Схрон под лавиной
Шрифт:
Встать на ноги и слегка размять кисти сжатием и разжатием пальцев было приятно. Еще приятнее было просто потрясти кистями, сбрасывая напряжение. Багдасар Давлетбаевич прислушался, затаив дыхание, чтобы оно не мешало улавливать звуки со стороны. Приближения банды слышно еще не было. Да и фонарики вдалеке не мелькали. Он посмотрел на часы. Время уже приближалось к утру, но до рассвета еще оставался достаточный запас, так что, пока бандитов не видно, можно пользоваться своим фонариком.
Старший лейтенант посветил прямо перед собой. Луч легко выхватил противоположный склон, такой мрачный в сыром сумраке. До него было метров двадцать. И не было никакой гарантии, что бандиты пойдут именно там, где он положит трубку. Двадцать метров — большая ширина. По центру ущелья протекал ручей, Шахамурзиеву очень захотелось умыться и
Хорошо бы найти тропу перед входом в пещеру. Командир взвода стал светить под ноги и нашел. Найти на камнях ее было трудно, но под лучом фонарика отчетливо была видна извилистая линия, очищенная от больших камней. Некоторые камни были просто убраны, некоторые просто столкнули ногой в сторону. Трубку следовало положить, конечно, прямо на тропе или в непосредственной близости от нее, словно кто-то нечаянно уронил и не заметил. Старшему лейтенанту приглянулись три камня рядом с тропой. Два больших и один, в середине, поменьше. Именно на тот камень, что поменьше, командир взвода и пристроил трубку. Таким образом она могла упасть, когда человек на камне сидел. И тут же, убедившись, что трубку устроил уютно, старший лейтенант двинулся к веревке. Бегом. Едва ухватился за нее и дважды просигналил фонариком, давая команду к подъему, как услышал со стороны какой-то шум, а потом увидел и лучи света от фонарей. Бандиты уже шли, и шли быстро, если не бежали. Веревку при подъеме старший лейтенант не зажимал в кисти, чтобы не испытывать еще раз выносливость своих пальцев, а намотал на обе руки. Теперь не он свое тело вытаскивал, а солдаты поднимали своего командира. Солдат было много, а он был не тяжелый. Его задача состояла только в том, чтобы держаться, желательно, перпендикулярно к склону, и переставлять ноги, что он успешно и делал. Подъем оказался в три раза более быстрым, чем спуск. И руки так не устали. Наверное, и спускаться следовало таким же манером, но это уже момент из прошлого, которое можно переносить в будущее, а не в настоящее.
Оказавшись наверху, командир кивнул солдатам:
— Спасибо. Быстро подняли.
— Старались, товарищ старший лейтенант. Соскучиться успели… — за всех ответил старший сержант Чухонцев.
— Смотайте веревки и выходите в обратный путь. Идти быстро. В пещере не задерживаться. Сразу на выход. Пленника с «вертухаем» с собой заберите. Я догоню. Если не успею, на поверхности меня дождитесь. На перевал вместе двинем.
— С ямами осторожнее, товарищ старший лейтенант. Не свалитесь.
— Они не широкие. Выберусь. Гоните…
Приказы не обсуждаются, тем более в боевой обстановке. Солдаты быстро пошли в обратный путь, на ходу сматывая веревку, а старший лейтенант Шахамурзиев остался наблюдать за приближением банды. Он уже подготовил свою трубку, нашел в списке неотвеченных звонков нужный номер и готов был нажать сигнал вызова, как только подойдет время. А оно стремительно приближалось, отмечаемое светом фонариков.
Бандиты шли быстро, торопились. Но, видимо, ушли с боевой позиции не все, потому что с правой стороны ущелья время от времени раздавались автоматные очереди, причем опытное ухо сразу отмечало, что стрельба была двусторонняя. Кто-то, очевидно, из бандитов, начинал, еще несколько стволов его поддерживали, а затем множественный огонь с противоположной стороны заставлял первые автоматы замолчать. Сами автоматчики, скорее всего, за камни прятались. Это походило на прикрытие из смертников. Или из раненых, которых тащить с собой не захотели. Может быть, даже из добровольцев. Никогда не стоит думать, что противник, каким бы он ни был, имеет нестойкий моральный дух. Дух у бандитов еще тот, и добровольцы, и герои среди них встречаются, и собой они жертвовать за других умеют. Шахамурзиев лично с подобным уже много раз сталкивался.
