающими холмами. Урусов облизал мгновенно пересохшие губы. Эх, эту чернявую козочку раскорячить бы раком прямо здесь, на этом мраморном полу, и впендюрить ей по самое не могу… Он ощутил мелкую нервную дрожь во всем теле — в бедрах, в коленях. Так бывало с ним всегда… Всегда, когда его внезапно охватывала волна похоти, когда его властно затягивал водоворот неуемного, непреодолимого желания доставить себе мучительное наслаждение: схватить сильными руками податливое женское тело, измучить, искусать его… Вот и сейчас совсем рядом с ним — только руку протяни! — сидела смазливая молоденькая поблядушка в тонкой майке на голое тело и бесстыдной возбуждающей надписью на груди… Ох, как же ему не терпелось… Но сейчас не время.
И чтобы загасить внезапно возникшее вожделение, Урусов взял в чуть дрожащие пальцы стопку водки и одним махом заглотил обжигающую жидкость.
Хороша! Не закусывая, он налил и выпил вторую стопку, почувствовав, как кровь побежала по жилам и как он стал успокаиваться. Теперь он с удовольствием поддел вилкой лоснящийся жирком ломтик угря и отправил в рот.
— Вот так, бляха-муха! — выругался генерал и в ожидании второй встречи стал вспоминать о своем позавчерашнем упоительном приключении в молодежном клубе «Барабан» на Тверской. Та телка тоже была такая же тоненькая и сиськастая, с такой же черной копной волос…