Шторм в Гавани Ветров
Шрифт:
Последние аккорды растаяли в воздухе, и Марис, как всегда, когда она слушала эту балладу, задумалась... Было жаль Звездоплавателей. Старый Капитан и его команда тоже были летателями, хотя их крылья подчиняли себе другой ветер, ветер звезд. Им пришлось уступить тем, кто придумал новый способ летать...
Баррион ответил улыбкой на чью-то просьбу и завел новую песню. Потом несколько древних песен с Земли, памятных всем, а потом он огляделся вокруг и предложил свою композицию: развеселую застольную песню про сциллу, которая приняла рыбачий корабль за самку.
Марис
– Баррион!-крикнул Расе.-Сегодня летатель вступает в Возраст! Спой что-нибудь летательское.
Певец улыбнулся, кивнул. Марис оглянулась.
Расе стоял у стола с бокалом вина в руке. Гордая улыбка не сходила с его лица. "Скоро его сын будет летателем, - думала Марис, - а про меня он и не вспомнит". Она чувствовала себя лишней на празднике.
Одну за другой Баррион пел песни летателей. Баллады Внешних Островов, Шотана, Кульхолла, Эмберли, Повита... Пел о летателях-призраках, навсегда затерявшихся над океаном, когда они послушались Капитана-Правителя и взяли в небо ору- жие... В редкий штиль их можно увидеть, бесцельно мечущихся на призрачных крыльях. Так по крайней мере утверждают легенды. Но летатели, которые попадают в штиль, редко возвращаются рассказать о том, что видели, так что никто не уверен, где тут правда, а где выдумка...
Баррион пел о седом Ройне, которому было за восемьдесят, когда его внук-летатель был убит в ссоре из-за женщины. Старый Ройн взял крылья, догнал убийцу и отомстил ему за смерть летателя...
Баллада о Джени и Ароне, самая печальная из всех. Джени родилась калекой и жила со своей матерью. Не имея возможности ходить, она все свое время проводила у окна, выходящего к прыжковой скале Малого Шотана. Так Джени полюбила Арона, молодого веселого летателя, и в ее мечтах он отвечал ей взаимностью. Но однажды она увидела его в небе вместе с другим летателем - красивой рыжеволосой девушкой. Приземлившись, Арон обнял свою подругу, и они поцеловались. Когда мать Джени вернулась домой, ей дочь была мертва. Она умерла от горя. Арон, когда ему об этом рассказали, не позволил хоронить эту незнакомую ему до того девушку на острове. Он взял ее с собой на скалу, одел крылья и унес далеко в море, чтобы похоронить, как хоронят летателей.
Была песня и про Деревянные Крылья, но не очень хорошая: в ней он выглядел комическим дурачком. Потом Баррион спел про Летателя, Принесшего Плохие Вести, потом "Танец Ветра" - венчальную песню летателей, потом еще и еще... Марис увлеклась и слушала, ни на кого не обращая внимания. Стакан кивы в ее руке совсем остыл, забытый после первой же песни. Ею овладело какоето доброе чувство, теплая беспокойная печаль, вернувшая воспоминания о ветрах.
– Твой брат прирожденный летатель,- прошептал кто-то рядом. Марис повернула голову и обнаружила, что на подлокотнике ее кресла устроился Корм. Он показывал рукой на сидящего
– Видишь, как на него действуют летательские песни?- беззаботно продолжал Корм.- Для островитян это просто песни, но для летателя - нечто гораздо большее. Мы с тобой знаем это, и твой брат знает. Я всегда могу определить по виду... Понимаю, как тебе тяжело, но подумай о брате. Он тоже любит небо.
Марис взглянула на него и едва удержалась от смеха. Тоже знаток... Колль и в самом деле слушал как зачарованный, но только Марис знала почему. Колль любит музыку, а не небо. Сами песни, а не то, о чем поется. Но откуда Корму знать об этом? Блестящему, улыбающемуся Корму, так уверенному в себе?
– Ты думаешь, только летатели мечтают?
– шепнула Марис и тут же повернулась к Барриону, который заканчивал очередную балладу.
– Я знаю еще много песен про летателей, - произнес певец с улыбкой,- но если я буду все их петь, мы просидим тут целую ночь и я так и не попаду к столу.- Он взглянул на Колля и добавил:- Когда ты слетаешь на Эйри, узнаешь еще больше. Я побывал всего на десятке островов, а вы, летатели, посещаете сотни.
Колль поднялся со своего места:
– Я хочу спеть.
– Пожалуй, я могу доверить тебе мою гитару,- произнес Баррион, улыбаясь.
– Никому бы не доверил, но тебе могу.
Он встал и уступил место побледневшему от волнения Коллю. Тот потрогал струны, нервно прикусил губу и поглядел на Марис, сощурившись от яркого света факелов.
– Я хочу спеть новую песню. Песню о летателе. Я... Короче, я сам ее написал. Я не видел этого события, но слышал рассказ. Достоверный рассказ. История просто просилась в песню, но до сих пор песни не было.
– Тогда пой, малыш!
– прогудел Правитель.
Колль улыбнулся и бросил взгляд на Марис.
– Я назвал ее "Полет Ворона".
И он запел. Чистым, сильным, красивым голосом Колль пел, воскрешая в памяти Марис давние события. Она замерла от удивления и слушала, не сводя глаз с певца. Все, как было... Он даже сумел передать чувства, шевельнувшиеся в ней, когда сложенные крылья Ворона раскрылись, сверкнув зеркальным блеском на солнце, и унесли его от, казалось, неминуемой смерти. Вся ее детская любовь к Ворону звучала в этой песне. Ворон, о котором пел Колль, был славным крылатым рыцарем, смелым, отважным, презирающим опасность. Как ей когда-то и казалось.
"Да, у него есть дар",-подумала Марис. Корм наклонился к ней, посмотрев вопросительно, и она поняла, что прошептала свои мысли вслух.
Последние звуки песни затихли.
– Колль может превзойти Барриона, если ему дадут шанс,- негромко сказала Марис.- Это я рассказала ему эту историю, Корм. Я и еще несколько летателей были там, когда Ворон показывал свой трюк. Но никто из нас не смог бы сделать из истории такую красоту, а Колль смог. У него талант!
– Это точно, - ухмыльнулся Корм.
– В следующем году мы отберем у Восточных приз в песенном состязании.