Шоу для богатых
Шрифт:
— И все-таки, Таня, я хотела бы переговорить с вами о нем, — уже более настойчиво попросила Ирина Генриховна. — Понимаете, пропал, будто в воду канул, совершенно взрослый человек, причем, не забулдыга какой-нибудь, и любая информация о нем, возможно, даже совершенно пустяшная на первый взгляд, может помочь в поиске человека.
— Что, настолько все серьезно? — уже совершенно иным тоном спросила Таня. — Я… я поначалу даже подумала, что он просто… ну-у, просто загулял у какой-нибудь женщины.
«Если бы», — мысленно вздохнула Ирина Генриховна,
— Таня, дорогая, я сама мать довольно взрослой дочери, и можете поверить мне, что очень даже серьезно.
— Господи! А я-то, дура… — В голосе Татьяны уже звучала откровенная тревога. — Но где бы мы могли поговорить? И когда?
— Ну, сегодня, думаю, уже поздно, а вот завтра… У вас занятия кончаются во сколько?
— Около двух, но в половине третьего я уже совершенно точно буду свободна.
— В таком случае, без четверти три у метро «Новослободская». Вас это устраивает?
— Вполне.
— Тогда буду ждать вас в машине. «Рено» красного цвета. Заодно и кофейку попьем в какой-нибудь кафешке. Вы не против?
— Хорошо, — согласилась Таня.
Есть люди, которые сразу же вызывают чисто внутреннее доверие, и Ирина Генриховна ни сколько не удивилась, что Стас Крупенин, о котором у нее уже сложилось определенное мнение, сразу же запал на Савельеву.
Высокая, стройная блондинка с роскошными волосами, которые мягко ложились на ее плечи, она поражала своими глазами, через которые выплескивалась вся ее душа. И в то же время они не были распахнутыми глазами простодушной идиотки, восхищенно взиравшей на мир. Женщины с такими глазами словно созданы для того, чтобы быть прекрасными женами, но вот же парадокс: в силу каких-то необъяснимых причин за ними начинают увиваться в высшей степени отвратительные подлецы и эгоисты, и чаще всего случается так, что именно такие женщины и пополняют собой несметные ряды самых несчастных жен.
Думая обо всем этом, Ирина Генриховна в то же время приглядывалась к Савельевой, и когда официант принес, наконец-то, два кофе с бутербродами и пирожными, у нее уже сложилось о Татьяне определенное мнение. И оно в течение разговора вроде бы оправдывалось.
Как призналась Таня, она не ела с самого утра, и когда было покончено с бутербродами, Ирина Генри-ховна ненавязчиво предложила:
— Может быть, еще по парочке? Не стесняйтесь.
— Нет, спасибо, — мягко улыбнулась Таня, — червячка заморила. Но вот если бы еще чашечку кофе…
— Да ради бога!
Когда Ирина Генриховна заказала еще по чашечке кофе, Таня откашлялась и как-то очень мягко произнесла:
— Мы же хотели о Стасике поговорить. А сами…
— Да, конечно, — спохватилась Ирина Генрихов-на. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей просто приятно общаться с этой девушкой, которую она до этой встречи и знать-то не знала, угощать ее кофе, подкладывать на ее тарелочку бутерброды с ветчиной и пирожные. — Расскажи, пожалуйста, как вы познакомились, где и… да и вообще все, что ты знаешь об этом парне.
— Где познакомились? — эхом отозвалась Таня. — Да, в общем-то, прозаично познакомились, на дискотеке. Я как раз со своим молодым человеком серьезно поссорилась, настроение было тоскливое, и моя подруга уговорила меня пойти с ней на дискотеку. И вот там-то я и познакомилась со Стасом. Оказывается, он тоже первый раз пришел туда, и как мне показалось, тоже не очень-то уютно чувствовал себя в этом бедламе. Скачки, все мокрые от пота, да и музыка бьет по ушам — ничего хорошего.
— И?…
— И мы ушли. Стас пригласил меня с подругой посидеть в каком-нибудь приятном ресторанчике, однако Ольга отказалась, и мы ушли вдвоем.
— Даже так? — удивилась Ирина Генриховна щедрости студента. Даже если учесть тот фактор, что он с первого взгляда влюбился по уши в Татьяну, и то подобный размах, поистине купеческий, как-то не вязался со студенческой реальностью. И она не могла не спросить: — А что, Стас был настолько кредитоспособен, что мог совершенно свободно двух незнакомых девушек в «приятный ресторанчик» пригласить?
— Ну-у, я не знаю, конечно, о его кредитоспоб-ности, но в деньгах Стас был совершенно свободен. И когда покупал мне розы, то никогда не спрашивал, сколько они стоят.
— М-да, это, конечно, приятно, — вздохнула Ирина Генриховна и тут же спросила: — А ты не спрашивала, откуда у него такие деньги. Все-таки студент, и на стипендию розы не купишь.
— Само собой, — улыбнулась Татьяна. — Но Стасик ведь еще и подрабатывал в спортзале. И как он мне признался однажды, за это неплохо платят.
«Однако не настолько, чтобы свободно распоряжаться деньгами и покупать дорогие иномарки», — сама для себя заключила Ирина Генриховна, однако вслух спросила:
— Стас тренировал только вечерами?
— Нет, не только. Еще по субботам и воскресеньям, по три часа в день.
— В какое время?
— С десяти утра до часу дня или же с двух до пяти.
— А вечерами, после тренировок, вы встречались?
— Да, конечно. Стас ехал домой, чтобы привести себя в порядок, и где-нибудь часов в восемь вечера…
— Вы заранее договаривались о встрече?
— Нет. Обычно Стас звонил мне около шести вечера и мы уже точно договаривались с ним, где встречаемся и куда пойдем.
— А в тот день, когда он исчез?
Татьяна задумалась и видимо чисто машинально надкусила кусочек пирожного.
— В тот день?… В тот день он работал в спортзале утром и должен был перезвонить мне, как обычно, вечером. Но он позвонил в начале пятого и сказал, что у него возникли кое-какие проблемы со временем и мы не сможем встретиться. Я еще спросила его, может, помочь чем, но он на это только засмеялся и сказал, что обязательно позвонит мне на следующий день.
— И он позвонил?
— Нет, так и не позвонил мне. Ни в понедельник, ни во вторник.