Шок будущего
Шрифт:
Янг обнаружил, что для группы приборов, внедренных в Соединенных Штатах до 1920 г. — в том числе пылесос, электроплита и холодильник, — средний промежуток времени между предложением и максимальным производством был 34 года. Но для группы, которая появилась в 1939–1959 гг. — в том числе электрическая сковорода, телевизор и комбинация стиральной и сушильной машины, — промежуток времени был уже восемь лет. Отставание сократилось более чем на 76 %. «Послевоенная группа, — заявил Янг, — ярко показала быстро ускоряющийся характер современного цикла» [21] .
21
Работа Янга опубликована в: Product Growth Cycles — A Key to Growth Planning by Robert B. Young // Menlo Park, Calif.: Stanford Research Institute,
Ускоренный темп изобретения, эксплуатации и распространения в свою очередь еще больше ускоряет весь цикл. Ибо новые машины или технологии — это не просто продукт, а источник свежих созидательных идей. Каждая новая машина или технология в некотором смысле изменяет все существующие машины и технологии, позволяя нам сочетать новые комбинации. Число возможных комбинаций возрастает экспоненциально по мере того, как число новых машин или технологий возрастает арифметически. В самом деле каждая новая комбинация может сама по себе рассматриваться как новая супермашина.
Компьютер, например, сделал возможными сложные космические исследования. Соединенный с чувствительными приспособлениями, коммуникационным оборудованием и источниками питания, компьютер стал частью системы, которая в целом образует единую новую супермашину для исследования космического пространства. Но для того чтобы машины или технологии соединялись по — новому, их надо видоизменить, адаптировать, усовершенствовать или внести какие — либо дополнения. Поэтому само усилие интегрировать машины в супермашины приводит к новым технологическим инновациям. Кроме того, важно понимать, что технологическая инновация — это не просто сочетание и перестановка машин и технологий. Новые технологии не только предполагают или требуют вносить изменения в технику, они предполагают новые решения социальных, философских, даже личных проблем. Они изменяют все интеллектуальное окружение человека и его мировоззрение.
Мы все учимся у нашего окружения, постоянно ища в нем — хотя, возможно, бессознательно — модели для подражания. Эти модели — не только другие люди. Все чаще это машины. Их присутствие незаметно заставляет нас думать в определенном направлении. Было отмечено, например, что часы появились вместе с предложенным Ньютоном образом мира — больше похожего на часы механизма, — и это философское понятие имело огромное влияние на интеллектуальное развитие человека. В этом образе космоса как больших часов были имплицированы идеи о причине и следствии и о важности внешних по сравнению с внутренними стимулов, которые сегодня определяют ежедневное поведение всех нас. Часы также оказали влияние на нашу концепцию времени, мы органично воспринимаем то, что день разделен на 24 равных отрезка по 60 минут каждый.
Недавно компьютер вызвал бурю новых идей о человеке как взаимодействующей части более крупных систем, о его физиологии, о том, как он учится, запоминает, принимает решения. Практически каждая научная дисциплина — от политологии до семейной психологии — была затронута волной образных гипотез, вызванной изобретением и распространением компьютера, и его влияние еще не исчерпано. Инновационный цикл, подпитывая сам себя, убыстряет темп. Однако если технологию рассматривать как великий двигатель, мощный ускоритель, то знание следует рассматривать как его топливо. Итак, мы подходим к трудному вопросу процесса ускорения в обществе, ибо двигатель каждый день заполняется все более обогащенным топливом.
