Шпион по призванию
Шрифт:
Как только они сели, к ним подбежал сутулый официант, неся ведерко со льдом, откуда торчала бутылка шампанского.
– Вино так себе, – заметил де Рубек, – и стоит непомерно дорого, но обычай требует, чтобы мы заплатили за него. Это своего рода пошлина за вход в этот храм Венеры. – Так как шевалье платил за выпивку в игорном доме, Роджер решил, что теперь его очередь рассчитываться, и вместе с чаевыми официанту выложил двенадцать франков.
Роджер уже сожалел, что принял предложение де Рубека «засвидетельствовать уважение дамам». Шевалье, казалось ему, намерен повести его в какой-то зал общественных собраний, где можно потанцевать, но они оказались в обычном портовом борделе. Это место возбуждало новизной и атмосферой порока, но в то же время внушало смутный страх. На ум приходили воспоминания о картинах мистера Хогарта, и длительное пребывание в этом борделе наверняка могло привести к изображенному на них жалкому и убогому существованию.
Но у Роджера не было времени обдумывать, обрадован он или огорчен тем опытом, который ему волей-неволей пришлось приобрести. Проводив их к столику, мадам тут же отправилась давать указания своим девочкам, и едва официант успел открыть шампанское, как столик окружила дюжина молодых женщин, бесстыдно демонстрирующих свои прелести и громко переругивающихся между собой из-за права опекать вновь прибывших гостей.
При ближайшем рассмотрении стало ясно, что для большинства женщин юные годы далеко позади и, несмотря на улыбки, глаза у всех были усталыми и равнодушными. Некоторые носили пышные, но рваные платья, из-под которых то и дело высовывали босые ноги, не оставлявшие сомнений, что под платьями нет ровным счетом ничего. Тела других прикрывала лишь прозрачная ткань, не оставляя простора воображению. Все были ярко накрашены, что не помешало Роджеру заметить оспины у них на лбу и щеках. Однако в отношении его Вдова Скарон оказалась истинной пророчицей. Молодость и свежесть Роджера возбудила аппетиты пресытившихся блудниц, и они яростно соперничали, стараясь завоевать его расположение.
– Voila! 38 – промолвил де Рубек, насмешливо глядя на молодого англичанина. – Ручаюсь, что все они одинаково испорчены, но тем не менее выбирайте.
Пока Роджер колебался, шевалье подался вперед и, ухватив за запястье маленькую пухлую девицу, привлек ее к себе. Она со смехом плюхнулась ему на колени, обняла за шею и поцеловала, оставив под его нижней губой алый след помады.
– Как тебя зовут, малышка? – спросил шевалье.
– Фифи, – весело отозвалась девица. – А вас?
38
Ну вот! (фр.)
– Этьен, – улыбнулся он. – Выпей бокал вина и поведай мне свою историю. Не сомневаюсь, что ты дочь маркиза или графа и сбежала из дома с молодым щеголем, который потом бросил тебя.
Роджер разглядывал девушек, которые теснились вокруг него. Ни одна ему не нравилась, но он понимал, что должен выбрать какую-нибудь, дабы избавиться от прочих, поэтому улыбнулся и поманил к себе стройную блондинку, которая выглядела чуть приличнее компаньонок и привлекла его фигурой и цветом волос.
Девушка сразу заметила, что Роджер нервничает, поэтому не стала смущать его поцелуями, спокойно села рядом и налила себе вина. Остальные тут же перестали смеяться и кокетничать и сердито отошли от стола.
– Вы не правы, cheri 39 , – сказала Фифи де Рубеку. – Я всего лишь девушка из народа – того народа, который когда-нибудь станет править Францией. Я из Марселя, мой отец был рыбаком. Выросла в лачуге, а когда мне исполнилось тринадцать, жить стало так тяжело, что отец продал меня содержательнице борделя.
Роджер перенес внимание на свою компаньонку и спросил, как ее зовут.
– Здесь меня называют Му-Му, и это имя не хуже других, – ответила она. – А как мне называть вас?
39
Дорогуша (фр.).
– Роджер.
– Роже, – на свой лад переиначила Му-Му. – Приятное имя. Месье – иностранец, не так ли?
– Да, англичанин. А вы, мадемуазель? Вы, конечно, француженка, но из каких мест?
Девушка покачала головой:
– Нет, месье, я фламандка. Муж привез меня на своем корабле из Антверпена и бросил, даже не простившись. У меня не было денег, и я попала сюда.
– Чудовищно! – с сочувствием воскликнул Роджер.
Уголки рта девушки скривились в циничной усмешке:
– Вообще-то он не был моим мужем, но я родила от него ребенка и надеялась, что когда-нибудь он на мне женится. Однако к чему надоедать вам своими бедами? Выпейте и расскажите мне какую-нибудь неприличную историю.
Роджер в жизни не говорил женщинам пошлостей и не смог бы этого сделать, даже владей он французским в совершенстве, поэтому, извинившись, отказался.
Фифи продолжала рассказывать де Рубеку историю своей жизни, и Роджер с Му-Му стали слушать.
– Молодой журналист выкупил меня из борделя, поселил в хорошем доме и научил разбираться в политике. Конечно, он был умным, но, как оказалось, слишком умным для нашего счастья. Он написал памфлет на королеву, которая за год растратила на игру семьдесят тысяч луидоров народных денег. Агенты месье де Крона – лейтенанта полиции 40 – схватили его и засадили в одно из подземелий замка Иф. Насколько я знаю, бедняга все еще там. Что до меня, то я познакомилась с боцманом, который тайком взял меня на военный корабль. Офицеры, прознав об этом, привязали его к решетке и всыпали двести плетей, а меня высадили на берег. Потом один сводник продал сюда за сотню франков.
40
Так во Франции конца XVII-XVIII вв. именовался министр полиции.
– Возможно, ты снова понравишься какому-нибудь мужчине и он выкупит тебя, – заметил де Рубек.
Она пожала плечами:
– Кто возьмет меня на содержание после пяти лет работы в борделе? Уверена, что умру там же, где родилась – в канаве. Но может быть, Бог устанет от королев, и Мария Антуанетта тоже окончит дни в канаве. А вообще-то я не жалуюсь. Мадам не более жадна и зла, чем другие хозяйки, а я утешаюсь обществом таких красивых господ, как вы. Вы, месье Этьен, выслушали мою историю, так давайте же потанцуем.
Когда они поднялись, Му-Му положила ладонь на руку Роджера и спросила:
– А вы не хотите потанцевать?
Атмосфера салона была душной, насыщенной запахом дешевых духов и куда менее приятными ароматами. Пальцы девушки были влажноватыми, но Роджеру не хотелось обижать ее, убирая руку. Тем не менее от танцев он отказался. Его вовсе не привлекало участие в вакханалии в центре зала. Он с омерзением представлял себе, как его будут целовать и тискать размалеванные шлюхи.
– Какие у тебя красивые глаза, Роже, – сказала Му-Му, внезапно перейдя на «ты». – Любая женщина не пожалела бы за них целого состояния.
Роджер смущенно усмехнулся:
– У вас самой очень красивые глаза.
– Merci, – улыбнулась Му-Му. – Я так рада, что ты выбрал меня. Большинство мужчин, которые сюда приходят, старые и противные, а девушке куда приятнее иметь дело с молодым человеком, вроде тебя. Скажи, ты любил много девушек? Хотя вряд ли – слишком молод.
Роджера избавил от ответа сутулый официант. Подойдя к их столу, он взял пустую бутылку и вопросительно посмотрел на Роджера:
– Encore, monsieur? 41
41
Еще, месье? (фр.)