Штормовые стражи
Шрифт:
Ну и аргумент. А в Штатах сейчас разве нет, что ли? Хочешь – записывайся в батальоны континентальной обороны и зачищай города мятежников, а хочешь – беги через санитарную зону к этим самым мятежникам. Демократия и свобода выбора, мать их.
– И как тут вообще? – я неопределённо мотнул головой в сторону стоящего вдали Умм-Касра. Нет, он не сиял в ночи, как сказочный город из сказок «Тысячи и одной ночи», но всё равно его местонахождение можно было определить безошибочно – по запаху. Точнее – по нестерпимой вони. Смесь запаха дерьма и горящего мусора – Ирак пах именно этим.
– Паршиво, – хмыкнул федерал. – Как
– А конвои?
Конвои меня интересовали куда больше, потому как в основном мы будем заняты именно их проводкой.
– Паршиво. Мы этим уже почти не занимаемся. Проводками в основном маются частники и всякие союзнички. Большие конторы типа вашей – это хорошо. Если ведёт контингент типа тех же англичан или поляков – тоже неплохо. А вот если попались в охранничках нацгвардейцы или какая-нибудь кодла бандитская…
Хардель неприятно рассмеялся.
– А разве гвардейцы таким занимаются? – удивился я.
Раньше мне о таком действительно слышать не приходилось – если уж на такое опасное дело начинают бросать необученное мясо, то, видать, дела тут плохи…
– Да ты лучше скажи, чем они сейчас не занимаются. Такое ощущение, что в Штатах уже нормальных дивизий не осталось, раз сюда этих ополченцев начали гнать…
Где-то невдалеке послышался глухой хлопок. Потом ещё и ещё.
Капрал моментально напрягся и подтянул к себе стоящую поблизости М-4 с ночным прицелом.
– Не нравится мне это… – проворчал Хардель, передвигаясь к бойнице и высовывая в неё ствол карабина. – Миномёты. Но по звуку ни разу не 60 миллиметров, а…
Ночную темноту разорвал раскатистый грохот пулемётных очередей и светящиеся линии трассеров… Тянущиеся К нам, а не ОТ нас, что самое главное.
– Подъём! – заорал капрал, отвешивая пинок дремлющему поблизости бойцу. – Контакт! Мать вашу, контакт!
Я тоже схватил свой карабин, достал из лежащей рядом разгрузки магазин, вставил его и передёрнул затвор, хотя, если честно, поначалу мало что понял. Однако рефлексы оказались быстрее медленно ползающих внутри черепной коробки мыслей. Так что не успел я и глазом моргнуть, как сидел рядом с Харделем, целясь из своего карабина куда-то в темноту. Внутри «ямы» тут же поднялась суматоха, но, что важно, – суматоха осмысленная. Федералы и наёмники торопливо просыпались, хватали и заряжали оружие, готовясь к обороне…
– Уоллес, ты урод! – выругался капрал, неожиданно отшвыривая свой карабин и выхватывая другой из рук своего бойца. – Я же сказал тебе поменять батарейки в прицеле!..
Хардель вновь приник к бойнице, но к окуляру наклониться не успел…
По всему горизонту и в небе неожиданно расцвели яркие вспышки, ослепляя всех после ночного мрака. Я на пару мгновений оказался ослеплён, как и все остальные, а затем воздух наполнился яростной канонадой обстрела.
Где-то впереди нас грохотали автоматы, раскатисто гремели пулемёты и глухо бухали гранатомёты. Мешки с песком, из которых были сложены стены нашей ямы, начали сотрясать многочисленные попадания пуль. Несколько пуль влетели внутрь через бойницы,
– Двести ярдов! – крикнул один из солдат. – Дюжина «танго»! Около внешнего заграждения!
– Огонь, сукины дети! – заорал Хардель.
Небольшой дот огрызнулся огнём из полутора десятков стволов. Что плохо – огонь был малоприцельным, потому как ночные прицелы на оружии были только у пары федералов, а мои ребята их заранее не прицепили. Хотя где-то в наших рюкзаках прицелы и лежали, но искать и устанавливать их посреди боя…
Я стрелял куда-то в темноту, как и все остальные – не зная, попадаю ли в кого-нибудь или нет. Наверное, стоило хотя бы на секунду задуматься – а есть ли смысл стрелять вот так вот, не видя врага, но этой самой лишней секунды просто не было. И лучше было разрядить пару лишних магазинов сейчас, чем не разрядить в своей жизни уже больше ни одного.
– Куча целей по фронту! – вновь крикнул тот же федерал, не прекращая огня.
Неожиданно он дёрнулся и упал на спину, выпуская из рук карабин и зажимая левое плечо. Из-под его пальцев начала вытекать кровь.
– Фишер, займись им! – скомандовал я нашему санитару, беря в руки выпавший из рук раненого карабин.
Приник к резиновому наглазнику ночного прицела, и мир тут же раскрасился всеми оттенками зелёного, а у меня нехорошо засосало под ложечкой. По всему горизонту сейчас метались десятки, если не сотни человеческих фигур… Полномасштабная атака? Вот свезло, так свезло…
– Сколько до них, «си-ай»? – перекрикивая грохот стрельбы, спросил у меня Хардель.
Я быстро прикинул по сетке – прицел-то стандартный:
– Сотня ярдов где-то.
– Ну и зашибись, – оскалился капрал, извлекая откуда-то из-под лавки громоздкий пульт с несколькими тумблерами и уходящим вниз проводом. – «Клейморы»! Раз, два, три – на, жри!..
Несколько взрывов слились в один протяжный. Неожиданно с глухим звуком что-то ударило по нашему укрытию и забарабанило по бетонной крыше. Двое из моих парней отлетели от бойниц, зажимая окровавленные лица. Что-то с силой чиркнуло по моему бронежилету.
– Придурки, вы поставили мины не той стороной! – рявкнул я.
– Пошёл на хрен! – огрызнулся в ответ капрал, не замечая, что у него глубоко рассечена правая щека. – Мы их правильно ставили! Это… Это сапёры «танго» их развернули! По-любому! Майк, что там со связью?!
Наскоро перевязанный федерал с простреленным плечом как раз колдовал около не слишком старой, но уже довольно потёртой полевой рации.
– Сплошные помехи!
– З-зараза… Всё равно веди передачу – вдруг кто-нибудь услышит!
По крыше «ямы» словно ударили гигантской кувалдой, на головы посыпался песок, в ушах зазвенело, а где-то позади нашей позиции громыхнул взрыв. Похоже, что по нам зарядили из гранатомёта, но снаряд отрикошетил от плоской крыши…
– Гнездо-3, это точка Браво-16! Гнездо-3, это Браво-16! Атакованы большими силами противника! Требуется поддержка! Требуется…
Стрельба уже шла опасно близко от нас, были даже слышны истошные крики на арабском, среди которых выделялось уже ставшее печально известным почти каждому «Аллах Акбар!». Мы продолжали палить в темноту, потому как неожиданно все эти хвалёные полосы безопасности оказались совершенно дохлыми, и нас вот-вот могла захлестнуть самая настоящая живая волна…