Шри Ауробиндо. Письма о Йоге - I
Шрифт:
Конечно же, она существует. Но сразу же возникает вопрос, а что это такое? Действительно ли это некая Сила, творящая иллюзию и ничего более, или, может быть, само восприятие Майи иллюзионистами было изначально ошибочным, привело к неверному умозаключению, подверглось несовершенной ментальной интерпретации, а возможно, и вообще, само по себе, являлось иллюзией? Возникает и следующий вопрос: «Является ли Майя единственной или высочайшей Силой, которой обладает Божественное Сознание или Сверхсознание?» Абсолют представляет собой абсолютную Истину, неподвластную Майе, иначе освобождение было бы невозможным. Не обладает ли, в таком случае, высочайшая и абсолютная Истина какой-либо иной динамической Силой, нежели сила обмана, а вместе с ней (потому что, вне всякого сомнения, одно не может существовать без другого) и властью рассеивать и устранять этот обман – которая всегда была здесь и всегда пребудет? На мой взгляд, было бы странным, если бы это было не так. Но странно это или нет, если такой силы нет, то нет, – ибо, как вы справедливо замечаете, Невыразимое не подчиняется законам логики. Но кто, собственно, решил, что все обстоит именно таким образом? Вы скажете – те, кто достиг Абсолюта. Но какого Абсолюта? Совершенного и Высочайшего, Пурнам Парам (puram param). В таком случае, является ли невыразимый Брахман майявадина, считающийся столь Совершенным и Полным, самым Высочайшим? И правда ли, что не существует ничего более высокого, чем этот высочайший Абсолют, Паратпарам (paratparam)? Это не вопрос логических рассуждений, а духовного опыта – человек должен сам осознать и почувствовать, что
Что касается меня самого, то достижение Нирваны было первым радикальным результатом моей йоги. Благодаря этому переживанию я внезапно оказался в состоянии, когда все мысли оставили меня, я стал недосягаем для них и мог сверху наблюдать за ними, оставаясь незатрагиваемым никакой ментальной или витальной активностью. Не существовало ни эго, ни реального мира – только некто, созерцавший с помощью «замерших» органов чувств, или нечто, постигавшее и воспринимавшее в состоянии абсолютного безмолвия мир пустых форм, материализованных теней, совершенно эфемерных и призрачных. Не было ни Единого, ни даже множества, лишь только абсолютное То, бескачественное, безотносительное, тотальное, неописуемое, непостижимое, абсолютное и при этом в высшей степени реальное и единственно реальное. Это не было ментальной реализацией или озарением свыше – не было никаких абстрактных построений, – это была настоящая, единственно подлинная реальность (хотя она и не была трехмерным физическим миром), пронизывающая, заполняющая или, скорее, затопляющая это подобие физического мира, не оставляющая места ни для какой иной реальности, кроме самой себя, не позволяющая ничему другому казаться реальным, ощутимым и несомненным. Не могу сказать, что в этом переживании было нечто экстатическое или восторженное – невыразимую Ананду я пережил годами позже, – но что оно действительно принесло, так это невыразимый Покой, необычайную тишину, ощущение освобождения в бесконечности и абсолютную свободу. Я жил в этом состоянии Нирваны дни и ночи, прежде чем оно позволило возникнуть внутри себя чему-то другому и само начало хоть как-то меняться, но сущность этого переживания, постоянная память о нем, возможность всегда вернуться к его полноте оставались до тех пор, пока оно не стало исчезать в более интенсивном переживании планов Сверхсознания. А до тех пор одна реализация сменялась другой, каждый раз что-то добавляя к исходному переживанию, и все они, в конце концов, слились в единое целое. Вскоре видение мира как иллюзии уступило место переживанию, в котором иллюзия [7] была лишь поверхностным феноменом, так как позади нее существовала необъятная Божественная Реальность, над ней – высочайшая Божественная Реальность, и в сердце любого объекта интенсивно вибрировала та же самая Божественная Реальность, таким образом, я видел ее внутри всего, что прежде мне представлялось тенями или безжизненными кинематографическими образами. Но это не означало, что я опять оказался в тюрьме чувств, или опустился на ступень ниже, или что первоначальное переживание пошло на убыль, скорее, это было движение вверх и вширь, направленное на более полное постижение Истины. Ведь именно дух созерцал все объекты этого мира, это не было восприятием органов чувств, а Покой, тишина, ощущение свободы в Бесконечности остались уже навсегда, при этом наш мир, да и все остальные миры представлялись лишь чем-то случайно возникшим в бесконечной череде творений и разрушений, происходящих в бесконечности и вневременье Божественного.
