Схождение во ад
Шрифт:
Совместить арест Фридмана с изъятием у него драгоценностей, предназначенных для тайного вывоза из страны, надлежало обэхэсникам и Дробызгалову. Однако люди из ГУБХСС вкупе с курировавшими дело гэбэшниками, сознавая недосягаемость цели, от работы под всякими благовидными предлогами отлынивали, и основной груз лег на плечи Дробызгалова, в свою очередь также не ведавшего, каким образом осуществить задачу, намеченную руководством.
Фридмана круглосуточно охранял едва ли не взвод боевых ребят спортивного сложения, имелись у него посыльные и связные, мощная автотранспортная база и радиосвязь; агентурные подступы к нему существовали на уровне малоэффективной
Михаилу было подробно и откровенно поведано и о его личном положении, и о Фридмане, чьи дореволюционные ювелирные ценности в случае их конфискации органами, гарантировали Аверину полнейшее освобождение от домогательств прокуратуры.
Ультиматум поневоле был принят, хотя Марина, получившая уже статус невесты американского иммигранта, быстренько таковой утратила, ибо о роде ее занятий Фридман каким-то образом пронюхал и резко к своей пассии охладел.
Зная циничность и крайнюю расчетливость сестры, Миша поведал ей о бриллиантах, предложив создать ситуацию, в которой Фридман временно окажется без охраны и без какихлибо свидетелей, дабы совершить его похищение и дальнейшую обработку по методике устрашения раскаленным утюгом вкупе с применением психотропных средств, что мыслилось, конечно, на уровне весьма теоретическом - ни один, ни другой бандитизмом никогда не занимались, и попросту отдавали дань тем стереотипам, которые в изобилии питала перестроечная российская повседневность.
Внезапно пришла новость из-за границы: закадычный дружок Михаила - Боря Клейн, устроившийся подручным у Фридманастаршего в Нью-Йорке, подтвердил готовящуюся контрабанду и предложил данным фактом озаботиться, гарантируя в случае изъятия камушков, выгодную их продажу на Западе. В качестве залога своего партнерства Боря прислал Аверину подлинный американский паспорт с чужой фамилией, однако с родной Мишиной физиономией, благодаря чему теперь имелся у него серьезный шанс съехать из матушки России через третью страну за океан.
Оставался, правда, еще один немаловажный вопрос: каким именно образом в эту третью страну попасть?
И выдвинул тогда Миша встречный ультиматум Дробызгалову: мол, работа начнется только тогда, когда сделаешь мне выездной документ.
И был документ составлен, предъявлен Мише, однако в руки ему не вручен, ибо согласно контракту становился собственностью гражданина Аверина исключительно после успешного завершения с его помощью операции "Бриллиантовая галактика" - так ее окрестили, по данным стукачей, сами братья Фридманы.
Каких-либо действительно реальных подступов к Фридману Михаил как ни старался, не обнаруживал, тянул время, "делая мозги" оперу, обещал ему скорый и безусловно положительный результат, сам же готовясь удариться в бега, для чего обращал последние рублевые доходы в твердую валюту и спешно распродавал барахло.
Между тем коварная сестра Миши, не удовлетворенная перпективой долевого участия, решила перехватить инициативу, готовя грандиозный спектакль, роль в котором своему брату не отводила.
По средам Фридман ужинал в "Пекине" со своими прихлебателями и охранниками, и как бы случайная ее встреча с ним произошла в этом дорогом ресторане, пародирующем экзотический блеск Востока, в устоявшейся здесь в последнее время атмосфере полубогемной-полупреступной злачности.
Как и рассчитывала Марина, Валерий подошел к ней сам, поклонился шутливо, но и корректно, явно не претендуя на приглашение присесть к столу, где, помимо его бывшей невесты, находилась еще одна дама, представившаяся Фридману под именем Джейн.
По легенде - международная аферистка, подруга Марины еще со школьных лет, Джейн являлась сотрудницей отдела виз американского консульства, и вскоре должна была улететь в очередной свой отпуск в Штаты, что в какой-то мере соответствовало истине, ибо реальный прототип обладал аналогичным именем и действительно на днях уезжал на отдых в Америку. Данный факт Фридман легко мог проверить, что впоследствии, кстати, и сделал, хотя нисколько не усомнился ни в непринужденности манер Джейн, ни в ее типичном англоязычном акценте, ни в косметике, ни в прическе, ни в подлинности великолепных колец и кулонов от классных западных ювелиров...
И уж, конечно, совершенно невозможно было бы заподозрить респектабельную даму в том, что она - Мавра, - одна из бывших бандерш Марины, подруга ее и компаньонка, в очередной раз прибывшая по своим делишкам в Москву из Чикаго, где жила уже несколько лет, великолепно выучив язык и освоив американское бытие в полной мере. Впрочем, как уже отметила Марина, во всем, чем занималась Мавра, проявлялся у нее добросовестный и тонкий профессионализм.
Фридман наживку заглотил. Вновь зазвучали слова о любви к Марине-Мариночке, разрыв решено было забыть, но выдвигалась и просьба: вывести обладающую дипломатическим иммунитетом американку, не гнушавшуюся, как понял со слов Марины Фридман, выгодным гешефтом, на деловой разговор...
Разговор состоялся через два дня на обочине Ленинградского шоссе, куда Джейн прикатила на "Мерседесе" с красным дипломатическим номером, изготовленным рукодельникомкустарем.
Предложение Фридмана оказать помощь в провозе контрабанды из Союза в Америку было принято. Сумма за услугу устраивала обе стороны, содержание контрабанды не уточнялось. Единственным обязательным условием при передаче ей груза, Мавра выдвинула абсолютную конфиденциальность их встречи. Люди Валерия обеспечивали ему отрыв от каких-либо "хвостов", встреча назначалась на случайной квартире в присутствии Марины, и нахождение кого-либо постороннего вблизи от места контакта исключалось категорически.
Фридман исполнил предписанное, за исключением нюанса: вмонтированный в его автомобиле радиомикрофон позволил охране, прослушивающей разговор шефа с указывающей ему дорогу Мариной, вычислисть расположение дома и квартиры и подъехать к подъезду, на всякий случай подстраховывая хозяина.
Контакт состоялся, но, к величайшему разочарованию заговорщиц, никаких драгоценностей Фридман не привез, - вместо них в качестве контрабанды предлагался сфальсифицированный Фаберже, чья реализация требовала определенных знакомств и особенных дивидентов, естественно, не сулила. Подобный шаг Мавра расценила как знак недоверия: ей предлагалось работать во втором эшелоне, что было безусловно логично со стороны осторожного Фридмана, не желавшего использовать в серьезном деле непроверенных исполнителей. С другой стороны, согласившись на псевдо-Фаберже, они упускали не только крупный куш, но и вообще возможность какой-либо будущей встречи без посторонних лиц с этим богатеньким иудеем, а потому было принято отчаянное и глупое решение: оглушить Фридмана, связать и под пытками заставить его рассказать, где находятся истинные драгоценности.