Но время подходило, и оно требовало внимания не к происходящему в правой стороне ущелья, за несколько километров отсюда, а внизу, почти прямо под выходом из пещеры. Старший лейтенант выждал момент, когда бандиты внизу подойдут метров на пять к месту, которое он отметил в памяти даже в темноте, то есть к трубке. И только после этого, памятуя, что звонок раздается не сразу, нажал клавишу вызова. Звонок было слышно даже наверху, и сверху видно было, как между камней засветился ярким окошечком монитор трубки. Бандиты были уже рядом, и кто-то из них сразу схватил трубку и ответил на звонок:
— Слушаю…
— Алло, Джамбек… — сказал командир взвода негромко, но с умышленным кавказским акцентом. — Алло, Джамбек… Никак не мог до тебя дозвониться…
— Ты не туда, брат, попал. Номером ошибся… — ответил голос с характерной хрипотцой. Обычно такая хрипотца присуща уголовникам и порой бывает даже искусственной, наигранной, в подражание тем, кто за долгие годы приобрел ее натуральную.
Сверху было видно, как погас свет монитора. Трубку не выбросили, сунули в карман.
Дело было сделано. Шахамурзиев сразу позвонил генералу. Но теперь попал не на московского генерала, а на начальника оперативного штаба Антитеррористического комитета. Долго разговаривать не стал, попросил передать, что дело сделано, бандиты трубку забрали.
Местный генерал был, видимо, уже в курсе дела и сразу спросил:
— Взвод из пещеры вывел?
— Когда? Только пять минут назад отправил. Сейчас сам выхожу.
— Торопись. На перевале все готово. И генералы уже там. Бегом беги подальше от этого места. Там скоро пекло будет… Солнцепек…
— Бегу… — ответил старший лейтенант и кинулся в галерею, подсвечивая себе фонариком…
Глава девятая
Из глубины ущелья пришел легкий, но устойчивый в своем напряжении ветерок. Словно бы струной натянутый, только что не звенел. Он нес прохладу. Эта прохлада хороша была бы летом, в жаркую погоду, но никак не зимой, когда спецназ внутренних войск то бегал, весь в поту, то лежал на холодных камнях, остыв телом и к камням потихоньку примерзая. В горы уже пришла устойчивая зима, хотя по календарю она должна была наступить только через несколько дней. Но погода не любит в календари заглядывать, тем более погода в высокогорных районах. Она свое дело творит и не думает о людях.
От ветерка хотелось спрятаться за камни. Он был неприятным и заставлял ежиться.
Банда ушла, как сообщил своим звонком старший прапорщик Разин, все же пославший несколько пуль вдогонку последним из тех, что просачивались через трещины в скалах. Но заслон бандиты, во избежание жесткого преследования, оставили. Если бы началась погоня, то навстречу движению спецназа внутренних войск ударили бы сразу и автоматы, и гранатометы. И именно для того, чтобы не прозевать это начало, бандиты запускали в воздух планирующие осветительные ракеты с долгим временем полета и собственно сгорания. Но такое освещение и самим спецназовцам помогало лучше видеть бандитские защитные рубежи, поэтому они подверглись жесткому обстрелу из автоматов и «подствольников». Когда шел массированный обстрел, бандиты прятались, хотя, скорее всего, наблюдение продолжали в щели. Иначе и смысла не было бы в осветительных ракетах.
Капитан Лабриер к тому времени выбрал уже почти половину отряда для отхода на перевал и выполнения непонятных землекопных работ. Перед тем как бойцам выйти на высокую простреливаемую тропу, командир отряда приказал усилить огонь, чтобы не давать возможности бандитам нанести вред уходящим. Инструкции старшему группы капитану Лабриеру майор Ломоносов дал загодя. Сам он, даже не получив такого приказа, намеревался отойти туда же, как только будет покончено с бандитами, защищающими свой оборонительный рубеж. А кончать с ними уже пора. И пора вдогонку за группой Лабриера отправляться. Может быть, на перевале нужна дополнительная рабочая сила.
Бандитов за камнями осталось меньше десятка, и оказать серьезное сопротивление трем десяткам «краповых», оставшимся с майором Ломоносовым, они были не в состоянии. Сам «краповый» майор Миша, как только ушла на перевал команда Лабриера, просматривал участок ущелья, который требовалось преодолеть, и обратил внимание на то, на что не обращал внимания раньше. На правом фланге почти у самого подножия хребта природой была выложена гряда камней, больших и малых. Видимо, камни эти время от времени скатывались со склона и падали неподалеку друг от друга. За этими камнями, если аккуратно проползти, можно добраться до самого оборонительного рубежа бандитов. В отряде было три бойца, которые ползали лучше всех и, наверное, с бойцами спецназа ГРУ, самыми известными в армии «ползунами», могли бы потягаться. Эти трое не попали в состав копательной команды Лабриера.