7
На самом деле речь идет не о чем-то ложном и нереальном, возникающем в сознании из-за обмана чувств, а об искаженном восприятии проявленного мира сознающим разумом и чувствами и о неправильном обращении человеческого сознания с реалиями этого мира.
Таковы в целом мои возражения в отношении Майявады. Если взглянуть на Нирвану с точки зрения моего освобожденного сознания, то она оказалась лишь началом моей реализации, первым шагом к осознанию высочайшей и всеобъемлющей Реальности, а отнюдь не единственно возможным подлинным достижением или венчающей все кульминацией. Нирвана пришла как незваная и негаданная, хотя и вполне желанная гостья. До этого я не имел ни малейшего представления о ней, не стремился к ней; на самом деле я стремился к прямо противоположному – к обретению духовной силы, чтобы помочь миру и выполнить в нем предназначенную мне работу. И все-таки она пришла, даже не постучав и не спросив разрешения войти. Со мной это просто «случилось», и Нирвана обосновалась внутри с намерением остаться там навсегда, а может быть, она ниоткуда и не приходила, а давным-давно была там и только сейчас заявила о себе. Потом она стала превращаться в какое-то другое переживание, но не более низкого, а более высокого порядка, которое намного превосходило первоначальный опыт. Так как же я могу согласиться с Майявадой или предпочесть Истине, данной мне свыше, логику Шанкары?
Однако я не настаиваю на том, чтобы каждый прошел через мой опыт или следовал Истине, которая открылась мне. У меня нет никаких возражений, если кто-то примет Майяваду как истину своей души или истину своего разума или же будет рассматривать это учение как средство избавления от трудностей космического существования. Мои возражения направлены только против тех, кто упорно пытается навязать мне или миру Майяваду в качестве единственного убедительного и всеобъемлющего учения, объясняющего все аспекты нашего существования, чем она, естественно, не является. Существует множество других возможных объяснений, и учение Шанкары вовсе не является убедительным, поскольку в конечном итоге ничего не объясняет; оно является – и должно быть таковым, если только не отступит от собственной логики – всеисключающим, а никак не всеохватывающим. Но не в этом дело. Теория может быть ошибочной или, по крайней мере, односторонней и несовершенной и все же оставаться при этом исключительно полезной с практической точки зрения. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует история науки. На самом деле, теория, будь она философской или научной, есть не что иное, как опора для ума – подручное средство, помогающее разуму взаимодействовать с интересующими его объектами, посох, на который он может опереться и чувствовать себя более уверенно, совершая свое многотрудное путешествие. Сама исключительность и односторонность Майявады делает ее надежным подспорьем или мощным стимулом для совершения духовного усилия, имеющего столь же одностороннюю, исключительную и узкую направленность. Она поддерживает намерение Разума убежать от самого себя и от Жизни, для того чтобы совершить прорыв в сверхсознание. Скорее, это даже Пуруша в Разуме стремится вырваться за пределы ограничений, наложенных Разумом и Жизнью, и уйти в сверхсознательную Бесконечность. Теоретически такой путь для разума означает необходимость отвергнуть все свои идеи, а также все предпочтения витала, научившись видеть их непостоянство, и относиться к ним как к иллюзиям. На практике, когда разум прекращает свою обычную активность, он легко погружается в совершенный и ничем ненарушаемый покой, в котором все теряет свое значение, – так как в этом состоянии абсолютного покоя исчезают все ментальные и витальные ценности, – а уже из этого состояния разум может стремительно прорваться в сверхсознание, войдя в транс и получив переживание чистого Духа (suupti). В зависимости от глубины транса, мир становится для него все более и более нереальным – иллюзией, Майей. Так он движется к своему полному растворению в Брахмане.
