Шпион номер раз
Шрифт:
По результатам проведенного голосования Пеньковский остался без какой-либо поддержки даже со стороны своих бывших друзей.
После собрания ребята, возбужденные, толпились в курилке. Евгений праздновал победу, снова и снова проходясь по последним событиям:
— Догулялся, пан Пеньковский! Съездил в Польшу в командировку! Теперь пусть дома посидит!
Выпалил он эти фразы сгоряча, оборачивается, а за его спиной стоит Олег Пеньковский. И в глазах — одна ненависть и злоба.
Таким образом, в 1951 году авторитет и репутация лидера оказались у Пеньковского изрядно подмоченными. Но тот факт, что он, несмотря ни на что, выжил, остался в академии и не был уволен,
Иванов же с тех самых пор раз и навсегда попал во враги у Пеньковского. Все последующие годы Олег нарочито избегал встреч с ним, побаивался Евгения, памятуя о крутом и вспыльчивом характере своего бывшего однокашника. Поэтому, наверное, Иванова ничуть не удивило, что, приезжая в Лондон в 61-м году, Олег ни разу не зашел к нему повидаться или перекинуться словом. Старые счеты не давали ему покоя. Хотя, очевидно, необходимость в такой встрече с Евгением Михайловичем у него была. Британская контрразведка наверняка расспрашивала в беседах с ним об Иванове. Да и былое знакомство давало Пеньковскому повод попытаться разговорить Евгения Иванова на какую-нибудь актуальную тему и выудить полезную для англичан информацию. Показательно, что он на это не пошел. Возможно, решил, что риску будет больше, чем дивидендов.
Уже дома, по возвращении из Англии, Иванов узнал, что Олег Пеньковский предложил свои услуги британской разведке примерно в то же время, когда Женя в Лондоне встретился с Колином Кутом. Именно в ноябре 1960 года Олег Пеньковский вышел на свою первую связь в канадском посольстве в Москве, а Иванов познакомился на посольском приеме по случаю годовщины Октябрьской революции с редактором «Дейли телеграф».
Весной и летом 61-го года, когда Иванов начал активно работать в Кливдене, Пеньковский, он же агент «Алекс», стал наезжать в Лондон на встречи с сотрудниками «МИ-6» и ЦРУ, держа наготове для своих новых хозяев солидный багаж секретных данных. В ту пору слежка за Ивановым со стороны британской контрразведки стала особенно интенсивной. Видимо, это произошло не без участия Пеньковского. Он знал о круге интересов Иванова в стране и, безусловно, передал эту информацию чинам из «МИ-5».
Окажись в августе 1961 года резидент ГРУ в Париже Николай Чередеев более решительным и расторопным, получив информацию о «кроте» в советской военной разведке, Пеньковский был бы раскрыт на год раньше. Стоило лишь своевременно установить за ним наблюдение, и полученный след неизбежно вывел бы нашу внешнюю контрразведку на конспиративные квартиры в Лондоне и Париже. Там часами напролет ведущие сотрудники ЦРУ и «МИ-6» проводили дебрифинги Олега Пеньковского, чтобы взять от «Алекса» максимально возможный объем ценной информации.
На первых порах почти никто ни в КГБ, ни в ГРУ не хотел верить в причастность Пеньковского к шпионажу. Да и прямых доказательств этого у советской контрразведки не было. Точнее говоря, их просто не пытались получить.
Тогдашний шеф Второго главного управления КГБ, управления контрразведки, генерал Грибанов, и начальник Третьего главного управления комитета, управления военной контрразведки, генерал Ивашутин, получив первые косвенные данные о возможных связях Пеньковского с западными спецслужбами, долго отказывались этому верить.
Боязнь ошибиться и навлечь на себя гнев высших государственных чинов, покровительствовавших Пеньковскому, не давала им покоя. Кроме фотографий случайных встреч Пеньковского в Москве с иностранцами, никакой конкретной информации против полковника ГРУ на Лубянке не было.
Лишь несколько месяцев спустя шеф госбезопасности Владимир Семичастный решился отдать приказ произвести в отсутствие
Шеф военной контрразведки КГБ генерал Ивашутин получил за проведение этой операции новое высокое назначение — начальником ГРУ вместо погоревшего из-за скандала с Пеньковским генерала Серова. Не менее трети сотрудников ГРУ в ту пору были заменены новыми кадрами: крупный провал потребовал серьезной чистки. И большинство новобранцев пришло в управление из кабинетов Лубянки. Престижу военной разведки был нанесен сокрушительный удар.
Тогда, в середине 60-х, официальная советская пропаганда всячески стремилась преуменьшить значение той информации, которой обладал Пеньковский и которую он передал разведкам Великобритании и США. Это были тщетные потуги, рассчитанные лишь на обман непосвященных. Ущерб, нанесенный Пеньковским, было невозможно скрыть даже тройной пропагандистской завесой. Проведенное в ГРУ по заданию руководства страны расследование показало, что через Пеньковского спецслужбам США была выдана важнейшая стратегическая информация о советских ракетно-ядерных силах, то есть о военном потенциале СССР. И не когда-нибудь, а в разгар Карибского кризиса, когда военное противостояние двух стран достигло своего апогея и вполне могло перерасти в вооруженное столкновение с непредсказуемыми последствиями.
Более того, оказались переданными западным спецслужбам десятки имен сотрудников ГРУ и КГБ, работавших за рубежом легально и нелегально. Контрразведкам Великобритании и США стали известны также те из граждан этих стран, кто работал на Москву, поставляя секретные сведения, представлявшие большую ценность для советского военного и политического руководства.
Столь существенный урон стал возможным, не в последнюю очередь, из-за особых и отнюдь не только служебных отношений, установившихся между Пеньковским и Серовым, из-за коррупции и взяточничества, поразивших Главное разведывательное управление Советской Армии в те годы.
Покровительство со стороны начальства открывало предприимчивому полковнику двери многих кабинетов и секретных архивов. Оно делало доступными для него шифровки, получаемые из зарубежных резидентур, документы, подготавливаемые для высшего руководства страны. Эти материалы никак не должны были по законам конспирации и правилам внутреннего распорядка ГРУ попадать Пеньковскому на глаза. Он же получал возможность не только знакомиться с ними, но и копировать некоторые из секретных материалов, переправляя все наиболее важные сведения на Запад.
В ряде случаев Пеньковскому не нужно было даже выяснять имена агентов, завербованных военной разведкой в Англии или США. Ему достаточно было передать своему связному в Москве, что в ГРУ получена копия документа с таким-то грифом и порядковым номером, чтобы из расчета рассылки этого документа вражеская контрразведка могла определить, откуда произошла утечка.
Но это был не единственный источник конфиденциальной информации, поступавшей к Пеньковскому. Под крышей Государственного комитета СССР по науке и технике, куда полковник был направлен работать по заданию Главного разведывательного управления, ему было поручено вести весь комплекс вопросов экономического и научно-технического сотрудничества с западными странами. На языке ГРУ это означало, что на этом посту полковник Пеньковский отвечал за организацию военно-промышленного шпионажа по каналам ГКНТ.