Штормовая волна
Шрифт:
Николас взял толстый гроссбух и стал его изучать.
— Ты довольно много брал в последнее время на личные нужды, Джордж. Восемнадцать тысяч фунтов за последние три недели. Могу я узнать, что за предприятие удостоилось такой благосклонности?
— Это не столько предприятие, отец, сколько инвестиции в будущее, — улыбнулся Джордж. — Мое будущее.
Кэрри поплотнее запахнулся в лоснящийся сюртук.
— Весьма сомнительные инвестиции, Николас, весьма сомнительные. Инвестиции в самовосхваление, если можно так выразиться.
Джордж
— Я покупал недвижимость, отец. В Сент-Майкле. Несколько домов. Пару ферм. Почту.
— Никчемные развалюхи, — отозвался Кэрри.
— Не все.
— Но такая огромная сумма?..
— В том году, — начал Джордж, — благодаря идиотскому соглашению между двумя нашими, так сказать, аристократами, я потерял место в парламенте. Это позволило нашему другу Полдарку занять мое место, но ты, отец, прекрасно это знаешь, поскольку боролся со мной до конца. Что сделано, то сделано. Мы не можем лишить его места, если только не пристрелим где-нибудь на дороге. Но я не вижу причин оставаться вне парламента, мне там понравилось. Места продаются, и я хочу одно купить.
— Не место, — пояснил Кэрри, — а округ. Место можно купить за две-три тысячи фунтов. А покупка округа, еще до того как получишь желаемое, обойдется в пять или десять раз больше.
— Согласен, — сказал Джордж. — Но кто станет продавать место сразу после выборов? Жизнь коротка, я не хочу долго ждать. Если я заполучу округ, то и контроль будет в моих руках. Я смогу распоряжаться и прочими назначениями: одному — приход, другому — место на таможне, третьему — выгодный контракт. Это влияние и могущество совершенно иного уровня.
— В Сент-Майкле ведь семеро по лавкам, и всем плати, так? — заметил Николас. — Насколько я знаю, такие округа очень сложно контролировать и очень дорого. С покупкой недвижимости расходы не прекращаются, Джордж, а только прибавляются. Жители — эти самые выборщики — договариваются друг с другом и продаются тому, кто больше заплатит.
— Я богат, — ответил Джордж, — и могу это себе позволить. К примеру, Барвэлл, сколотивший состояние в Индии, тоже готов платить за удовольствия. Мое богатство родилось в том же графстве, где родился я сам, и я намерен представлять этот округ в парламенте. И не стоит больше об этом, дорогой отец, здесь не о чем говорить.
— Возможно, — нахмурился Николас, взглянув на счета. — Я ни в коем случае не отказываю тебе в праве тратить деньги по своему усмотрению. Я даже одобряю твое желание вновь попасть в парламент. Если только ты знаешь все подводные камни.
— Мне кажется, знаю. Сэр Кристофер Хокинс довольно ясно мне о них поведал.
— Это он продает тебе недвижимость?
— Да, какую-то часть. И ведет переговоры о покупке других объектов.
— А вы читали памфлет о Хокинсе и его доме? — спросил Кэрри. — Где-то год назад он был на слуху:
Парк огромный без зверей,
Погребок без бутылей,
Дом без смеха и людей,
Кто здесь? Хокинс, вот злодей!
Кэрри захихикал.
— В любом случае знакомство с ним полезно, — ответил Николас. — Мы разругались с Боскауэнами и, боюсь, бесповоротно. С Бассетом отношения тоже уже не столь хорошие. Хокинс — это союзник, необходимый нам в высших кругах общества.
— Я никогда об этом не забываю, — сказал Джордж.
Приступ кашля на время прервал беседу. Кэрри зорко наблюдал за братом.
— Ты пробовал отвар из улиток? — спросил он. — Той зимой, год назад, меня свалила жуткая простуда, грудь горела огнем, и отвар мне помог. И еще камфора за уши.
Джордж протянул отцу бокал вина, и Николас медленно его пригубил.
— Клянусь Богом, — сказал он, — никогда в жизни меня не беспокоили легкие, пока я не приехал в Тренвит, Джордж, на рождение Валентина. В той промозглой спальне, которую ты мне отвел, меня продуло, а та старая ведьма, Агата Полдарк, наверняка навела на меня какую-нибудь порчу, и никак ее не снять.
— Агата на всех нас навела порчу, — горько сказал Джордж, — даже на Валентина. Если у нас еще будут дети, я устрою так, чтобы они родились здесь или в Кардью.
Николас утер глаза красным носовым платком.
— А есть повод об этом задумываться?
— Я так не говорил.
— И все же, мой мальчик, один ребенок — это маловато для надежного распоряжения наследством. Лучше бы...
— Меня же вам хватило, — отрезал Джордж.
— К слову о наследстве, — подхватил Кэрри, играя пером. — Вы же оба знаете, что лихорадка Ната Пирса стала злокачественной и доктор не дает ему больше пары недель?
Николас покачал головой и вздохнул.
— Старина Нат. Это правда? Но он же всего на три года старше меня. Я его знаю с двадцати лет или около того. Его отец тоже был стряпчим, но умер молодым, и Нат унаследовал практику отца почти сразу, как выучился, — он похлопал по губам и снова закашлялся. — Разумеется, тогда он был слишком хорош для таких, как я. Столько всего произошло с тех пор... у нас ведь тогда ничего не было... и все же не прошло и сорока лет.
— Все меняется, и не только это, — ответил Кэрри. — Теперь мистер Натаниэль Пирс у меня в кармане.
— И много тебе с этого проку, — отозвался Джордж, — он по уши в долгах.
Кэрри поковырял в носу и внимательно изучил свои находки.
— Племянник, если ты предпочитаешь тратить деньги по-своему, покупая развалюхи за огромные деньги ради небольшой приставки к имени, то и у меня могут быть свои чудачества. Я тешу себя мыслью, что знаю об этом городе и делах горожан больше, чем кто-либо из живущих в нем. И у меня есть причины быть в курсе дел мистера Пирса. Могу вам сказать, что после смерти мистера Пирса некоторые в этом городе будут весьма встревожены всплывшими подробностями.