Шопен (картины из жизни)
Шрифт:
И вот два замечательных человека тогдашнего Парижа - знаменитый музыкант-композитор и не менее известная писательница — соединили свою жизнь.
С конца 1838 года Шопен не расставался с Жорж Санд. Летом они уезжали в Ноган, а зимой жили в Париже, снимая два небольших дома, сначала на улице Пигаль, а затем на улице Орлеан.
На годы дружбы Шопена с Жорж Санд приходится наибольшая творческая производительность Шопена. В эти годы он написал наибольшее количество произведений:
Жорж Санд каждый год увозила его в деревню, в Ноган, и там в спокойной обстановке, вдали от шумной жизни столицы, он отдавался исключительно творческому труду.
В Париже были уроки, театры, концерты. В Париже Шопен целые вечера проводил в аристократических гостиных. Ради успеха, ради славы, он должен был бывать у разных знатных лиц и богатых капиталистов и играть на их приемах и вечерах. Отказываться от их приглашений нельзя было, а все это требовало времени и здоровья.
Шопен привык бывать среди этого общества. С детства он был любимцем богатых аристократических гостиных, так что не представлял себе и не любил другой жизни и другого общества. Когда он находился в Париже, его самого тянуло к рассеянной жизни.
Жорж Санд, напротив, и в шумном Париже вела трудовую жизнь, как всегда, заполненную работой.
По вечерам в ее гостиной собирались друзья. Но это были, главным образом, журналисты, писатели, деятели республиканской партии - Луи Блан, Кавеньяк, Араго. Бывали писатели-самоучки из народа — Пердигье, Жильян, Магю и другие. Много бывало начинающих писателей, которым Жорж Санд охотно облегчала их первые шаги в литературе. Много бывало художников, так как сын ее, Морис, учился живописи у известного художника Делакруа. Да и сама Жорж Санд была в большой дружбе со многими художниками.
Это была пестрая, шумная публика, высказывавшая самые крайние взгляды, резкая и прямая в обращении. Конечно, все эти знакомые были не по душе Шопену, тем более, что политические вопросы его не интересовали (кроме вопроса о независимости Польши), а общественные дела были ему чужды.
Благодаря Шопену стало бывать у Жорж Санд много музыкантов, певцов и певиц, затем появилось много эмигрантов-поляков. Одним словом, личные знакомые Жорж Санд и Шопена стали их общими знакомыми.
Сначала жизнь протекала спокойно, но потом стало резче сказываться различие взглядов, привычек и симпатий Жорж Санд и Шопена. Он был, если не по рождению, то по всем своим взглядам и привычкам аристократом, она была демократкой и по взглядам и по своему жизненному обиходу. Шопен был монархистом, вращавшимся в обществе крупного капитала и сторонников монархии, она признавала только республику и вращалась в кругу радикалов и республиканцев. Шопен находился в лучших отношениях с придворными и был любимцем королевской семьи; она вместе со своими друзьями стремилась к низвержению династии Орлеанов и короля Луи-Филиппа, к торжеству республики.
Много надо было с обеих сторон деликатности, внимания и снисходительности, чтобы примирять эти противоречия. Все различия между ними искупало духовное богатство их гениальных личностей, творческий дар Шопена и Жорж Санд.
Так прошло несколько лет спокойной и творческой жизни композитора и писательницы. Разрыв наступил только в 1847 году.
Пока дети Жорж Санд, сын и дочь, были небольшими, все шло сравнительно хорошо. Девочка Соланж была любимицей Шопена; Морис не взлюбил Шопена с первой минуты его появления в доме матери. Эта неприязнь мальчика мало трогала Шопена, хотя с годами она не уменьшалась, а, напротив, все усиливалась. Брат и сестра терпеть не могли друг друга, что всегда удивляло Шопена, выросшего и воспитанного в семье совсем другого склада и характера, в семье, где старшие и младшие члены семьи одинаково любили друг друга и одинаково сильно были привязаны друг к другу.
Во всех столкновениях Мориса и Соланж, Шопен всегда был на стороне своей любимицы, а Соланж любила дразнить и злить брата. Неизбежно такое странное, натянутое положение должно было разрешиться взрывом. Дошло до того, что Морис, уже двадцатилетний молодой человек, категорически заявил матери: или он, или Шопен, им двоим нет места в ее доме. Если останется Шопен, то он уедет, поселится отдельно и даже не будет бывать у матери.
Жорж Санд очень любила своего сына, мать и сын были замечательно дружны; дочь она любила гораздо меньше, и когда пришлось выбирать между сыном и Шопеном, она предпочла сына.
Жорж Санд надеялась, что несколько месяцев разлуки успокоят расходившиеся страсти, что потом можно будет как-нибудь примирить обоих, и Шопена и сына, поэтому она с детьми постаралась поскорее уехать в Ноган; 3 апреля 1847 года она уехала из Парижа вместе с сыном и дочерью, обещая писать Шопену.
13. 1848 год.
Шопен остался в Париже один. Сначала он даже был доволен своим одиночеством и покоем. Жорж Санд часто, почти каждые пять дней, писала ему обо всем, что делается в Ногане. Эта переписка продолжалась до конца июля, а затем оборвалась по целому ряду причин, причем основным поводом послужила свадьба дочери Жорж Санд, Соланж.
Соланж выходила замуж за скульптора Клезенже. Шопен считал Клезенже совершенно неподходящим человеком, утверждая, что Соланж будет несчастна, и возмущался, что Жорж Санд соглашается на это замужество. Сама Жорж Санд согласна была с Шопеном, но, хорошо зная упрямый и своевольный характер своей дочери, понимала, что ничего сделать нельзя. Если препятствовать Соланж, то она тайком уйдет к Клезенже. Поэтому она написала Шопену, чтобы он не вмешивался в дело замужества ее дочери: раз она согласна, то не о чем говорить!
Свадьба состоялась в мае, а уже через месяц было ясно, что брак несчастный. У Клезенже оказалось столько долгов, что дом в Париже, который Жорж Санд дала дочери, пришлось продать. В Ногане между Жорж Санд, Клезенже, Соланж и Морисом дошло до диких столкновений, причем Клезенже с ножом бросился на Мориса.
Конечно, после этого Жорж Санд заставила Клезенже уехать, а дочери заявила, что примет ее к себе только без мужа. Соланж и Клезенже уехали в Париж.
После их отъезда Жорж Санд написала Шопену письмо, в котором ставила условием, чтобы он не поддерживал никаких отношений с Клезенже и чтобы по приезде в Ноган ни слова не говорил о Соланж. Только при соблюдении этих условий она согласна на его приезд.
Шопен никоим образом не соглашался оставить свою любимицу Соланж без всякой помощи. Он ласково встретил обоих в Париже, всячески помог им, и таким образом его многолетняя дружба с Жорж Санд была прервана.
Он не поехал в Ноган, остаток лета провел в душном Париже, что крайне вредно повлияло на его здоровье.
Лишенный общества Жорж Санд, ее постоянных забот, Шопен почувствовал себя одиноким, покинутым, его душевное состояние было подавленное, он не мог работать попрежнему, не имея прежнего спокойствия.