Шпионы XX века
Шрифт:
Глава 8
Услышать мысли врага
Такое впечатление, что Блетчли-парк является величайшим достижением Великобритании 1939 – 1945 годов, а возможно, и всего XX века в целом.
ГШКШ, расположенная в Блетчли. не единолично выиграла вторую мировую войну. В некоторые критические моменты (такие, как битва в Атлантике и битва за Британию) разведданные поступали нерегулярно либо их вообще было невозможно получить или воспользоваться ими из-за недостатка оборонных ресурсов. По меньшей мере половину войны из-за плохих кодов и шифров – Великобритания теряла, вероятно, столько же, сколько приобретала.
В 1974 году коммандер Уинтерботем, бывший глава авиационной секции СИС, офицер, сыгравший столь странную разведывательную роль в предвоенной Германии, опубликовал книгу под названием «Секрет «Ультра».
Такое проникновение в мысли противника не имело прецедентов в военной истории, и, чтобы оценить его значение, требовалось время. Изумленные военные историки начали понимать, что, если откровения Уинтерботема соответствуют истине – а поскольку его книга была запрещена британскими властями, похоже, так оно и было, – им предстояло переосмыслить многие факты. Если, например, генералы союзников, превозносимые за блестящее проведение военных кампаний, знали заранее о планах противника, то не уменьшает ли это блеск их побед? Не должна ли быть переписана история этих кампаний с учетом того преимущества, которым обладали военачальники союзников? Некоторые из историков считали, что такая необходимость имеется. «Большинство из самых крупных томов издания английской серии «Официальная история второй мировой войны» теперь фундаментально неверны, устарели и вводят в заблуждение», – утверждал английский историк Рональд Левин. «Такое впечатление, что «Ультра», новый авторитет в этой области, приказывает авторам бесчисленных томов начать все заново», – писал Роджер Спиллер из Института военных исследований США(1). За первой книгой об операции «Ультра» быстро последовали другие. Их авторы – Патрик Бизли, Р. В. Джонс, Ивен Монтегю, Ральф Беннет и Питер Калвокоресси, как и Уинтерботем, – имели в свое время отношение к операции «Ультра».
Сраженные таким потоком откровений, британские власти были вынуждены открыть некоторые досье, связанные с «Ультра», что позволило Левину написать книгу «Ультра» идет на войну», первый отчет о величайшей тайне второй мировой войны, базирующийся на официальных документах. Теперь можно было сказать, что генерал Эйзенхауэр считал, что «Ультра» внесла «решающий вклад в победу», генерал Макартур придавал «величайшее значение» «Ультра», Черчилль не мог на нее нарадоваться, он считал, что «Ультра» – это то, «чем мы выиграли войну». Когда возник неизбежный вопрос, почему в таком случае победа не наступила раньше, Гарольд Дейч из Военного колледжа США ответил, что для союзников путь к победе и стал короче, по различным оценкам, на год, а то и на все четыре(2). Один историк заявил, что без «Ультра» второй фронт не был бы открыт аж до 1946 года, а война в Европе затянулась бы до 1949 года. Тихоокеанский театр военных действий лишился бы материального обеспечения, и война с Японией длилась бы гораздо дольше. В 1945 году, вместо того чтобы стоять у порога Японии, американцы ещё сражались бы на Филиппинах(3).
Через десять лет после откровений Уинтерботема «Ультра» превратилась в нечто большее, чем победа разведки. Блетчли-парк – загородная резиденция Государственной школы кодов и шифров (ГШКШ), где были расшифрованы немецкие коды, превратилась в легенду, и операция «Ультра» стала символом всего лучшего в британском образе жизни. Профессор Джордж Стейнер писал: «Такое впечатление, что Блетчли-парк является величайшим достижением Великобритании 1939 – 1945 годов, а возможно, и всего XX века в целом. В этой организации было сконцентрировано все то лучшее и своеобразное, чем обладает британское общество и развитая цивилизация: блеск дилетантизма и высокий профессионализм; подбор кадров на основе личного доверия; результативное использование привычки к иронизированию, взаимной критики и неформальных взаимоотношений, привычки, укоренившейся ещё по общим комнатам в колледже или по Королевскому научному обществу».
Подобные восторженные оценки, вероятно, являвшиеся следствием 30-летнего вынужденного молчания, помешали трезво оценить значение операции «Ультра» и затенили её важные аспекты. Действительно ли «Ультра» была столь уж важна для достижения победы? Проводили ли немцы подобную операцию против союзников? Действительно ли немцы так и не узнали, что их шифровки перехватывались и расшифровывались? И ещё вопрос: если учитывать подозрительное отношение СССР на протяжении всей войны к мотивам, которыми руководствовались союзники, поделились ли мы со Сталиным этим «бесценным секретом», который, похоже, присутствовал при любой победе и отсутствовал при поражениях?
