Шолох: Теневые блики
Шрифт:
— Хей, Кад, — окликнула я бухтящую на замок подругу.
Она повернулась, и ее лицо мгновенно осветилось доброй улыбкой. Будто яркий тропический цветок посреди мрачных скал. На ее фоне совсем поблекли другие сотрудники Военного ведомства, снующие туда-сюда со зверскими физиономиями людей, к которым еще тысячу раз подумаешь, прежде чем обратиться за помощью. Даже если тебя грабят или убивают. Себе дороже! Видимо, это такая специальная политика, чтобы люди не дергали Стражей почем зря. Вообще не дергали. Пока поздно не станет.
— Хей-хей! — радостно откликнулась Кадия. — Ты же писала
Я кивнула в сторону шикарного букета белых лилий, зажатого у нее под мышкой:
— А потом я поняла, что жутко ревную тебя к этому красавчику Давьеру и решила все-таки встретиться. Он занял мое место на завтраке, но я не позволю ему украсть еще и вечер!
Блондинка подмигнула:
— О, не волнуйся. Давьер — это так, для самооценки. Моя настоящая любовь — ты и только ты. Королева Тинави, повелительница моего сердца и герцогиня моей души, — придуриваясь, Кадия закатила глаза и молитвенно сжала руки на груди. Двое Стражей, проходивших мимо нас по коридору, перемигнулись и тупо загоготали.
Я поморщилась:
— В одном здании с этими придурками шутить себе дороже. Пойдем отсюда.
— О, луноликая Тинави, синеглазая богиня, хозяйка заблудших иноземцев, ты что, спасаешь меня из этого оплота вони и скудоумия? Я знала, что ожидание мое будет вознаграждено, но не знала, что награда будет столь великолепна! — продолжила тянуть свою экстатическую волынку Кадия.
— Нет, мне очень жаль, мой чудесный антипод, солнцеподобная Кадия, но я беру тебя в рабство. А заодно и Суслика. Заставлю тебя драться со всеми монстрами на моем пути, но не позволю ни с кем разговаривать. Таковы правила хозяйки заблудших иноземцев. Сойдет?
— Не так ты хороша, о великая, как мне показалось в моем минутном ослеплении, — цокнула языком Кадия. И уже нормальным тоном добавила: — А мороженого купим? Если да, то я согласна. Рабство так рабство. В хорошей компании и не на такое пойдешь.
ГЛАВА 26. Ойка плюс цилиндрики
Хорошая подруга — это служба новостей, личная армия, винная лавка и персональный лекарь в одном лице.
Приписывается хранительнице Дану
Наш путь лежал на запад Шолоха, в поселение под названием Сонные Ивы. Именно в этом глухом, богами позабытом предместье жил персонаж из моей первой папочки — из «дела о фонарщике», как окрестил его Полынь.
Задача была плевая: выслушать и задокументировать жалобу ремесленника на ухудшение условий труда. Обычно такими вещами занимаются гильдии, но гильдии осветителей в Шолохе почему-то нет. Очень странно, кстати: уж чего-чего, а всевозможных фонарей у нас выше крыши. Знали бы вы, как темен лес без керосинок, огоньков, осомы, ошши и факелов! Сплошной слепой кошмар. Но гильдии так и не организовали, увы. Так что все вопросы решают либо Смотрящие, либо Ловчие в зависимости от личности фонарщика.
Дорога заняла минут сорок. Сначала мы с Кадией смущались общества Патрициуса и потому разговаривали исключительно на общие, так называемые светские темы. А потом вдруг что-то внутри отпустило, и мы начали болтать о насущном — в частности, об окружающих нас мужчинах и их причудах. Не то чтобы мы были такие «девочки-девочки», у которых головы по самое не хочу погружены в розовые сопли, но как-то так сложилось, что последнее время вокруг наших знакомых разворачивались очень интересные ситуации. Во-первых, Дахху со своими сновидениями. Во-вторых, Лиссай со Святилищем: Кадия, правда, сходу назвала это бредом, потому что «не бывает такого и точка, глюки и у него, и у тебя из-за близости кургана». В-третьих, боевитый Мелисандр с ненормальным интересом к истории. А еще господин Давьер с очень даже приятными ухаживаниями, Карл с амнезией и Полынь целиком и полностью.
Уф. Даже пока их перечисляла — устала. А уж сколько мы болтали! Думаю, у кентавра-перевозчика под конец совсем увяли уши.
Впрочем, нет. Наоборот, Патрициус на всю катушку наслаждался нашим трепом (я заметила, что кентавры обожают сплетни), а заодно — пробежкой через весенний лес.
Дремучий бор, кишмя кишащий волкодлаками, агрессивными кабанами и богомолами размером с младенца, в мае кажется очаровательным местечком. Цветущие пролески так и манят свернуть с тракта и утроить внеочередной привал, позволив себе утонуть в пении птиц и чарующем аромате земляники. Ох уж эти притягительные запахи! Сплошные соблазны.
Зимней ночью в этих краях так темно и зловеще, что люди стараются попусту не отправляться в дорогу. Но сейчас — чистое удовольствие. Так и ждешь, что из-за дуба на тебя вырулит прелестная дриада с лесными дарами для избранных, а потом маленькие фэйри пригласят спуститься в подземное царство для вечной праздничной пляски. Самое время для вечеринки.
Впрочем, все наша компания четко знала свою цель и неумолимо к ней двигалась. Мы с Кадией, легко щебеча о не всегда веселых вещах, Патрициус — напевая что-то вполголоса, и Суслик — с той невероятной и беспричинной ненавистью в глазах, которая является отличительно чертой этой тварюги.
Патрициус, кстати, сразу, как увидел внучку эх-ушкье, как-то подозрительно передумал соревноваться на скорость. Типа «забыл». Ага, конечно. Знаем мы такую технику!
*****
Фонарщика в Сонных Ивах мы нашли сразу.
Поселение было крохотным, полностью умещаясь в излучине реки, и дом ремесленника торчал прямо посередине, как драгоценная шкатулка на пыльной полке. Во дворе дома росло два великолепных дерева ошши — крепкие оранжевые плоды даже при дневном свете слегка светились. На ветках, впрочем, висели и другие осветительные приборы: яркие аквариумы с осомой, невероятной красоты бумажные фонари, голубоватые магические сферы всех форм, керосиновые лампы и витиеватые подсвечники. От дома к забору было протянуто несколько гирлянд, на которых также крепились всевозможные фонарики и банки с болотными огоньками. Участок господина Рили, нашего жалобщика, переливался всеми цветами радуги. Красота. Мы с Кадией восторженно охнули, припарковали свой «транспорт» у ворот и зашли внутрь.
— Господин Рили, здравствуйте. Меня зовут Тинави из Дома Страждущих, я Ловчая, приехала к вам по поводу вашего заявления об ухудшении условий труда, — представилась я.
— Наконец-то! На-ко-нец-то! — из-за прилавка выскочил невысокий человек с клочковатой седой бородой. Насколько мистическим и невероятным казался его мерцающий магазин, настолько же произаично выглядел господин Рили. Нос крючком, волос торчком, шишковатые пальцы, привыкшие к труду. Фонарщник злобно сплюнул:
— Сколько можно ждать, а?!