Шоколадное пирожное
Шрифт:
Сегодня он, как обычно, сел за любимый столик. К нему тут же подошла официантка, Катя.
– Доброе утро, Егор. Тебе как обычно?
– Привет. Да, всякая перемена – угроза для стабильности, – он заставил официантку смутиться, мило ей улыбнувшись.
Катя быстро убежала, но скоро вернулась с тарелкой омлета и кружкой чая.
– Приятного аппетита, – одновременно с этой фразой ее щеки стали алыми.
Егор поблагодарил, но есть не стал, отодвинув принесенную еду на край стола. Взамен этого, перед собой положил пухлый блокнот с записями, сделанными корявым почерком. В это время Егора самого можно
Большая стрелка на часах, висящих на стене в кафе, описала несколько кругов. Чай остыл, а омлет, будучи и так едва теплым, стал окончательно ледяным и непригодным для употребления в пищу. Но именно в это время Егор и вспомнил о еде, взял чай, отхлебнул из кружки и сморщился. Бывало, конечно, и лучше.
Убедив себя в том, что он знает все уже наизусть, Егор, вздрогнув от воспоминаний о чае, собрал свои вещи, оставил на столе деньги и вышел из кафе. Едва он перешагнул порог, как его кто-то окликнул. Егор обернулся – в дверях стояла официантка Катя.
– Что случилось? Я оставил недостаточно денег?
– Нет, все правильно. Я просто хотела спросить…
Катя нервничала – правой рукой она терла пальцы левой и кусала губы. Ее волосы слегка растрепались – видимо до дверей она бежала.
– Ты так давно приходишь к нам. Кажется, я к этому привыкла. Понимаю, что ты занят своей книгой, как и все, кто приходят в это кафе, да и вообще… Но, я тут подумала, может быть мы могли бы вечером с тобой погулять, сходить куда-нибудь, если, конечно, ты не против?
Быстро проговорив все это, Катя затаила дыхание и, казалось, готова была зажмуриться.
– Катя, извини, но сегодня весьма неудачный день. Я не хочу тебя обидеть, – тут же добавил он, увидев, как девушка поменялась в лице, – может быть в другой раз?
– Хорошо, конечно. Я понимаю. Не то время, не то место.
– Извини еще раз.
– Да нет проблем.
Катя попыталась улыбнуться – вышло это абсолютно нелепо – затем развернулась и пошла в кафе.
«В другой раз», – сказал Егор мысленно сам себе. Хотя, он наверняка знал, что этого другого раза не будет. Последнее, чего бы он сейчас желал – это заводить отношения.
К семи часам, когда уже стемнело, он был возле нужного дома. Свет горел только на кухне, значит, как обычно, вся семья уехала.
Егор подошел к калитке и аккуратно ее отворил, услышав тот самый тихий скрип, похожий на плач. Прошел, слушая тихий шорох дорожки, к двери дома. Лучше было входить в парадную дверь – она дальше от кухни, чем черный вход, поэтому меньше вероятность быть замеченным. Но, с другой стороны, его могли увидеть соседи, поэтому надо действовать быстро, а это Егор как раз умел делать очень хорошо. С помощью отмычки он открыл дверь и вошел внутрь.
Нужно было идти на второй этаж по лестнице, затем в третью дверь направо. Именно там было то, за чем охотился Егор.
Ступая тихо и незаметно, словно тень, он забрался по лестнице, остановился, прижался к стене, оклеенной обоями синего цвета, и прислушался. Было тихо. Значит, появление осталось незамеченным. Казалось, что удача ему благоволила.
Егор подошел к нужной комнате и толкнул дверь. Она была заперта. И снова помогли отмычки. Егор зашел
Так не могло быть! Кажется, заявления об удаче были преждевременными. Егор точно знал, что предмет поиска в комнате. Он был готов яростно перевернуть всю мебель, но нельзя было оставлять следы своего присутствия.
Тогда Егор решил осмотреть и другие комнаты, что, безусловно, осложняло дело. Как же не повезло ошибиться в наблюдениях!
В комнате напротив также ничего не нашлось, равно как и в соседней. Тогда он решил войти в дверь, которая была ближе всего к лестнице. Именно в этот момент, он услышал, как по ступеням кто-то поднимается, шмыгая носом.
Егор быстро открыл дверь и забежал в комнату, ища место, которое послужило бы ему укрытием. Он увидел перед собой кровать и залез под нее. Буквально через секунду дверь снова открылась. В комнату кто-то вошел.
Из-под кровати Егор видел, как вошедший скинул туфли, прошел мимо и сел на стул, стоящий у туалетного столика. Затем он услышал всхлипывания.
Егор немного выглянул из своего укрытия и увидел девушку, смотрящую в зеркало. Ее темные волосы были распущены и взъерошены. Тушь размазалась под глазами темными кругами, что придавало девушке сходство с пандой. Одета она была в черное платье до колен. Это была Лиза, дочь хозяина дома.
Она смотрелась в зеркало, пытаясь вытереть тушь, но из-за постоянно текущих слез, коэффициент полезного действия равнялся нулю. Лиза что-то бормотала себе под нос, Егор не мог различить все. До его слуха доносились лишь отдельные слова: «Полина», «ненавижу» и нечто подобное. Казалось, что конца у этой истерики не было.
Весь план шел насмарку. Мало того, что Егор не нашел то, что искал, так он еще вынужден оставаться непонятное время под кроватью, слушая нелепое бормотание плачущей девушки. Расклад был не самый удачный. Оставалось надеяться, что Лиза скоро успокоится и уйдет из комнаты куда-нибудь, хотя бы, подобно всем девушкам в истерике, на кухню за успокоительными сладостями, давая время Егору поскорее сбежать отсюда. Конечно, прыгать со второго этажа – не самая лучшая перспектива, но выбор оказался невелик.
Егор лежал, стараясь не шевелиться, хотя все его тело невыносимо затекло и требовало размять мышцы. Мысленно он проклинал горничную, которая не мыла пол под кроватью: пыль щекотала нос, и очень хотелось чихнуть, чего допустить было нельзя – подобное малодушие приведет к катастрофе.
«Слава богу, тут тараканы не ползают», – подумал Егор. Хотя, если бы он мог посмотреть сейчас на подошвы своих кроссовок, то увидел бы сидящего там огромного паука.
Лиза, наконец, перестала рыдать. Она достала салфетки и вытирала лицо, убирая круги под глазами. Ее щеки припухли, а нос покраснел от того, что его все время терли. Закончив с процедурой очищения лица, Лиза села за письменный стол, стоящий рядом с кроватью, и включила компьютер, находящийся на нем. Через некоторое время в комнате негромко заиграла песня Lifehouse «Everything». В финальной части Лиза начала подпевать. Егор отметил, что поет она ужасно.