Шоссе в никуда
Шрифт:
Разговор с женой назревал давно. Хотя, почему назревал? Илья усмехнулся. Он уже давно созрел и только нелюбовь Лунина к выяснению отношений и громким спорам, а как он прекрасно знал, все споры обязательно заканчивались разговорами на повышенных тонах, не давала этому разговору свершиться гораздо раньше.
Лунин уменьшил масштаб карты в навигаторе. Километрах в пятидесяти до Аликаново он как раз будет проезжать место нападения. Можно будет свернуть и как следует самому все спокойно осмотреть. Лунину нравилось находиться на месте преступлений одному. Это давало возможность никуда не торопиться, не отвлекаться на глупую болтовню и переругивания оперов или комментарии криминалистов. По мнению Лунина, все члены выезжающих на место того или иного преступления следственных групп были объединены одним и тем же искренним желанием как можно скорее это самое место покинуть и вернувшись в тесноту своих маленьких кабинетиков, укрыться за баррикадами письменных столов, с водруженными на них словно пулеметы мониторами компьютеров. А что, чем не пулемет? Прильнул к нему и строчишь, строчишь. Дело обрастает документами, протоколами, справками. А там, глядишь, и свидетель какой появится, или удачное видео с камеры наблюдения. Ну а ежели ничего такого не случится, то всегда есть что предъявить руководству. Видите, сколько томов? Не зря хлеб едим. Ну а неудачи, что неудачи. Неудачи у всех бывают, даже у самых лучших. Это мы как раз о себе, если вы не поняли.
А вот эта фраза: «Ты не мужик!». Размышления Лунина вновь перескочили на вчерашний разговор с женой. Вот что это значит? И почему это было сказано с такой злой уверенностью? Странно, четыре года назад, когда они познакомились, он был вполне себе мужик, а сейчас вдруг уже нет. Илья взглянул в зеркало заднего вида, но оно было слишком мало, чтобы по отражению в нем точно определить гендерную принадлежность. Вот что за четыре года изменилось? Да не так уж и много. Во-первых, три года назад он получил майора. Но вряд ли именно это могло сердить Юленьку. Все же майор – это лучше, чем капитан. Солиднее. Да и как ни крути, добавка за звание тоже капает. Какая ни есть, но все же. Конечно, раньше на погонах было по четыре звездочки, а теперь одна, зато покрупнее. И полоски теперь две. Нет, майор – это не так уж плохо. Тогда что еще? Конечно за эти годы он немного поправился, но ведь совсем немного. Килограмма три-четыре не больше, ну пять максимум. При его росте это не так уж и заметно, а когда он втягивает живот, так и вовсе почти ничего не видно. Лунин вновь бросил взгляд в зеркало и вздохнул. Наверное, надо заняться своим весом. Если уж все равно он дважды в день выгуливает Рокси, то можно не просто уныло слоняться по парку, а начать бегать, возможно, и Рокси это будет полезно. К тому же кроссовки у него есть. Вот что еще могло поменяться? Ну да, конечно! Машина. Но старенький Форд давно требовалось отправить на свалку, а Хайландер явно добавил ему солидности. Во всяком случае так говорила Светочка, секретарь Хованского, а Светочка просто так болтать не станет. Единственным минусом новой машины было то, что ее покупка сопровождалась получением кредита, который предстояло отдавать еще два с половиной года. Но ведь это не так уж и долго, полгода пролетели совсем незаметно. Зато потом у него будет отличная машина-трехлетка без всяких обременений. Илья зевнул.
Майорский погон вращался в воздухе прямо перед лицом Лунина. На всякий случай Илья провел рукой над погоном, чтобы проверить, вдруг он весит на какой-то очень тонкой, невидимой леске. Но лески не было. Да и если бы она было, то непонятно, к чему ее можно было бы крепить, ведь над головой Лунина потолка тоже не было. По идее, если нет потолка, то должно быть небо. Солнечное, звездное, облачное, какое-нибудь, но небо. Однако, неба тоже не было. Не было вообще ничего. Был только Лунин и вращающийся перед ним майорский погон. Внезапно Илья заметил, что звезда на погоне начала тускнеть, края ее стали размазанными и постепенно слились с синим фоном. Илья зажмурился и тряхнул головой, прогоняя наваждение, а когда открыл глаза, звезды на погоне не было вовсе, как не было и самого погона. Перед Луниным вращался синий продолговатый кусок картона, пересеченный двумя параллельными полосами. Этот кусок картона прямо на глазах Лунина начал менять форму, он становился все уже, все тоньше и бледнее и вскоре Илья догадался, что же видит перед собой на самом деле. Точно! Илья вспомнил, как пару лет назад они вместе с Юленькой заходили в аптеку, и он с любопытством разглядывал эти самые узкие кусочки картона. Вот только полосок на них еще не было, полоски должны были появиться позднее.
