Шопоголик и бэби
Шрифт:
Точнее, так мы задумали. Но от Дэнни пока ни слуху ни духу. А уже пять минут одиннадцатого, я почти в панике. Стою на углу Деламейн-роуд, разодевшись в пух и прах: красное платье с запахом и набивным рисунком, шпильки от Прада и палантин из искусственного меха в винтажном стиле. Все проезжающие мимо машины притормаживают. Наверное, со стороны меня можно принять за глубоко беременную уличную проститутку для извращенцев.
Достаю мобильник, снова набираю номер Дэнни:
– Дэнни!
– Мы уже рядом! В двух шагах. Сейчас на мосту…
Дэнни должен был завезти мне туфли еще прошлым вечером, но вместо этого рванул клубиться с каким-то фотографом, с которым познакомился на отдыхе. (Подробностей не знаю. Дэнни расписывал, как они провели ночь вдвоем в Марракеше, а я не слушала – искала, где у малыша уши, чтобы зажать.) Отвечая по телефону, Дэнни то и дело заливается хохотом, заглушая рев «харлея», который ведет его друг. Как ему не стыдно! Развлекается, а я как на иголках!
С тех пор как уехал Люк, я почти не спала. А вчера ночью, когда меня все же сморило, мне приснился жуткий сон. Будто бы я стою на крыше башни «Оксо», а Люка нигде не видно. Несколько часов торчу на ветру, под проливным дождем, и жду, жду… Наконец Люк приходит, но превращается в Элинор и начинает читать мне нотации. А когда у меня выпадают все волосы…
– Разрешите?
Женщина с двумя детьми меряет меня странным взглядом.
– О, простите. – Посторонившись, я пропускаю ее.
С того дня, как мы с Люком расстались в больничной палате, я с ним ни разу не разговаривала. Несколько раз он пытался звонить, но я отключалась и слала короткие СМСки: извини, скучаю, все хорошо. Не хочу с ним говорить, пока не дошло письмо, а его, если верить экспресс-почте, доставили только вчера вечером. Кто-то в женевском офисе расписался за него в 18:11. Наверное, Люк уже все прочитал.
Жребий брошен. Сегодня в шесть все будет ясно. Либо он придет и будет ждать меня, либо…
Опять меня тошнит. Я резко встряхиваю головой. Нет, лучше не думать. До шести надо еще дожить, но сначала – съемка. Я уже подкрепилась «Кит-Катом» и опять уткнулась в распечатку отрывка из статьи, который прислала мне Марта. Это интервью с еще одной «мамулей-красотулей» – Марта просила просмотреть его, «для общего представления». Мою конкурентку зовут Амелия Гордон-Барракло. Она позировала в необозримой детской в Кенсингтоне, нарядилась в расшитый бисером балахон и штук шестьдесят браслетов. Ее интервью так и сочится самодовольством.
Всю мебель для детской мы заказали в мастерских Прованса.
Да?.. Ладно, а я скажу, что у нас мебель от мастеров из… Внешней Монголии! И мы не просто заказали ее, а откопали. Если верить глянцевым журналам, никто ничего не покупает просто в магазине – вещи откапывают, находят на свалках или получают в наследство от крестной – всемирно известного дизайнера.
Дважды в день мы с мужем занимаемся йогой для супружеских пар в нашей «обители отдохновения». Это вносит гармонию в наши отношения.
Сердце пронзает боль: я вдруг вспоминаю, что мы с Люком тоже занимались йогой для супружеских пар в наш медовый месяц.
Вернее, просто йогой, зато вместе.
В горле вырастает ком. Не смей. Прекрати. Держись уверенно. Тебя же будут снимать для журнала. Скажу, что мы с Люком знаем кое-что покруче йоги. Помню, читала, а как называется, забыла. Но «ци» там точно было.
Мои мысли прерывает рев мотора. Оборачиваюсь и вижу потрясную картину: по нашей тихой улочке несется мощный «харлей».
– Э-эй! – кричу я и размахиваю руками. – Сюда!
– Эгей, Бекки! – Байк с эффектным разворотом тормозит передо мной. Дэнни стаскивает шлем, спрыгивает на тротуар и протягивает мне коробку: – Вот, держи!
– О, Дэнни, спасибо! – Я набрасываюсь на него с объятиями. – Ты меня спас!
– Пустяки! – Дэнни лихо запрыгивает на сиденье. – Расскажешь потом, что было! Кстати, это Зейн.
– Привет! – Я машу Зейну, затянутому в кожу с головы до пят, и он приветственно поднимает руку. – Спасибо за доставку!
Байк уносится прочь. Я подхватываю чемодан, набитый запасными нарядами и аксессуарами, и охапку цветов, которые специально купила сегодня утром, чтобы украсить дом. Спешу по улице к тридцать третьему дому, втаскиваю на ступеньки свое добро и звоню в дверь. Тишина.
Подождав, звоню еще раз, потом громко зову Фабию. Но мне никто не отвечает.
Неужели она забыла, что съемки сегодня?
– Фабиа, вы меня слышите? – Я стучу кулаком в дверь. – ФА-БИ-А!
Мертвая тишина. В доме никого нет. Я на грани паники. Что же мне делать? С минуты на минуту подъедут фотографы из «Вог»…
– А-у! Всем привет! – звучит веселый голос.
Оборачиваюсь и вижу девушку, выглядывающую из окна «мини-купера». Она тоненькая, с блестящими волосами, каббалистическим браслетом на запястье и явно подаренным в честь помолвки кольцом с гигантским камнем. Журналистка из «Вог», не иначе.
– Ты Бекки? – спрашивает она.
– Да! – Я заставляю себя широко улыбнуться. – Привет! А ты Марта?
– Точно! – Она окидывает быстрым взглядом дом, будто считает этажи. – Какой у тебя шикарный дом! Скорее бы посмотреть, какой он внутри!
– Э-э… спасибо!
Марта терпеливо ждет. И я стою, небрежно прислонившись к колонне. Подумаешь, решила подышать воздухом на собственном крыльце. Обычное дело.
– Все в порядке? – Марта озадачена.
– В полном! – небрежно взмахиваю руками я. – Стою вот… отдыхаю…
Мозг мой работает в бешеном ритме. Можно, конечно, ограничиться съемками прямо на крыльце. Вот именно. Скажу, что больше всего в доме мне нравится эта массивная дверь, а ради остального не стоит даже…
– Бекки, ты что, ключи потеряла? – недоумевает Марта.