Шпионы XX века (Главы 1-10)

Найтли Филлип

Большевики начали испытывать подозрения относительно Моэма вскоре после его приезда в Россию, однако они не предпринимали попыток помешать ему, возможно, потому, что в своих докладах он подчеркивал их возрастающую мощь. Оценки Моэма в целом были более верными, чем большинство других. Например, он заранее сообщил об ослаблении власти Керенского, но, возможно, потому что он сам был писателем, Моэм сильно преувеличивал значение пропаганды. Один из советов, данных им Государственному департаменту по поводу того, как сдержать большевиков и заставить русских продолжать войну, был таким: американцы должны сделать киножурналы, показывающие "жизнь рабочего класса в Америке, виды Вашингтона и Нью-Йорка, а также продемонстрировать, что из себя представляет германский милитаризм".

Октябрьская

революция положила конец разведывательной деятельности Моэма. Он чувствовал, что теперь он человек меченый. К тому же он был болен туберкулезом и находился в состоянии депрессии и шока, вызванного внезапным изменением положения вещей. Моэм покинул Россию и вернулся в Англию(14).

Наиболее удачливым из всех английских агентов был, по всей вероятности. Пол Дьюкс. Перед войной он отправился из Англии в Россию, в Санкт-Петербург, для того, чтобы заниматься музыкой, и сразу "почувствовал себя как дома". Когда в 1915 году была создана англо-российская комиссия по обеспечению русской армии британским оружием, Дьюксу вначале было поручено составить на английском языке краткий обзор российской прессы. В 1917 году Дьюкс вернулся в Лондон в качестве представителя комиссии при Министерстве иностранных дел. После большевистской революции его вновь направили в Россию для выяснения, какая помощь потребуется для борьбы с хаосом, наступившим после развала русской армии. Это было в некотором роде прикрытие, поскольку на самом деле Дьюксу было приказано докладывать обо всем, что он

[70]

видел и слышал. Спустя шесть месяцев, когда Дьюкс продемонстрировал свою способность работать самостоятельно, он был вновь отозван в Лондон, где ему предложили сотрудничать с СИС. После предварительной беседы с заместителем Камминга, во время которой Дьюкса ознакомили с некоторыми таинственными особенностями мира секретных служб(15), Камминг лично проинструктировал его о дальнейшей работе. В СИС считали, что Россия вскоре закроет свои границы для въезда иностранцев, поэтому необходимо иметь там человека, который бы информировал Лондон о развитии событий в этой стране. Камминг предоставил Дьюксу полную свободу действий. Он сам мог решать, как проникнуть на территорию России, куда ехать и каким образом передавать свои сообщения. Однако Камминг ясно дал понять, что в случае провала Дьюкса СИС будет отрицать всяческое знакомство с ним и не предпримет ничего, чтобы помочь ему выпутаться.

В ноябре 1918 года Дьюкс пересек финско-русскую границу с документами на имя сотрудника ЧК (предшественницы КГБ) Иосифа Ильича Афиренко, украинца, и приехал в Петроград.

На первый взгляд кажется совершеннейшей глупостью со стороны Дьюкса выдавать себя за сотрудника ЧК, но он руководствовался старой русской пословицей: "С волками жить - по-волчьи выть". Выполняя задание СИС в России, Дьюкс пошел еще дальше в своем нахальстве - у него было около двадцати различных документов на разные имена, включая удостоверения бойца Красной Армии. Под одним из имен он не только вступил в коммунистическую партию, но присутствовал в качестве делегата на пленарных заседаниях Петроградского Совета. Большую часть своего времени и большую часть средств СИС Дьюкс тратил, пытаясь освободить из тюрем различных антикоммунистических лидеров. Для того чтобы избежать ареста в том случае, если он будет предан, Дьюкс взял за правило каждую ночь проводить по разным адресам под различными именами.

Сведения он черпал из сплетен, уличных разговоров, случайных ресторанных бесед, а иногда получал информацию и от какого-нибудь антикоммунистически настроенного гражданина, предоставлявшего ее за плату или по убеждению. Один бывший армейский генерал представил ему доклад о мерах, которые собирался предпринять Троцкий против адмирала Колчака: бывший журналист сообщил Дьюксу о серьезных беспорядках в Кронштадте среди моряков Балтийского флота: домовладелица рассказывала о ценах на продукты питания и т. д.

