Шпион вышел вон
Шрифт:
…белое свечение. Отъезд камеры.
Мы видим церковь и нищенку, вставшую на колени. Если бы у нее были глаза, она бы жмурилась.
Маааушка? – мычит она.
Тишина. Потом – шум. Вернее, легкий гул.
Икона издает шум такой же, как и Луна, и атмосфера земли.
В негромком потрескивании, пощелкивании и шуме сливаются все звуки планеты: крики трахающихся тайком
Все звуки мира слились в один.
И он очень напоминает гудение земли перед землетрясением.
Нищенка встает и прислоняет ухо к иконе. Из-за ровного свечения, которое издает лик, вокруг головы Матренушки появляется нимб.
Нищенка кивает, становится на колени и прижимается лбом к земле.
Внезапно все начинает страшно трястись. Несколько секунд камера как будто пляшет, падают со стен иконы, сыпется штукатурка. Потом – тишина, раскачивающиеся люстры. И второй удар, как обычно бывает при землетрясениях в Молдавии. Звук лопнувшей струны.
Мы видим, как на полу церкви появляется трещина.
Она светится.
ХХХ
Мы видим большой правительственный кабинет.
Флаг на всю стену. Это флаг Молдавии – то есть, трехцветное знамя Румынии, на котором молдавский орел держит щит с головой быка, причем выглядит птица так же стыдливо, как молдаванин, предъявляющий румынский паспорт на границе ЕС («вроде как и мое, но не мое…» – В. Л.)
Громадный стол красного дерева. На концах – метрах десяти друг от друга, двое.
Это человек в костюме премьер-министра Молдавии и человек в костюме Митрополита Молдавии (для удобства мы станем называть их «премьер-министр» и «Митрополит»). Смотрят друг на друга.
Митрополит, постучав по столу пальцем, говорит:
Давай, давай, подписывай! – говорит он.
Заебал бля резину тянуть – говорит он.
Вы блядь священнослужители, – говорит премьер-министр.
…представители гражданского общества, – говорит он
А ведете себя как чекисты ебанные, – говорит премьер-министр.
Как блядь КГБ, – говорит он.
А вы ведь священство, – говорит он.
Это одна хуйня, – говорит священник.
Поп, представитель гражданского общества и старший лейтенант ФСБ, – перечисляет он.
Это всё – одно блядь звание в табели о рангах, – говорит он.
И если бы Кое кто знал Кое что об истории Молдовы, – говорит он.
Ее богатого наследия, ее культурных традиций, – говорит он.
То знал бы, что и попы, и представители гражданского общества, – говорит он.
Ну и, конечно, старшие лейтенанты КГБ, – говорит он.
Формируют матрицу общественного сознания, – говорит он.
Православие и народ, духовность и КГБ, – говорит он.
Вот кто стал железной стеной у границ княжества Штефана! – говорит он (полумифическое государственное образование, благодаря ВЕЛИКОЙ ИСТОРИИ которого даже молдаване иногда чувствуют себя хоть чуть-чуть значительными – В. Л.)
Вот кто остановил полчища турок на пути в Европу, – говорит он.
КГБ, православие, народ, – говорит он.
Конечно, – говорит он.
В то время контора называлась по-другому, – говорит он.
Как? – спрашивает премьер-министр.
Забей хлебало, – говорит священник.
Встает. Мы видим, что на ручке кресла, на котором он сидел, стоит маленькая барсетка. Она раскрыта, выглядит, как женская сумочка. Так же, как в женской сумочке, там много вещей – можно даже сказать, вещиц, – мелкие предметы, купюры, ключи, пачка сигарет, позолоченный мобильный телефон. Мы видим визитку, наполовину высунутую из барсетки. На ней написано.
«Владимир Владимиро…», написано на визитке золотыми буквами.
До того, как зритель успеет испугаться или напрячься, камера разворачивается вокруг визитки. Мы видим золоченые буквы на обратной стороне.
«Митрополи… ея Молдо…».
Визитка тоже вся позолочена, просто надпись сделана червленым золотом. Из окна внезапно в кабинет падает луч солнца. Он случайно попадает на визитку, и слепит нас «зайчиком». Яркий свет, голос премьер-министра.
Что это там у вас? – говорит он.
Визитка… золото, пластинка, – говорит Митрополит.
А надпись – червленым, – говорит он.
Ух ты, – впервые оживляется По-Настоящему премьер-министр(то есть, как мы понимаем, деньги для премьер-министра Молдавии – такая же страсть, как для российского коллеги – пытки олигархов – В. Л.)
Не перевелись еще левши православные, – говорит он.
Да уж блядь, – говорит Митрополит.
В Турции блядь, – говорит он.
На фабрике золотых украшений города Смирна, – говорит он.
Молчание. Солнце в окне. Премьер вертит в руках визитку, рассматривает… Молчание. Митрополит кашляет. Премьер вздыхает, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, ерошит себе волосы и становится удивительно похож на комсомольского активиста, которого старший товарищ-коммунист Пропесочивает за то, что план выполнен на 156 процентов, а не на 187, как обещали (а на самом деле ничего не выполнено, но все на это хер ложили – брюзгливое примечание В. Л.). Говорит: