Шторм изнутри
Шрифт:
Теперь же доспех превратился просто в груду металла с потертыми эмблемами эфеса шпаги на круглых наплечных пластинах, сваленную в темном укромном углу убежища братьев.
Валентайн вышел из ванной, бросив на кровать небольшое полотенце, которым вытирал голову, ничего не произнося он направился в гостиную. В проходе он остановился вплотную к посторонившемуся Каю. Шевалье опустил ему руку на плечо и сжал пальцы, обхватывая скрытую под рубахой цепь, он дернул ее в сторону, заставив потерять Кая равновесие.
– Все еще закован. – Валентайн скорее утверждал, чем спрашивал.
Он прошел в
– Не могу сказать, что твое появление оказалось неожиданным.
– Похоже не много тех, у кого оно вызовет удивление. И почти никого не осталось, кто был бы рад столь своевременному завершению моего Изгнания. Даже не смотря на столь зловещее событие, омрачившее это возвращение. Чувствуешь запах гари на улицах? Чувствуешь к чему я клоню?
– Если ты намекаешь, что ты наша последняя надежда, перед Ее пришествием, то тут еще нужно разобраться, кто из вас страшнее.
– Согласен, если ты предпочитаешь быть сожженным дотла, ради какого-нибудь символизма, оставшись лежать пеплом на тлеющих углях этого города, то Ее пришествие, пожалуй, даже кстати.
– Если тебя послушать, то Она, конечно, выглядит устрашающе. Но если вспомнить о полчищах Манна, надвигающихся с востока, то тогда, наоборот, Она начинает казаться потенциальным союзником. Все забыли про него, да? Хотя Сантино до сих пор считает, будто Шевалье для Манна когда-то являлись весомой угрозой. А ведь в зарождении этих полчищ принимал участие и ты, между прочим. Что, какой-нибудь мессия вдруг появится из ниоткуда, чтобы избавить нас от близящейся войны, а? – Последнее предложение Валентайн произнес чрезвычайно язвительно.
– Тебе виднее, – парировал Кай, – ведь не иначе, как тебя Манн обучал своим секретам. Так может это ты должен знать, как его остановить?
– Да, как и всегда, разбирайтесь сами. Никому нет дела, что его моджахеды черной стаей стягиваются к Вавилону. Никому, как и всегда, нет дела до всего окружающего, так может дать Ей спалить вместе и город, и армии проклятого Манна?!
– Кажется ты не до конца понимаешь, почему Она пришла в Вавилон, и что Она желает на самом деле. Она – огонь, Ее суть – пламя, Ей нет дела до твоих доводов, все, что Ею движет – это ярость. Неважно, что послужило триггером, теперь это не исправить. Она не планирует сжечь нечто, что ненавидит. Она хочет просто сжечь все. С Ней нельзя договориться, для Нее не существует ценности, ради которой Она согласилась бы остановиться. Сейчас все, что мы можем сделать, это освободить меня от цепей. И когда я говорю мы, я имею в виду именно нас всех, мы можем сделать это только вместе. Так что, быть может, я смогу убедить тебя в том, что мне не обойтись без твоей помощи?
– Оставь свои речи для Сантино, мне не интересно какие слова ты подобрал, чтобы склонить меня на свою сторону.
Валентайн покончил, наконец, с кителем и направился к другой дверце встроенного в противоположную стенку бара. Оттуда он извлек бутылку и уставился на этикетку.
– Все это создал Сантино? – Спросил его Кай.
Старший Шевалье замер с бутылкой в руке и посмотрел на Кая, несколько секунд он молчал, словно соображая, что именно тот имеет в виду.
– Это то, что мы дали обществу, которое не оценило других наших возможностей.
– Хм, совсем не твой стиль, Вэл.
Он продолжал смотреть на Кая, словно что-то обдумывая.
– Что ты хочешь от меня, Кай? Иди, поговори с моим братом, пусть он принимает решение. Ему нравится руководить. У меня же нет ни малейшего желания помогать, не тебе…
– Не ему? – Перебил его Кай.
– Послушай, я его старший брат и буду присматривать за ним, как делал это и раньше. – Валентайн отвернулся и направился к дальней стене. – Так что не стоит пытаться убедить меня в том, что я не согласен с Сантино.
– Я не прошу тебя идти против твоего брата. Я хочу, чтобы ты направил его. Никто другой не сможет донести весь смысл до Сантино, никого другого он просто не станет слушать. Ведь ты знаешь, другого выхода нет, мы должны делать что-то.
С бутылкой в руке Валентайн остановился перед дальней стеной, свободная ладонь скользнула по ее поверхности, касаясь невидимого сенсора, и гладкая поверхность отзывчиво открылась широкими полосками жалюзи, впуская в комнату свет уличных фонарей. Все же здесь были окна. Уличное электрическое освещение бледно-синим цветом проникало в полутемную комнату, ровными полосами расчерчивая лицо Валентайна, который смотрел в образовавшиеся щели на улицу внизу. В комнате стали слышны звуки снаружи. Старший брат отпил прямо из бутылки, не предлагая Каю.
– Что ты придумал? – Не поворачиваясь, спросил Валентайн. – Какой у тебя план?
– Найти всех. Я хочу, чтобы вы освободили меня. Нужно прийти к каждому из вас, говорить, как я говорю с тобой, и надеяться, что они пойдут за мной. Нужно прочитать Заклинание, весь Триптих. Я должен освободиться от оков, чтобы обладать полной силой, когда встречусь с Ней.
Едва Кай произнес первые слова, Валентайн мгновенно потерял интерес к окну и резко обернулся к нему.
– Ничего не выйдет.
– Я должен попытаться. В любом другом случае, я просто предстану перед Ней беззащитным, и Она спалит меня дотла.
Валентайн молчал. Затем он сделал глоток из бутылки и опять отвернулся к окну.
– Ничего не выйдет. – Еле слышно повторил он, затем спросил, уже громче. – И как ты, скажем, собираешься убедить Сета? Он даже слушать тебя не станет.
– Тут ты прав. – Цокнул Кай. – Но прежде его нужно найти, я стараюсь решать проблемы по очереди.
Валентайн усмехнулся.
– Что ж, и как же ты собираешься разобраться с этой проблемой?
– Я думаю Епископ сможет найти следы большинства из вас. Кстати, хотел спросить, ты, случайно, не знаешь, где его искать?
Теперь Валентайн рассмеялся в голос, правда так и не поворачиваясь от окна, словно не желая смотреть в глаза Каю.
– Ты, должно быть, издеваешься. Если ты не знаешь, как найти Бишопа, то я бы не поставил на тебя и ржавого четвертака. Ты пришел признаться в своем бессилии?
– Ну что ж, я всегда могу в отчаянии сдаться и затеряться в толпе одного из ваших залов позади. Скулить, жалеть себя и сетовать на мир.