Дьюкс без зазрения совести использовал любые возможные источники информации. Однажды на Невском проспекте он

[71]

увидел

девочку, плачущую на ступеньках магазина. Она сказала Дьюксу, что давно ничего не ела. Ребенок был тяжело болен, и, хотя Дьюкс накормил девочку и делал для нее все, что мог, она через несколько дней умерла. Дьюкс помог организовать похороны, за что родители девочки были ему очень благодарны. За время общения с ними Дьюкс выяснил, что отец ребенка работал мастером на Путиловском заводе и был членом партии эсеров. Дьюкс выкачал из него массу сведений об условиях труда, настроениях среди рабочих и дальнейших планах партии. Во время одной из своих вылазок в Финляндию Дьюкс отморозил ноги и в течение некоторого времени передвигался с палочкой. Местным членам партии, заинтересовавшимся причиной его хромоты, он рассказал историю о революционной работе в Англии, пребывании в капиталистической тюрьме и депортации в Россию после революции. Они прониклись сочувствием к нему и предоставили ряд привилегий.

Вообще-то жизнь Дьюкса была нелегкой. Он редко ел досыта, спал где придется, жил в ужасных санитарных условиях. В зимние месяцы он замерзал, летом, когда стало рискованно появляться по одному из адресов, вынужден был ночевать в поле или в разрушенном склепе, который он обнаружил на одном заброшенном кладбище. В ЧК знали, что Дьюкс находится в России, и искали его, поэтому ему приходилось очень часто менять облик, документы, имена, друзей и привычки. Он никогда не знал точно, кому можно доверять. Один из тех, с кем Дьюкс установил контакт вскоре после своего приезда в Петроград, человек, которому он передал несколько тысяч рублей, чтобы вытащить из тюрьмы одного из видных контрреволюционеров, оказался агентом ЧК, который должен был выявить связи Дьюкса и выкачать из него как можно больше средств, перед тем как арестовать.

Когда у Дьюкса скапливалось много информации или полученные сведения были настолько важны, что требовалось немедленно переправить их в Лондон, он записывал свои соображения на маленьком клочке ткани и начинал искать курьера. Как правило, его курьерами становились белогвардейцы, бывшие офицеры царской армии, пытающиеся выбраться из России через финскую границу. Они соглашались в обмен на некоторую сумму спрятать это послание в сапоге. Но когда Дьюкс не мог найти курьера, он отправлялся в опасное путешествие сам. Лондон пытался наладить связь, используя торпедные катера, которые проскакивали через Финский залив мимо Кронштадта для встречи с Дьюксом, выходившим на лодке в море. Но этот способ годился, только пока в заливе не было льда и пока

[72]

прожектора и пушки Кронштадта не наловчились находить катера.

Какова же была награда за все претерпеваемые Дьюксом страдания и неудобства? СИС пересылала ему кучу наличных денег (хотя однажды они оказались фальшивыми), но для Дьюкса сама работа и благодарность руководства являлись достаточной наградой. "В целом я был доволен и имел на то основания: мне была предоставлена замечательная возможность рассмотреть самый грандиозный в истории социальный эксперимент под уникальным углом зрения. К тому же моя работа, как меня уверяли, высоко ценилась"(16).

И это, несомненно, было правдой. Ценность сообщений Дьюкса заключалась в том, что в отличие от сообщений Рейли они были свободны от фанатичного антикоммунизма. В толковых, точных, кратких докладах Дьюкса имелись ссылки на источник информации. Его донесение от 30 апреля 1919 года является типичным. Начинается оно с описания мартовских фабричных забастовок и участия в них эсеровских агитаторов. Затем идет отчет о волнениях на Балтийском флоте и мобилизации коммунистов на борьбу с Колчаком. В экономическом разделе приведены рыночные цены на продукты на Пасху, уровень зарплаты, указывается на недостаток наличных денег у населения, сообщается о движении составов с продовольствием. В донесении также имеется раздел, посвященный численности населения Петрограда, уровню заболеваемости, смертности, санитарному состоянию города. В конце Дьюкс описывает настроение людей, прогуливающихся по Невскому проспекту солнечным пасхальным утром.