Шпион федерального значения
Шрифт:
Глава 61
Шифрограмма была помечена грифом «Совершенно секретно!», грифом «Срочно!» и кучей еще каких-то грифов. В шифрограмме сообщалось, что Абдулла Магомаев получил в свое распоряжение «грязную бомбу»…
О том, что известный полевой командир Абдулла Магомаев получил в свое распоряжение «грязную бомбу», в Москве узнали раньше, чем даже смогли узнать спонсоры, давшие на нее деньги!
О бомбе, которую заполучил Абдулла Магомаев, в Москву сообщил агент Султан.
Сообщил в тот же день, как он ее получил!..
Глава 62
Разведчики
Бывают «военно-полевые», которые, сбиваясь в разведотряды, шныряют по ближним тылам противника, добывая и потроша «языков», вызнавая номера воинских частей и места их дислокации. Это — разведчики первой ступени.
Те, что покрупнее, забираются в тыл поглубже, где ошиваются возле чужих штабов, вербуя с помощью денег, женщин и интимных услуг осведомителей из среды высшего офицерского состава, чтобы обеспечить свои наступающие или отступающие войска сведениями стратегического характера.
И тем же самым промышляют в мирное, то есть в краткий промежуток между двумя войнами, время.
Эти разведчики тоже сугубо военные.
А бывают промышленные — те, что занимаются промышленным шпионажем, добывая для своих стран и своих корпораций чужие научные и технологические секреты.
Есть разведчики вполне официальные — работающие в посольствах на должностях атташе, советников и референтов. Их периодически объявляют персонами нон грата и вышвыривают из страны в двадцать четыре часа. После чего они, дружно собрав чемоданы, переезжают в другую.
Есть нелегалы, которые изображают местных жителей, разговаривающих на каком-нибудь малоизвестном диалекте. Этих персонами не объявляют и из страны не высылают, а оставляют в ней на долгий — лет пятнадцать-двадцать — срок.
Разведчик, оттрубивший в стране пребывания несколько лет, может дослужиться до должности резидента, из уважения к которой ему впаяют уже не пятнадцать, а все тридцать лет или посадят на электрический стул.
В рамках названной профессии существуют более узкие специализации, например, двойные, тройные, четверные и так до бесконечности агенты, которые одновременно работают на двух, трех, четырех или больше хозяев.
Или «кроты», которые активно подрывают корни чужих разведок.
Я уж не говорю про разных там связников, диверсантов, курьеров и прочую «мелюзгу».
При этом, вне зависимости от «занимаемой должности», наших разведчиков принято называть разведчиками, а их разведчиков — шпионами. А если эти чужие разведчики — наши, то — предателями и изменниками.
Самыми ценными агентами по праву являются так называемые агенты влияния. Которые и не разведчики вовсе, а уважаемые в стране люди, способные влиять на принятие решений. Обычно это те, кто вхож в дома к руководителям государства высшего звена. Кто может нашептать им на ушко нужное решение. Врагу — нужное. Эти не помогают армиям захватчиков, эти сами способны развалить целую страну. Свою страну, не чужую. Поэтому берут они очень дорого. В том числе берут на предвыборные кампании. И тогда, случается, приходят к власти…
Султан не был военным разведчиком, хотя ценные сведения военного характера поставлял.
И
Но… все же чуть-чуть был!
Султан перешел через «линию фронта» легально — под своей фамилией и со своей биографией. Так было надежней. Не надо было зубрить имена не существовавших на свете родителей, близких родственников, одноклассников и соседей. Не надо было помнить факты из своей, придуманной кем-то жизни.
Можно было позволить себе быть тем, кто ты есть на самом деле. И поэтому невозможно было проколоться на какой-нибудь мелочи.
Султан не был профессионалом в том смысле, что не заканчивал никаких специальных при КГБ или ГРУ школ. По национальности он был чеченцем из довольно известного тейпа, в советское время был «хозяйственником» районного масштаба и был членом партии. Но, в отличие от многих других, был идейным партийцем.
Он верил в партию, в социализм и, как в сказку, к которой надо стремиться, в коммунизм. Можно считать, что он был верующим, только его религией было не православие и не ислам, а идеи социализма, заповеди которого удивительно совпадают с библейскими заповедями. Просто один в один! А вот с проповедниками новому верованию, как он считал, не повезло…
Когда страну и партию предал главный ее секретарь, а потом еще один высший партийный функционер, он отошел от всех дел. И не примкнул ни к кому.
Благодаря чему остался «незапятнанным» для всех.
Когда в Чечню вошли федеральные войска, он встал на защиту своей Родины. По просьбе своих друзей, тоже чеченцев, которые служили России.
Потому что есть и такие.
В гражданской войне всегда есть всякие — и «белые», и «красные», и «зеленые», и не понять какие. Весь спектр радуги…
Его друзья-чеченцы свели его с русскими. Не с теми, что не сходили с экранов телевизоров. С другими.
— Есть руководители, а есть страна, — сказали русские. — Руководители могут быть плохими, могут быть предателями, страна — нет! Мы служим не людям, мы служим народу. Российскому. И, значит, чеченскому в том числе. Все пройдет и вернется к истокам. Другого пути у России нет…
Так они сказали!
Так и не сказав, кто они такие!
Султан решил, что они служат в ФСБ. Но, может быть, в СВР.
Султану присвоили кличку Султан и забросили в тыл врага. Не одного. В помощь ему дали нескольких проверенных человек, тоже чеченцев, в большинстве своем бывших офицеров КГБ и ГРУ. Их хорошо вооружили и поставили им цель… воевать против федералов!
И они стали — партизанами…
В чем не было ничего необычного, что было нормальной контр-партизанской практикой, успешно применяемой немцами еще во время Второй мировой! Не имея возможности обуздать партизан силами регулярных частей, немцы стали широко применять тактику выжженной земли, стирая с карт целые деревни, снабжавшие партизан продовольствием, создавая буферные зоны, где ничего, кроме пепелищ, не было. Попытались взять под контроль маршруты снабжения, устраивая на тропах засады силами подразделения егерей, где служили бывшие охотники и лесники. И стали создавать партизанские отряды. Свои. Не дожидаясь, пока это сделают другие.