Шопинг в воздушном замке

Донцова Дарья

Я с восхищением смотрела на Исидора. Надо же, дожить до преклонных лет и сохранить веру в людей! Согласитесь, это явление нечастое. Профессору даже в голову не приходит, что у его престарелых коллег есть дети, внуки, правнуки. Вряд ли все молодые люди идеально воспитаны, среди них может попасться и воришка. Нельзя в наше время жить с распахнутыми дверями.

— И пойми, про подземный ход никто не знает! — ворчал Исидор.

— Олимпиада, ваша жена Оля, — стала я перечислять людей.

— Они умерли.

— Матвей…

— Он

никогда не проговорится. Мотя умеет держать язык за зубами!

— А те люди, которые сюда приходили? Разные диссиденты… Они ведь в курсе?

Исидор заморгал.

— Деточка, последний гость вылезал из книжных полок году этак в… восемьдесят шестом. Потом полицейское государство развалилось и надобность скрываться пропала.

— Павел знает о тайном ходе?

— Нет, нет.

— Неужели ваша дочь ему не рассказала?

— Ксюша?

— Да.

— Вообще-то, она не моя дочь.

Я потрясла головой.

— Погодите! Брыкин пришел жить к вам в семью. Когда Ксения утонула, он остался с вами, так как не захотел покидать отца умершей супруги.

— Все верно. Но я не родной отец Ксюши, у нас с Олей не могло быть детей. Вот у Моти есть дочь, Галина, они с Ксенией в детстве дружили.

— Так откуда взялась Ксюша?

Исидор вздохнул.

— Давно все покойники, секрета нет. У Олимпиады была непутевая дочь, она родила без мужа, бросила младенца и исчезла. Липа девочку сюда принесла, а мы с Олечкой ее удочерили. Правды от ребенка не скрыли, но особо не болтали, хотя свои, конечно, все знали. Олечка-то беременной не ходила.

— А Павел в курсе?

Сидя кивнул.

— Конечно. Ксюша меня за родного отца считала, а Олечку мамой звала, других родителей у нее не было. Ой, веревочки!

— Что? — вздрогнула я.

— Из библиотеки пропали веревочки!

— Вот видите! — подскочила я. — Значит, все же вор был!

— Деточка, это просто бечевки. Никому не нужная вещь, стояли тут в память об Оле.

— Стояли? Они были из золота?

Исидор тихо засмеялся.

— Конечно, нет. Обычный шпагат.

— Он не может принять вертикальное положение!

— Я неправильно выразился. Здесь, в углу около дивана, всегда был пакет, а в нем хранились заготовки для макраме. Олечка в последний год жизни увлеклась вязанием узлов. Видели, на стене висит панно? Это работа жены.

— Кто-то унес бечевки для рукоделия?

— Ну да.

Я удивилась:

— Но это же бессмыслица! Всякие там тесемки стоят копейки. Вы уверены, что мешочек исчез?

— Всегда здесь был, — уверенно ответил Сидя. — В среду еще лежал! Я заходил за книгой и бросил взгляд на пакет, вроде как с Олюшкой поздоровался.

— Интересно… — протянула я. Потом вспомнила гневную речь Веры о необходимости наведения в квартире порядка и добавила: — Может, макраме невеста Павла убрала? Посчитала ненужной вещью и выкинула.

— Не спросив меня? — изумился Исидор. — Маловероятно. Погодите… Еще драконы!

— Вы о чем? — вздрогнула я.

— Вон те фигурки, на которые упала Клара, — пробормотал Сидя. — Они всегда стояли у окна, а теперь на самом проходе, почти у двери.

— Вы помните, где они находились?

— Ну да, — подтвердил Исидор. — Они тридцать лет на одном месте стояли, вон там. Смотрите, даже паркет здесь светлее. А теперь драконов переместили.

— Что еще раз подтверждает: Клару убили! — воскликнула я. — Абрикос — жалкая попытка убедить милицию в том, что произошел несчастный случай, драконов специально поставили на ходу. Преступник хотел, чтобы жертва на них упала. И он не просчитался. Кстати, Ксюша знала о подземном ходе?

— Нет.

— Но девочка же видела в доме гостей!

— Нет. Мы действовали крайне осторожно. Люди появлялись после полуночи, когда она уже спала. Из библиотеки посетители не выходили. Исключено! Нет! Никогда!

Я опустила глаза в пол. Мои родители тоже считали, что ребенок после одиннадцати вечера сладко почивает в своей кровати. Папа с мамой закрывались на кухне и обсуждали там дела, не предназначенные для детских ушей. Наивные взрослые! Они не подозревали, что, сидя в туалете, можно отлично услышать их голоса, и я была в курсе всех новостей: знала про то, что тетя Лена сделала аборт, дядю Сережу выгнали с работы, ну и так далее. Меня интересовали только бытовые сплетни, а когда родители свистящим шепотом начинали обсуждать политическую обстановку в стране, я, зевая, уходила в спальню. И поверьте, я была не самым любопытным ребенком на свете! Все мои одноклассники постоянно шпионили за предками, кое-кто даже подсматривал, чем занимаются их «старики» в спальне.

— Человек, который убил по случайности Клару, мог попасть в дом из подземного хода, — вынырнув из своих воспоминаний, сказала я.

— Невозможно! Это абсолютная тайна! — твердо заявил профессор. — Постой, при чем тут убийство?

— Я не верю в случайное падение жены Григория. Охота шла на Веру. Некто, знающий о семейном проклятии Брыкиных, решил использовать легенду в своих целях, но перепутал женщин, убил не ту.

— Но зачем лишать жизни Веру?

— Чтобы Павел не женился.

— Почему?

— Не знаю. Может, у вас есть предположения?

Исидор пожал плечами.

— Ни одного. Минуточку! Если Клару убили, причем по ошибке, значит, над Верой нависла опасность?

— Да, — кивнула я. — Поэтому я заперла черный ход на щеколду и тщательно закрыла парадную дверь. Дело за подземельем.

— О нем можешь забыть, — отмахнулся Исидор. — Дверцу у реки не открыть, нужен ключ. А он есть только в одном экземпляре, у меня.

— И где вы его храните?

— В кабинете, в ящике стола. Туда никто, кроме меня, доступа не имеет!