ЗНАНИЕ КАК ТОПЛИВО
Скорость, с которой человек накапливает полезную информацию о себе и Вселенной, идет по спирали вверх в течение 10000 лет. Эта скорость резко возросла вверх с изобретением письменности, но даже тогда она оставалась мучительно медленной в течение веков. Следующий большой скачок в приобретении знаний произошел только с изобретением печатного станка в XV в. Гутенбергом и другими. До 1500 г., согласно большинству оптимистичных оценок, Европа выпускала книги со скоростью 1000 названий в год. Это означает, в некотором приближении, что ушел целый век на выпуск библиотеки в 100 000 книг [22] . К 1950 г., спустя четыре с половиной столетия, скорость возросла так резко, что Европа выпускала уже 120 000 названий в год, т. е. за десять месяцев выпускалось столько же названий, сколько раньше за сто лет. К 1960 г., через 10 лет, произошел еще один значительный скачок: столетняя работа могла быть выполнена за семь с половиной месяцев. А к середине 60–х годов выпуск книг в мировом масштабе, включая Европу, приблизился к ошеломляющей цифре — 1000 названий в день.
22
Данные о выпуске книг взяты из: (206), с. 21, (200), с. 74 и (207), статья об инкунабулах.
Вряд ли можно спорить с тем, что каждая книга увеличивает прогресс знаний. В действительности кривая ускорения в публикации книг примерно параллельна скорости, с которой человек открывает новые знания. Например, до Гутенберга были известны только одиннадцать химических элементов. Антимоний, двенадцатый, был открыт примерно тогда, когда Гутенберг работал над своим изобретением. Это произошло целых 200 лет спустя с момента открытия одиннадцатого, мышьяка. Если бы тот же темп открытий сохранился, мы бы сейчас добавили только два — три элемента в периодическую таблицу времен Гутенберга. Однако за 450 лет после изобретения печатного станка было открыто около 70 других элементов. А с 1990 г. мы выделяем оставшиеся элементы не со скоростью один в каждые 200 лет, а один в каждые три года [23] . Более того, есть основания полагать, что скорость продолжает резко возрастать. Сегодня, например, число научных журналов и статей удваивается, как промышленное производство в развитых странах, примерно каждые 15 лет. Согласно биохимику Филипу Сикевицу, «то, что узнали за последние три десятилетия о природе живых существ, затмевает своими масштабами знаний любой сравнимый период научного открытия в истории человечества». Сегодня только правительство Соединенных Штатов выпускает 100000 докладов ежегодно плюс 450000 статей, книг и сообщений. В мировом масштабе научно — техническая литература увеличивается со скоростью около 60000000 страниц в год.
23
Скорость открытия новых элементов дана по: (146), документ I, с. 21.
Компьютер вырвался на сцену около 1950 г. С его беспрецедентной способностью к анализу и распространению чрезвычайно разных видов данных в невероятных количествах и с головокружительной скоростью он в последнее время стал главной силой ускорения в приобретении знаний. В сочетании с другими все более мощными аналитическими системами для наблюдения за невидимым миром он развил скорость приобретения знаний до ошеломляющего темпа. Фрэнсис Бэкон говорил: «Знание — сила». Это можно перевести на современный язык. В нашем социальном окружении «Знание — это перемены» — и ускоряющееся приобретение знаний, питающее великий двигатель технологии, означает ускорение преобразований.
ПОТОК СИТУАЦИЙ
Открытие. Применение. Влияние. Открытие. Мы видим здесь цепную реакцию изменения, резко возрастающую кривую ускорения социального развития человечества. Это ускорение теперь достигло уровня, при котором его уже нельзя при каком угодно большом воображении считать «нормальным». Институты индустриального общества больше не могут его выдерживать, и его влияние сотрясает их все. Ускорение — это одна из наиболее важных и наименее понятых из всех социальных сил.
Но это еще не все. Ибо ускорение перемен — это также и психологический фактор. Хотя его почти полностью игнорировали психологи, возрастающая скорость перемен нарушает наше внутреннее равновесие, преобразуя сам способ переживания жизни. Внешнее ускорение превращается в ускорение внутреннее.
Это можно проиллюстрировать, хотя в весьма упрощенном виде, если мы представим жизнь одного человека как большой канал, по которому течет опыт. Этот поток опыта состоит из бесчисленных «ситуаций». Ускорение перемен в окружающем обществе резко изменяет поток ситуаций, идущий через этот канал.