Сразу после первой мировой войны берлинский инженер Артур Шербиус изобрел аппарат, позволяющий расшифровывать кодированные сообщения. Этот аппарат, запатентованный под названием «Энигма», имел клавиатуру, как у пишущей машинки, а над ней алфавитную таблицу с лампочкой под каждой буквой. Когда оператор нажимал на клавишу, он таким образом вызывал серию электрических импульсов, которые зажигали одну из лампочек. Но высвечивалась не всегда одна и та же буква. Например, когда оператор нажимал на клавишу «р», то в первый раз зажигалась буква «к», но если он нажимал на «р» ещё раз, уже высвечивалась буква «о». Так машина преобразовывала предложение в набор букв, на первый взгляд не имеющий никакой логики. При получении подобного послания оператору для расшифровки требовалось лишь настроить машину в режиме
Блетчли-парк, средних размеров дом, расположенный на обширной территории в пятидесяти милях от Лондона, был куплен СИС на случай эвакуации из столицы. Теперь он стал резиденцией ГШКШ. насчитывающей в своем составе 10 тыс. человек, и основным источником «Ультра» – название, которое получили материалы, расшифрованные при помощи аппаратов «Энигма». Говоря вкратце, процесс был следующим. Радисты прослушивали те волны, на которых, как уже было известно, работали различные немецкие службы, и записывали все, что им удавалось услышать. Затем этот сырой материал передавался в Блетчли-парк, где криптоаналитики прилагали максимум усилий для их расшифровки. Потом вступали в игру офицеры разведки, которые пытались каким-то образом интерпретировать сообщения, чтобы затем передать полученный материал со своими комментариями тем «потребителям», кто был более всего заинтересован в конечной продукции.
В Блетчли-парке работал по преимуществу молодой народ, люди в возрасте от 25 до 30 лет, имевшие примерно одинаковую подготовку, то есть получившие хорошее образование выходцы из средних слоев общества. Как было однажды кем-то сказано: «Это место кишмя кишело талантами». У этих людей были одинаковые взгляды на жизнь, на работу, дисциплину и одна и та же шкала ценностей, что, по словам Питера Калвокоресси, который являлся одним из них, «в какой-то мере объясняет тот невероятный факт, что секрет «Ультра» тщательно хранился не только в течение всей войны, но и на протяжении тридцати лет после её окончания – феномен, не имеющий аналогов в истории»(4).
Было бы полной бессмыслицей расшифровать немецкие коды, а затем позволить информации об этом просочиться наружу. В этой связи были предприняты двойные меры безопасности: работы в Блетчли-парке были полностью засекречены, а также старательно делался вид, что материалы «Ультра» добываются из какого-то другого источника. Все новые сотрудники Блетчли получали предупреждение, что обратного хода нет (по принципу: «всех впускать – никого не выпускать»), и, таким образом, устранялся риск того, что бывший сотрудник может попасть в лапы противника или же его вынудят или соблазнят выдать секрет ГШКШ. Материалы «Ультра» поступали только к четырем клиентам: руководителю СИС, начальнику военно-морской разведки, начальнику разведки сухопутных войск и заместителю начальника разведки Королевского воздушного флота. Никаких сведений «Ультра» не поступало ниже уровня командования армией, а нижние эшелоны получали эту информацию в виде оперативного приказа – предосторожность, имевшая, как мы увидим позже, катастрофические последствия. По материалам «Ультра», содержавшим сведения о передвижении танковых колонн или кораблей в море, нельзя было немедленно вести военные действия, ведь существовала вероятность того, что немцы, что-то заподозрив, вздумают проверить надежность своих кодов и, таким образом, догадаются о тайне Блетчли-парка. Поэтому вместо немедленных действий приходилось сначала проводить разведку с воздуха, причем в такой открытой форме, что немцы при всем желании не могли бы её не заметить, и только после того наносить бомбовый удар по танкам и кораблям(5).
Американцы, стремясь как можно лучше использовать информацию, полученную из перехваченных и расшифрованных радиограмм японцев (то, что они называли материалами «Мэджик»), столкнулись с такой же проблемой. Расшифровка японского «ро»-кода [25] позволила американской военно-морской разведке захватить врасплох японский флот у атолла Мидуэй в июне 1942 года. Но вначале американцам пришлось тщательно взвесить все «за» и «против», то есть подумать, стоит ли рискнуть использовать материалы радиоперехвата и, таким образом, поставить под угрозу раскрытия операцию по дешифровке, но при этом получить возможность нанести сокрушительное поражение японскому флоту в переломный момент войны. Они предпочли рискнуть и, таким образом, повернули ход войны на Тихоокеанском театре военных действий в пользу союзников.
25
Существует расхождение во мнениях относительно того, как этого достигли. Американцы утверждают, что это было сделано благодаря талантам их криптоаналитиков. Японцы же говорят, что американские подводники сняли книгу кодов с японской субмарины J-124, затонувшей во время боевых действий неподалеку от Дарвина 20 января 1941 года