Шпион особого назначения
Шрифт:
Донцов поднялся на пять ступенек крыльца, открыл дверь в подъезд своим ключом, вошел в квартиру. На кухонном столе он нашел записку от Хелен. Жена писала, что до вечера пробудет у Кэорол и обещала позвонить. Хелен имела от первого брака взрослую дочь, которая с шестнадцати лет стала сама зарабатывать на жизнь, и, как заведено в Англии, поселилась отдельно от матери.
Хелен и Майкл Ричардсон познакомились самым современным способом: через страничку объявлений «Одинокое сердце» в «Интернете», обменялись фотографиями и адресами. Переписывались два месяца, пока Донцов не получил указание из Москвы приехать в Лондон, ближе познакомиться с Хелен, а затем жениться на ней.
Перед свадьбой на московские деньги Донцов открыл магазин скобяных изделий. Да, бегут годы…
Со временем он стал испытывать к Хелен чувство большее, чем простая человеческая привязанность. Они прожили вместе почти четыре годы, один раз побывали в отпуске. Отдыхали на Барбадосе во второразрядном отеле, где отдыхающих селят в домишках, стилизованных под туземные хижины, крытые тростником. Две недели, проведенных на острове не принесли большой радости ни Донцову, ни его супруге.
Дешевая туристическая экзотика, экскурсии в зверинцы и аквапарк, – это, стиснув зубы, еще можно пережить. Но когда остров просто кишит всякой чернокожей шпаной, когда солидной супружеской паре в любое время дня и ночи на каждом шагу предлагает купить наркотики – это уж слишком.
Наскоро перекусив, Донцов позвонил молодому управляющему своего магазина и еще раз напомнил, что завтра уезжает по делам в Германию. Управляющий остается за хозяина, он должен подавать пример служащим, приходить на работу первым в восемь тридцать утра и уходить из магазина последним.
Донцов вышел на лестницу, спустился в подвал, где у него была оборудована столярная мастерская. Запер дверь, набрал в плоский мелкий тазик холодной воды из-под крана, влил в воду стакан уксуса, открыл банку из под кофе, растворил в уксусном растворе чайную ложку темного порошка, напоминавшего марганцовку. Затем открыл сигаретную пачку, полученную от связника, вытащил из нее два абсолютно чистые бумажные страницы.
Опустил бумагу в раствор и, следя за секундной стрелкой наручных часов, отсчитал полторы минуты. Затем вытащил и разложил на верстаке мокрые странички, зажег ультрафиолетовую лампу.
Донцов наблюдал, как на белой бумаге проявляются убористые строчки текста с мелкими межстрочными интервалами и узкими пробелами. То была последняя подробная инструкция из Москвы о проведении операции «Холодный фронт», о каналах связи и контактах с привлеченными к делу агентами. Донцов прочитал текст четыре раза, запомнив его наизусть слово в слово. Он разорвал листы вдоль и поперек, скатал мокрую бумагу в шарик и бросил в топку финской печки.
Затем загрузил в печь уголь и развел огонь. Он забрался на стремянку, освободил верхнюю полку от инструментов, вытащил заднюю стенку полки, за которой в кирпичной стене подвала оборудована ниша, а в ней устроен вместительный тайник. Здесь хранились те мелочи, от которых можно было быстро избавиться. Донцов сбросил на пол бумаги, неиспользованные одноразовые блокноты, кальку для тайнописи, перьевую ручку с симпатическими чернилами.
Если бы Хэлен когда-нибудь догадалась устроить уборку в столярной мастерской мужа в его отсутствие и случайно наткнулась на тайник… Что ж, праздное любопытство плохо заканчивается. В этом случае Хэлен должна умереть до того, как успеет связаться с полицией. Сломать шею, оступившись на крутой лестнице, утонуть в ванной, скончаться от удара электротоком.
Донцов слез со стремянки, стал бросать бумаги в печку. На его лице плясали отблески оранжевого пламени.
Последние два месяца Донцов был «законсервированным» агентом, не имеющим определенного задания. Эти два месяца можно смело вычеркнуть из жизни. И плюс к ним еще полгода, когда Донцов по заданию Москвы занимался выяснением судьбы и подробностей теперешней жизни бывшего русского шпиона, перебежавшего к англичанам и сдавшего им агентов, работавших под дипломатической крышей. Донцов лишь выполнял приказы, которые получал из центра. В приказах не было и намека на ту участь, которая ждала предателя.
Однако легко догадаться, что в отношении перебежчика готовилась силовая акция. Донцов выяснил, что человек, интересующий Москву, живет в пригороде Лондона под охраной спецслужб, которым причиняет много беспокойства.
Он не подходит к окнам своей квартиры, не бегает трусцой, как бегал в Москве, больше не думает о красивых женщинах, он сделался болезненно подозрительным и пугливым. Много пьет, горстями принимает транквилизаторы, чтобы забыть о страхе, съедающем душу. И каждый прожитый день считает удачей, подарком судьбы. Словом, превратился в параноика, которому жизнь не в радость.
Возможно, в Москве учли донесения Донцова, возможно, изменился политический климат. Но приговор предателю не привели в исполнение, справедливо решив, что его пропащая жизнь – больше никому не нужна. Ни прежним, ни нынешним хозяевам. Донцов не обсуждал приказы, не ставил их под сомнение, но на этот раз ему казалось, что дело с предателем стоило бы довести до логического конца. Ну, уж коли начали… Теперь Донцову было жаль времени и усилий, потраченных попусту. Донцов уничтожил бумаги, дождался, когда огонь погаснет, пошуровал в печке кочергой. Он поднялся наверх, по телефону на имя некого Эдварда Лэнда заказал билеты на паром, следующий из Портсмута до французского Гавра. Затем повалился на диван и отгородился от мира газетой.
Глава четвертая
Прага, Винограды. 2 октября.
Расспросив Милу Фабуш, Колчин без труда срисовал распорядок дня хозяина автосалона «Аметист», его привычки и бытовые проблемы.
Юлиус Бареш весь, как на ладони. Он женат на Елене, женщине своих лет. Детей не имеет. Жена домохозяйка, болезненно раздражительна, вспыльчива и ревнива. Слишком часто прикладывается к бутылке, вечерами она пьяна настолько, что едва шевелит языком. Елена подозревает мужа в связи с какой-то молодой танцовщицей. Но, по мнению Фабуш, этой танцовщицы в природе не существует. Жена Бареша просто чертова алкоголичка, теряющая разум. У нее начальная стадия паранойи, этой женщине нужно срочно обратиться к наркологу или психиатру.
Бареш приходит в контору в одно время со своими подчиненными, без четверти девять или чуть позже. Целый день безвылазно торчит на месте, шуршит газетами или находит себе другое увлекательное занятие. Обедает с часу до половины второго в закусочной «У краба», затем возвращается в «Аметист».
В восемь часов утра Колчин подогнал «Фольксваген» в район Винограды, облюбовав для стоянки место на противоположной стороне улицы, метрах в ста от конторы.
Колчин выбрался с водительского места, открыл боковую сдвижную дверь фургона, сел на привинченную к железном полу скамейку. Раздвинул матерчатые шторки, закрывающие густо затемненное боковое стекло и убедился, что занял неплохую позицию. Оставаясь невидимым, он не пропустит ни единого человека, перешагнувшего порог «Аметиста». Колчин вытащил из кармана мобильный телефон, набрал домашний номер Милы Фабуш. После второго звонка трубку сняли.