Поэтому Майявада, придающая столь огромное значение достижению Нирваны, несмотря на ее недостатки в качестве ментальной теории сущего, служит великой духовной цели и в качестве пути она может вести очень далеко и высоко. Более того, если бы Разум был последней ступенью в эволюции сознания и выше его ничего бы не было, кроме чистого Духа, то я сам не прочь был бы принять Майяваду как единственно возможный выход из создавшейся ситуации. Ибо разум со своими идеями и витал со своими желаниями превратили жизнь в этом мире в сущий хаос, и если бы не было надежды на лучшее, оптимальным решением стал бы уход из мира кратчайшим путем. Но мой опыт говорит о том, что существует нечто выше Разума, что Разум – не последнее слово Духа в его работе здесь. Разум представляет собой невежественное сознание, и все его представления могут быть либо ложными, либо несовершенными, либо состоять из смеси истины и лжи, но даже если они и верны, то все равно могут быть лишь отражением Истины, но никак не самой Истиной во всей ее полноте. Но существует и Сознание-Истина, и не только в его статическом и созерцательном, но и в динамическом и творческом аспекте, и я предпочитаю обрести это Сознание и увидеть этот мир его глазами, чтобы узнать, нельзя ли его изменить, а не пытаться бежать из этого мира наикратчайшим путем, который предлагает нам Неведение как единственное средство спасения.
Впрочем, я бы не возражал против вашего стремления к Нирване, если бы оно не было просто временным увлечением ума и витала, а являлось явным указанием на то, что это именно тот путь, которым должен следовать ваш ум, а ваша душа – искать освобождения. Но мне кажется, что все дело в негативной реакции витала на его же собственные несбывшиеся желания, в чувстве крайней неудовлетворенности жизнью – именно это толкает вас к Нирване, а не радостное стремление души, нашедшей наконец свой истинный путь. Сама по себе, такая вайрагья является витальным движением, а витальная вайрагья – не что иное, как обратная сторона витального желания, хотя ум найдет для нее массу других объяснений и всячески ее поддержит. Но даже этот тип вайрагьи способен, если в нем присутствует целеустремленность и исключительная строгость, привести к Нирване или указать путь к ней. Но ваша личность имеет множество сторон, скорее даже, в вас живет много разных личностей, и противоречия, возникающие между ними, когда они, желая выразить себя через ваш внешний ум, сталкиваются друг с другом и вызывают внутренний разлад, стали препятствием в вашей садхане. В вас существует витальная личность, стремящаяся лишь к успеху и удовольствиям и желающая бесконечно получать и то и другое, но не способная увлечь за собой все остальные части вашего существа. Существует и другая витальная личность, стремящаяся к более возвышенным удовольствиям и внушающая первой личности, что та вполне могла бы отказаться от своих мелких и не приносящих удовлетворения желаний, чтобы получить взамен некое райское блаженство. Существует и витально-психическая личность – это Вайшнава внутри вас, который жаждет единения с Божественным Кришной, бхакти и Ананды. А еще в вас живет поэт и музыкант, который через музыку и поэзию стремится к красоте. Есть в вас ментально-витальная личность, которая, столкнувшись с сопротивлением витала, настаивает на суровой внутренней борьбе и практике Тапасьи и, без сомнения, именно она также одобряет вайрагью и ваше стремление к Нирване. Есть и ментально-физическая личность – этакий последователь Рассела, экстраверт и скептик. А есть и другая ментальная личность – ментально-эмоциональная, все мысли которой обращены к Божественному, йоге, бхакти, Гуруваде. И, наконец, существует психическое существо, которое и побудило вас к садхане и которое все еще ждет часа своего проявления.
