Шторм
Шрифт:
– Нам некогда будет скучать, Левка!
– Но у нас достаточно будет и свободного времени. Мы запасемся книгами. На "Кондоре" имеются прекрасная радиостанция и телевизор. Ты сможешь видеть даже кинокартины.
– А по ночам мы будем заниматься астрономией. Не правда ли, отсюда чудесно наблюдать светила?
На воздушном океанеБез руля и без ветрилТихо плавают в туманеХоры стройные светил,– вновь
– А если в нашем воздушном океане произойдет буря, что мы будем делать, Левка?
– Нас притянут к земле и закрепят "Кондор" на якорях. На случай же катастрофы, например обрыва троса, у нас имеются парашюты.
Миллер показал Зое привязанные к перилам сложенные парашюты и объяснил, как обращаться с ними.
– Прихватываешь себя у груди вот этим ремнем и – господи благослови – бросаешься вниз. Летишь и считаешь до десяти, – запомни это, – и только когда просчитаешь до десяти, дернешь вот за эту веревку, и парашют раскроется.
Зоя невольно вздрогнула и сказала, понизив голос:
– Ты знаешь, я очень храбрая, Левка. Но я, кажется, никогда не решилась бы броситься вниз на парашюте. Что бы ни случилось…
– Ну, не будем говорить о таких вещах. Надеюсь, тебе не придется совершить такое сальто—мортале.
– Алло! – заговорил радиорупор. – Как дела?
– Все в порядке! – ответил Левка по радиотелефону. – Сейчас дам ток на землю. Есть? Отлично! Можете начинать спуск!
"Кондор" вздрогнул и стал медленно снижаться. Внизу люди наматывали на ворот тонкий трос.
– Надо будет механизировать работу этого ворота, – сказал Левка. – Итак, завтра мы начинаем жизнь на нашей небесной даче. Завтра мы дадим ток колхозным тракторам, заводам, военным автомобилям, дадим свет в дома и тепло в электрические печи. Довольно ветру лодырничать! Отныне бездельников не будут уже называть ветрениками. Ветер будет таскать, возить, косить, варить электрощи в колхозной электрофабрике—кухне и даже баюкать детей в колхозных яслях. Но сегодня мы поедим с тобой еще неэлектрифицированный украинский борщ!
На другой день произошло водворение Зои Тверьяновой и Миллера "на небеса". Весь аппарат был хорошо сконструирован, и, в сущности говоря, на "Кондоре" можно было иметь одного монтера. На малых ветросиловых установках обходились и совсем без людей. Но "Кондор" был слишком мощной ветросиловой электростанцией, чтобы его выводить из строя без крайней нужды. На всякий случай на земле был устроен очень простой аккумулятор: на вершине холма было выкопано целое озерцо. Электричество поднимало воду речки, протекавшей у подножия холма, вода наполняла озеро. Когда "Кондор" почему—либо бездействовал, вода из этого резервуара пускалась вниз по трубе и приводила в движение турбину. Таким образом, все сооружение являлось как бы комбинированной ветро—гидро—электроустановкой.
Сам Миллер неотлучно находился на "Кондоре" главным образом потому, что здесь он продолжал свою научную и изобретательскую работу. "Кондор" был его лабораторией: Левка изучал силу ветра на различной высоте, проверял работу роторов, испытывал на ветру модели, вел дневники. Дело было новое. Миллер изыскивал всякие усовершенствования, изобретал автоматические регуляторы, отметчики. Зоя деятельно помогала ему.
Они запаслись всем необходимым: теплой одеждой, книгами. Пища и питье каждый день подавались им "на лифте". Миллер придумал и "спешную почту" – небольшой привязной баллон, который быстро поднимался к "Кондору".
Это была необычная жизнь в воздухе на высоте пятисот, тысячи и выше метров. Иногда "Кондор" поднимался над облаками. Волнующееся облачное море клубилось под ногами отшельников. Несколько раз под ними разражалась гроза. Страшные удары потрясали небесные просторы. Облака играли многократным эхо. Синие молнии сердито ломались в клубящихся тучах. Внизу были хаос, гром и буря. А над "Кондором" простиралось безоблачное голубое небо и ярко светило солнце.
Иногда вечернее облачко, подрумяненное солнцем, проплывало вблизи "Кондора". Зоя протягивала к нему руку и говорила:
– Иди к нам, небесный гость!
И, словно повинуясь этому зову, облако окутывало "Кондора" сырым туманом, оставлявшим капли на волосах и шерстяном свитере Зои.
– Не все поэтическое издали приятно вблизи! – смеясь, говорил Левка.
Воздух был прохладен, а солнце жгло. Щека, обращенная к солнцу, горела, а другая – в тени – мерзла. Миллер и Зойка сильно загорели.
– Вот где принимать солнечные ванны. Лучше, чем на пляже! – говорила Зоя.
– Да, и я уверен, что со временем большие высотные установки будут использованы как горные санатории! – отвечал Левка.
Вечерами молодые люди сидели на палубе и любовались звездами. Внизу, на земле, как звезды горели в домах огни электрических ламп, и Зое иногда казалось, что она находится в межпланетном пространстве: звезды и сверху и снизу окружали ее. Мелочи жизни оставались там, внизу, на земле. Здесь невольно приходили в голову мысли о далеких миррах, о жителях иных планет, о величии вселенной…
Спокойному созерцанию мешал только ветер. Если он ослабевал, то Левка тотчас отдавал приказ на землю поднять "Кондор" выше. И ветер вновь свистел в ушах, роторы быстро вращались, ток стекал по проволоке на землю, растекался по фабрикам, заводам, домам, живительной силой вливался в тракторы, машины, вертел, двигал, светил, грел, стирал белье, варил электрокашу…
Ведя воображаемые беседы с марсианами, Зоя иногда забывала о земле. Но земля сама напомнила о себе.
Пришла осень, непогожая, дождливая. Уже на высоте двухсот метров скорость ветра доходила до восьми—девяти метров в секунду. Внизу, на земле, гнулись тополя, роняя последние листья. Зоя ежилась, смотрела на быстро мчавшиеся облака и думала о зиме.
– Левка! Что мы будем делать, когда придут зимние вьюги?
– "Когда наступят зимни холода"? То же, что и теперь. Оденемся потеплее, только и всего.