Шпион
Шрифт:
Он показал Эббингтону-Уэстлейку записку.
— Это он оставил на трупе моего детектива. Зачем?
Эббингтон-Уэстлейк прочел записку.
— Похоже, он что-то хочет вам сказать.
— Вы бы стали так делать?
— Я не провожу детские опыты.
— Могли бы вы убить моего человека из мести?
— Нельзя позволять себе такую роскошь.
— А чтобы пригрозить? Если бы верили, что это может остановить меня?
— Ему следовало бы убить вас. Это положило бы всему конец.
— А вас бы это остановило?
Эббингтон-Уэстлейк улыбнулся.
— Я считаю, что успешные шпионы — это невидимые шпионы. В идеале следует скопировать тайный план, а не красть его, чтобы враг не узнал, что его тайна похищена. Точно так же, если врага нужно убить, это должно выглядеть как несчастный случай. На стройке обломок убивает при падении человека, не вызывая подозрений. Булавка, проткнувшая мозг, — это красный флажок.
— О булавке в газетах не сообщали, — холодно заметил Белл.
— Нужно уметь читать между строк, — возразил англичанин. — Как я вам сказал в «Никербокере», добро пожаловать в мир шпионажа, мистер Белл. Вы уже многому научились. И в глубине души понимаете, что независимый шпион — прежде всего не шпион.
— Он думает не как шпион, — сказал Белл. — Он думает как гангстер.
— В таком случае кто лучше сумеет поймать гангстера, чем детектив? Доброго дня, сэр. Позвольте пожелать вам удачной охоты?
Он вышел из такси и пошел в сторону Пятой авеню.
Белл заторопился в отель «Никербокер» и отыскал Арчи Эббота.
— Отправляйся на торпедную фабрику в Ньюпорт.
— Парни из Бостона уже…
— Мне нужен ты. Это нападение вызывает у меня странное чувство.
— Какое чувство?
— А если это не саботаж? Что если это ограбление? Оставайся там, пока не выяснишь, что они взяли.
Он проводил Арчи на Центральный вокзал, к поезду, вернулся в контору в глубокой задумчивости. Эббингтон-Уэстлейк подтвердил его подозрения. Шпион — прежде всего гангстер. Но это не может быть Командор Томми. Всю его жизнь «гоферы» жили и воевали в узких пределах Адской кухни. Ответ должен быть связан с Луисом Ло. Возможно, он из тонга. Возможно даже, что он и есть шпион. Может, это отличие Луиса он и заметил: Ло действует так, будто у него есть цель. Пора задать ему вопрос.
Белл забрал Луиса Ло с гауптвахты Бруклинской морской верфи поздно вечером и сковал ему руки за спиной.
Первый раз Ло удивился, когда Белл не посадил его в легковую машину или в грузовик, а повел к реке. Они ждали у края воды. Позади возвышался Корпус 44. Ветер доносил шум корабельных двигателей, хлопание парусов, свистки и горны. Рядом, окутанная темнотой, стояла яхта Фальконера «Динамо».
Матросы молча проводили Белла и его пленника на борт. Яхта задним ходом вышла в реку и пошла вниз по течению. Прошла под Бруклинским мостом, миновала Баттери и набрала скорость в Верхнем заливе.
— Если собираетесь бросить меня за борт, — сказал Луис Ло, — не забудьте: я умею плавать.
— В наручниках?
— Полагаю, вы, будучи выше пыток, предварительно снимете их.
Рулевой увеличил скорость до тридцати узлов. Белл отвел Ло в темную каюту. Они сидели там, защищенные от ветра и брызг, пока «Динамо» пересекала Нижний залив. Белл видел в иллюминаторе свет маяка. Когда «Динамо» поднялась на первой атлантической волне, Луис Ло спросил:
— Куда вы меня везете?
— В море.
— Как далеко в море?
— Примерно на пятьдесят миль.
— На это уйдет вся ночь.
— Не для этого судна.
Рулевой демонстрировал достоинства яхты. Прошел час. Движение турбин замедлилось, яхта затормозила. Неожиданно она во что-то ткнулась и остановилась. Белл взял Луиса за руку, проверил, не открыл ли он наручники, и вывел его на палубу. Молчаливые матросы помогли им перебраться на баржу. «Динамо» отошла и стала быстро уходить. Через несколько минут уже можно было различить только пламя из ее труб, потом и оно исчезло в ночи.
— Что теперь? — спросил Луис Ло.
Кремовая пена блестела в звездном свете. Баржа раскачивалась в такт движению волн.
— Теперь поднимемся.
— Поднимемся? Куда?
— На мачту.
Белл видел, как Луис Ло посмотрел на мачту. Воздушная конструкция была так высока, что верхушкой словно задевала звезды.
— Что это? Где мы?
— На барже-мишени. Баржа стоит на якоре на Атлантическом полигоне флота Соединенных Штатов. Инженеры-испытатели построили на барже эту мачту высотой сто двадцать пять футов — последнее слово в строительстве мачт с марсовыми корзинами.
Белл поднялся на две ступеньки, раскрыл наручник на правой руке Ло и застегнул его на своем запястье.
— Готовы? Поднимаемся.
— Куда?
— Вот по этой лестнице. Когда я подниму ногу, вы поднимете руку.
— Зачем?
— На рассвете пройдут испытательные стрельбы; нужно проверить, как эта мачта ведет себя в боевых условиях, когда по нас стреляют из двенадцатидюймовых орудий. Любой шпион, достойный своего имени, многое отдал бы, лишь бы стать тому свидетелем.
Подъем на смотровую площадку оказался долгим, но ни один из них не запыхался, когда они добрались до платформы.
— Вы в отличной форме, Луис.
Белл снял наручник с его щиколотки и приковал к одной из труб, из которых состояла мачта.
— Что теперь?
— Теперь подождем рассвета.
Подул холодный ветер. Мачта раскачивалась, словно вздыхала.
При первом свете стал виден силуэт броненосца на горизонте.
— «Нью-Гэмпшир», — сказал Белл. — Я уверен, вы узнали корабль по трем трубам и старомодному носу-тарану. И должны помнить, что на корабле вдобавок к четырем двенадцатидюймовым орудиям есть еще семи- и восьмидюймовые. Теперь совсем скоро.