Глаза он открыл в последний момент. На долю секунды, такую жизненно важную, мозг растерялся, а затем лишь обреченно констатировал – все, уже не успеть, однако руки, повинуясь очевидно напрямую не связанному с мозгом инстинкту выживания отчаянно крутанули руль в сторону. Все что мог сделать водитель встречной фуры, уже и так выехавшей на обочину это еще раз посигналить пролетевшему в считанных сантиметрах от его бампера внедорожнику. Вернувшись в свою полосу, Лунин убрал ногу с педали газа. Еще некоторое время Хайландер катился по инерции, затем постепенно начал замедляться. Илья включил аварийку и остановился на обочине. Вопреки распространенной поговорке, сердце вовсе не ушло ни в какие пятки, наоборот, судя по всему, от страха оно подпрыгнуло и теперь неистово билось прямо в голове Лунина., от чего каждый его удар отзывался резкой болью в висках. Все еще нервно дрожащими руками Илья с трудом отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Он несколько раз глубоко вдохнул прохладный утренний воздух, смешанный с выхлопами проносящихся по шоссе машин, и почувствовал, что ему стало легче. Лунин хотел было немного отойти от дороги, но склон показался ему слишком крутым и скользким от утренней росы. Илья неуверенно обернулся, но затем решил, что его вряд ли здесь кто-то узнает и потянул вниз молнию на джинсах.
Вернувшись в машину, Лунин налил в стальную крышку от термоса крепкий, собственноручно сваренный им утром кофе и стал делать маленькие, торопливые глотки, не дожидаясь пока кофе хоть немного остынет. Почувствовав себя немного бодрее, Илья выплеснул недопитый кофе в окно, убрал термос в сумку и вновь выехал на шоссе. Следующие два часа Лунин провел, напряженно сжимая руль обеими руками и пристально вглядываясь в несущуюся ему навстречу черную асфальтовую ленту. К его удивлению дальнейшее путешествие не было омрачено никакими неприятностями, так что спустя некоторое время он немного осмелел и прибавил громкость радио, после чего, спустя несколько минут, увеличил и скорость.
Мост Лунин увидел издалека. Поднявшись на вершину довольно большого холма, дорога делала петлю, а затем плавно спускалась к реке, позволяя любоваться открывающимися видами. Мост был великолепен. Две гигантские стальные дуги оранжевого цвета возвышались над дорожным полотном на добрые два десятка метров. От этих оранжевых дуг к пролетам моста тянулись ярко-синие стальные нити, которые при ближайшем рассмотрении оказывались толстенными тросами, выкрашенными краской по металлу.
Илья вспомнил прочитанную им около года назад в интернете статью. Автор заметки уверял, что мост, построенный по проекту знаменитого шведского архитектора, должен был быть выкрашен немного в другие цвета. Дуги должны были окрасить в желтый, а стальные тросы – в голубой цвет, в соответствии с цветами шведского флага. По замыслу автора проекта все это великолепие должно было напоминать проезжающим россиянам о существовании такой путь и небольшой, но тем ни менее замечательной страны как Швеция и способствовать укреплению дружеских отношений между двумя государствами. Однако, как это часто бывает в жизни, в ничем не омраченные отношения двух партнеров беззастенчиво вклинился третий. Хотя возможно, что в данном конкретном случае этот самый третий был вообще не в курсе своего вмешательства.
Открытие моста планировалось сделать настолько тожественным насколько это было в принципе возможно в рамках имеющегося у области бюджета. На него были приглашены все, кого только губернатор Сергиевич смог пригласить, начиная от полномочного представителя Президента в федеральном округе, заканчивая министром дорожного строительства и заместителем главы президентской администрации. В связи с таким, не часто случающимся событием, когда в области оказывались сразу несколько должностных лиц старше его по положению, губернатор за неделю до грандиозной официальной церемонии решил лично осмотреть уже фактически готовый мост, а заодно провести репетицию торжественного открытия.
Когда кортеж из нескольких черных Лэнд Крузеров подкатил к мосту, оркестр грянул «Прощание славянки», звучавшей, по мнению областного министра культуры, а по совместительству любовницы губернатора, максимально патриотично и торжественно из всех предложенных вариантов, а девушки в осовремененных национальных костюмах, отличающихся от оригинальных большим размером кокошников и меньшей длиной юбок, плавно засеменили навстречу высокопоставленным мужчинам в темных костюмах.
Очевидно, Сергиевичу не понравилось увиденное еще из машины. Когда он выпрыгнул из внедорожника, губернаторское лицо выражало крайнюю степень возмущения.
– Вы что, суки, вообще охренели? – он злобно уставился на выстроившихся перед ним девиц в коротких юбках.
– А я говорила, надо хотя бы колени прикрыть, – зашипела на ухо художественному руководителю ансамбля народного танца министр культуры, – Они же у вас как на панель вышли!
– Зато красиво, – невозмутимым шепотом отозвался худрук, – и потом мост, панель… мне кажется, разница непринципиальна.
– Кто? – сорвавшимся в высокий фальцет голосом выкрикнул губернатор, я спрашиваю, кто все это …лядство устроил?
Министр культуры, уже начала было выталкивать на середину образовавшейся перед губернатором пустоты упирающегося худрука, когда Сергиевич решительно шагнул вперед и, миновав расступившихся в стороны девиц в кокошниках и прочих встречающих, остановился у ограждения, за которым рабочие ускоренно наносили дорожную разметку на свежеуложенное асфальтовое покрытие. Губернатор вытянул руку и ткнул пальцем куда-то в небо.
– Это что?
Окружающие непонимающе притихли.
– Вы меня что, спрашиваю, подставить решили? Сюда сам Фролов приедет, а вы мне тут хохляцкий флаг во все небо намалевали. Вы что, международную обстановку совсем не улавливаете?