И что же вы собираетесь делать со всей этой компанией? Если ваша цель – Нирвана, вам придется либо их всех изгнать, либо подавить, либо попросту лишить жизни. Ведь все авторитеты уверяют, что путь, ведущий исключительно к Нирване, очень труден (dukham dehavadbhi, говорит Гита), да и ваша собственная попытка подавить в себе все другие личности не увенчалась успехом – по вашему же собственному признанию, вы превратились в выжатый лимон, сделались сухим, безжизненным и отчаявшимся, в вас не осталось ни капли энергии. Если ваш путь к земле обетованной лежит через пустыню, тогда все это не имеет большого значения. Если же нет, тогда существует другой путь – путь интеграции и приведения различных частей вашего существа в гармонию. Однако этого нельзя добиться никакими внешними средствами, нельзя этого сделать и с помощью ума или витального существа – они, скорее всего, только испортят дело. Но если подойти к этой проблеме изнутри, если поручить это душе, Духу, являющемуся центром всего и способному гармонично объединить вокруг себя различные части и составляющие вашего существа, то тогда это может быть сделано. В стремлении каждой из ваших личностей содержится истина, которая может находиться в гармонии с истиной всех остальных. Есть истина в стремлении к Нирване – ведь Нирвана это не что иное, как обретение свободы и покоя Духа, который существует независимо от проявленного мира и не затронут тем, что в нем происходит, царит ли в нем хаос или порядок. Истина заключена и в бхакти и стремлении сердца обрести Божественное – это истина божественной Любви и Ананды. И в желании практиковать Тапасью есть истина – это стремление Духа обрести господство над телом. Истина, поборниками которой выступают поэт и музыкант, является истиной проявления Духа через красоту. Есть истина за строгими интеллектуальными утверждениями, есть она даже за вашим скептицизмом, за позицией последователя Рассела, даже если скрыта очень глубоко, и заключается эта истина в отрицании ложных форм. Даже за теми двумя витальными личностями есть истина, заключающаяся в стремлении обладать как внешним, так и внутренним миром, но не эгоистическим образом, а так, как это делает Божественное. Привести в гармонию все эти личности является целью нашей йоги. Но этого не добиться с помощью каких-то внешних средств – для этого необходимо углубиться внутрь себя, найти психический и духовный центры и научиться оттуда смотреть на окружающий мир, принимать решения и действовать в нем. Ибо там скрыта истина нашего существа и тайна высшей Гармонии.
Человек может осознать себя как неподвижный трансцендентный (essential) дух, не связанный с игрой космоса. Он может также осознать себя как неподвижный универсальный дух, присутствующий во всем, – но при этом, даже по прошествии длительного времени, не осознавать движения динамической всеобщей Природы (vi'sva-prakti). Первоначальная реализация высшего «Я», или Брахмана, часто представляет собой реализацию нечто такого, что отделяет себя от всякой формы, имени, действия, движения и существует совершенно независимо, воспринимая космос не более чем череду кинематографических образов, лишенных субстанции и всякой реальности. Такой была моя первая полная реализация Нирваны в высшем «Я». Это не говорит о существовании разделения между высшим «Я» и Брахманом, но означает, что есть разрыв между изначальным самосущим бытием [высшего «Я»] и проявленным миром.
Согласно Адвайте, Бог – это только отражение Брахмана в Майе: подобно тому как вовне Брахман воспринимается как мир, который на самом деле не реален, а лишь предстает таким для наших органов чувств, – точно так же внутри Брахман воспринимается как Бог, Бхагаван, Ишвара, но и этот образ Брахмана имеет лишь субъективную, а не истинную реальность. Истинно же реальным может быть и всегда остается только безотносительный Брахман, всецело пребывающий в трансцендентной для мира вечности. По крайней мере, так об этом писали последователи Шанкары, не знаю, правда, утверждал ли он сам то же самое. Современные же последователи Адвайты не перестают повторять, что Шанкара имел в виду совсем другое и что люди несколько видоизменили его учение – поэтому нужно быть очень осторожным, приписывая ему то или иное высказывание.
Они хотят доказать, что Шанкара вовсе не был таким уж строгим приверженцем Майявады, как это принято считать, – что он допускал некоторую временную реальность мира, признавал существование Шакти и т. д. Но все эти уступки (даже если предположить, что Шанкара действительно пошел на них) несовместимы с логикой его же собственной философии, заявляющей, что существует только Брахман, а все остальное – неведение и иллюзия. Все, помимо Брахмана, временно и иллюзорно и является творением Майи. Кроме того, Шанкара обосновал невозможность достижения Брахмана путем деяний. И если все это не его философия, то мне бы очень хотелось знать, что же, в действительности, он создал. Во всяком случае, все восприняли ее как учение об иллюзорности мира. Сейчас люди все более и более отходят от идей строгого Иллюзионизма, и многие последователи Адвайты хотят пересмотреть собственную доктрину, используя для этого авторитет Шанкары.