Шторм. Отмеченный Судьбой
Шрифт:
Вечеринки, девушки, пьяные дебоши в клубах…
Заносчивый, полный спеси и гонора Александр Шторм.
Студент МГИУ[1] Правительства Москвы, отчисленный за неуспеваемость и прогулы…
Жалкий мажор…
Форменный неудачник…
Монстр!
Цепочка мыслей вернула в прошлое, и Шторм крепко зажмурился, надеясь, что это поможет прогнать воспоминания прочь. Но он ошибся. Так и надо! Уничтожить жалкие остатки своего эго, чтобы оно не могло больше воспрянуть вновь. Александр не любил возвращаться назад, однако это казалось неизбежным: образы сами всплывали в голове или приходили во снах, контролировать
Попав в учебку, он испытал на себе, каково это – быть униженным другими и находиться внизу пищевой пирамиды, а не на её верхушке. Боль и гематомы стали самым меньшим, чем могла наказать его Судьба. Райская жизнь закончилась в одночасье, сразу как только попал в воинскую часть, но не это стало жутким кошмаром. Одиночество – вот что испугало в первые дни службы. Одиночество и осознание того, каким моральным уродом он был.
– Да пошёл ты!
Голос одного из часовых рассеял мрачные мысли. Неужели так быстро добрался? Оказавшись в лагере, Шторм отметил, что сегодня мало кто маячил. Да и куда там! После дневной пешей прогулки задача максимум: просто добраться до кровати и уснуть. Когда вошёл в палатку, Александр увидел, что его возвращения ожидали.
– Ну что там, Сань? – первым начал Кирилл Чудов, тот самый, который вместе с ним пострадал в дневной операции.
– Что «что», – устало улыбнулся младший сержант. – Два наряда вне очереди сегодня, три завтра и каждый день по нарастающей.
– Да ладно! – протянул изумлённо рядовой Филин.
– А, ну и понижение в звании до рядового, – как бы между прочим добавил Александр.
– Что сочиняешь! – Кирилл бросил другу яблоко. – Ты слишком спокойный для такого наказания.
– Да всё нормально, пацаны, – наконец серьёзно ответил младший сержант. – Я рассказал, как всё было, и Денисов отпустил меня на четыре стороны.
– Нас просто Терехов сбил с толку, – облегчённо выдохнул рядовой Орлов. – Он тут такой крик поднял, пол-лагеря поставил на уши.
– По-моему, кроме криков, у него ни хрена не получается в последнее время, – заметил скептически Чудов.
– Капитан – нормальный мужик, пацаны, – вступился за мужчину Александр. – Его тоже понять можно. Он поди все свои боевые заслуги вспомнил, пока ждал, когда мы выйдем на связь. В случае чего, спросят ведь с него, а не с нас.
С этими словами Шторм направился к своей кровати и, не раздеваясь, лёг.
– Слушай, Сань, а чем ты занимался до армии? – спросил вдруг Филин. – Мы служим почти год, а ты так ничего о себе и не рассказал.
Александр закрыл глаза. Он догадывался, что рано или поздно его кто-нибудь об этом спросит. Чёрт бы побрал человеческое любопытство!
– Ничем особенным, чем можно похвастаться.
– Да ладно тебе! – подхватил дружеский допрос Чудов. – У тебя девушка была? Давай колись!
– Кирь, мы не говорим на эту тему, – обрубил друга Шторм. – Если сказал: ничего особенного – значит, так и есть.
После чего он снова закрыл глаза, дав понять, что разговор окончен. Кирилл лукаво стрельнули бровями, но больше вопросов задавать не стал, переключившись на друзей. Под гул голосов Александр снова стал тонуть в пучине воспоминаний. Пока не разберётся во всём, его прошлое для всех останется тайной. Важно лишь одно – прежний Шторм умер, туда ему и дорога!
Перед глазами вдруг нарисовался образ, тот самый, который преследовал его с тех пор, когда они встретились у супермаркета. Лицо посветлело, а на губах появилась улыбка. Он почувствовал, как по телу стало расползаться тепло, словно та, о ком грезил, находилась рядом. Совсем как тогда, год назад…
Видения между тем не спеша обволакивали разум, с каждой секундой становясь всё мрачнее и мрачнее и заводя в тупик. Александр нахмурился. Изо дня в день, от ночи к ночи, когда не получалось быстро уснуть, Соколовская не покидала изъеденное, словно червотоком, сознание. Она боялась его... Проклинала… Она пожелала ему смерти… И это самое малое, что стоило делать.
Заслужил! Заслужил всё это сполна, именно поэтому Чечня стала искуплением.
Александр открыл глаза, уставившись в нависший над ним второй ярус кровати. Нет... Чечня – не наказание. Чечня – это спасение. Шанс начать жизнь с чистого листа, ведь только тут и удалось стать человеком.
[1] Московский государственный институт управления Правительства Москвы
Глава 1.4. Лучший друг
Глава 1.4. Лучший друг
Два года назад, 1996 год, Москва
Вадим Петрович ожидал сыновей в машине перед домом. Когда запищала входная дверь, и из подъезда показались два высоких парня в обществе обворожительной девушки, на губах мужчины появилась тёплая улыбка. Одиннадцатый класс – такие взрослые, а кажется, только недавно были детьми.
Стас и Катя о чём-то с увлечением беседовали. Отличный вкус, не поспорить. Выбирать хороших девушек сын умел, а вот удержать их рядом с собой… Этому ещё предстояло научиться. То, что Александр учился в параллельном классе, несомненно, было огромным плюсом, иначе соперничества не удалось бы избежать. Вадим Петрович посмотрел на племянника. Тот шёл впереди: задумчивый, сосредоточенный и почему-то серьёзный.
Несмотря на беззаботность повесы, он всё же был неплохим парнем. Света и Женя гордились бы им. Жаль, что не смогли дожить до этого дня… Александру тогда исполнилось четырнадцать. Воспоминания о сестре причинили боль. Как старший брат, он не уберёг ту, кого клялся защищать. Если бы только сам поехал в аэропорт… Если бы встретил их лично, возможно, они бы не попали в аварию и выжили… В глазах полыхнуло отчаяние, однако от скорби не осталось следа, когда ребята сели в машину:
– Вас бы в журнал «Форбс». Хорошо бы там смотрелись, – улыбнулся Ерёменко
– Всё ещё впереди, дядя Вадим, – ответил Александр, устраиваясь на переднем сиденье рядом с ним.
– Тебе точно это не светит, – бросил Стас, закрывая за Катей дверь, когда та оказалась в салоне.
– Уж куда там… Я всегда только после вас, дорогие мои.
Когда все сидели на своих местах, Вадим Петрович тронулся с места.