Шторм Времени (Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего)
Шрифт:
– Откуда про казаков знаешь?
– Люди сказывали.
Они подошли к берегу, спустили парус. До земли было с полсотни метров – осторожничал Пафнутий.
Со сторожевой вышки их заметили давно. Едва корабли остановились, ворота распахнулись, и вышло несколько вооруженных людей.
От сердца у Михаила отлегло – лица встречавших их людей были европейские, одежда исконно казачья: рубахи, широкие шаровары, на ногах сапоги, а не ичиги.
– Эй, гости торговые! Вы что же к берегу не пристаете? – закричали казаки.
– Поглядеть
– Убедились? Приставайте!
Суда на веслах подошли к скромному, в два бревна причалу. Понятное дело: строительного леса нет, все бревна приходится завозить издалека.
Казаки помогли закрепить швартовы.
– Откуда будете, гости торговые?
– Из Москвы! – солидно ответил Пафнутий.
– Будьте гостями, идите в крепость.
Казаки приняли их радушно, угостили пловом, шулюмом. А накормив, принялись расспрашивать, что в свете слышно, кто с кем воюет да какой урожай? Потом поинтересовались, куда путь держат.
– Думаем, в Персию.
– За пряностями?
– Именно.
– Дело хорошее, но рисковое. Персия с османами воюет, да и между собой мира нет. А что на продажу везете?
– Воск, ткани.
– Воск нам не надобен, а сукна взяли бы немного.
– Уступим.
Утром на вышке остался караульный, а весь немногочисленный гарнизон пошел к судам.
Пафнутий и Михаил достали тюки с тканями. Казаки осмотрели, помяли их, и каждый взял себе понемногу на обновки. Расплатились мелкими серебряными монетами. Михаил такие видел впервые – как и Пафнутий. Тот попробовал деньги на зуб, а Михаил крутил в руке – на монетах была непонятная, похожая на арабскую, вязь.
– Это что за деньги?
– Из Дербента – слыхал про такой? Его Тимур взял, уж почитай век назад.
– В Персии такие берут?
– Серебро да золото везде берут, – успокоили их казаки. – А у вас готового платья нет? Пообносились мы.
Купцы только руками развели.
– А сала?
– Есть немного.
– Поменяете?
– На что?
– А на что хотите. Можно на барана или на шкуры овечьи.
Михаил посмотрел на Григория. Тот вздохнул и вытащил из трюма добрый шмат сала, завернутый в холстину.
Старшина казаков схватил сало, понюхал, не удержался и ножом отхватил кусок. Пока он жевал, закатив от удовольствия глаза, другие казаки в нетерпении исходили слюной.
– Вот за сало благодарность вам огромная. Год уже не ели, скоро вкус забудем. Басурмане свиней не разводят.
В обмен на сало Михаилу принесли две хорошо выделанные овечьи шкуры. На таких было удобно лежать на досках палубы – мягко и тепло.
За торгом и разговорами пролетел день, и купцы остались на вторую ночевку. Все-таки в остроге безопаснее, и за суда с товарами спокойно.
Пока завтракали, старшина казацкий поторопил:
– Гости
Михаил с Пафнутием переглянулись.
– Мы отплываем. А за гостеприимство спасибо.
– Будете в наших краях, заходите. И сала с собой побольше везите! – напутствовали их казаки. – Вам сейчас верст сто можно без опаски идти, а дальше не скажем – не знаем.
Снялись со швартовов. От причала отошли на веслах, подняли парус.
Ветер был слабый и ровный. Суда шли, не отдаляясь от берега.
Понемногу ветер стал крепчать. Оба судна отошли мористее, опасаясь наткнуться на отмель или подводную скалу.
Суда быстро шли к Дербенту.
Понемногу воздух становился пыльным, видимость начала падать. Песок скрипел на зубах, забивал глаза, уши, тонким слоем лежал на палубе. Парус надулся, мачта поскрипывала, ушкуй летел по волнам. Только ушкуй, в отличие от ладьи, был плоскодонным судном – чтобы было легче проходить речные перекаты, и под напором ветра он кренился на правый борт. Судовая команда держалась за борта, боясь быть смытой в море.
Понемногу более быстроходный ушкуй догнал ладью и ушел вперед.
– Приспустить парус! – скомандовал Михаил. Отрываться от ладьи не стоило, найти друг друга в незнакомых местах сложно.
Приспущенный парус сбавил ход, но все равно ушкуй шел очень быстро, поскольку ветер усиливался.
Когда мачта стала не только скрипеть, но и потрескивать, Михаил направил ушкуй к берегу. Ладья следовала за ним – безопаснее было переждать ураганный ветер на берегу.
Ушкуй теперь шел только на веслах – парус убрали совсем, а мачту сложили.
Михаил высмотрел на берегу небольшую бухту, и ушкуй завели в нее на веслах, осторожно. Места хватило на ладью и еще осталось.
Высокий, метра три, берег защищал от ветра – он только проходил поверху, лохматя волосы.
Привязывать суда было не к чему – ни деревьев, ни камней на берегу не было. Сбросили якоря – окованные полосами железа камни.
Ветер усиливался, на море поднялись высокие волны. В бухте было неспокойно, вода раскачивала суда, но таких волн, как в открытом море, не было.
Ночь провели в тревоге на палубах. Ветер не утихал, срывая с волн барашки пены.
И на следующий день, и затем еще один суда находились в бухте. Из-за пыли было сумрачно, солнце виднелось желтым пятном. Пыль была везде: на палубе, в волосах и на одежде, в трюме – она была вездесуща. Михаил смывал ее морской водой с лица, но она осаждалась снова и снова. Нет, не нравились эти края Михаилу – как и его команде. И как только люди здесь живут?
Все это время люди не ели, поскольку пока доносили сухарь ко рту, обнаруживали на нем слой песка.