Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть вторая
Шрифт:
Андрей бережно приподнял её за плечи, и поднял лицо к танкисту:
– Давай, подкладывай быстрее свой брезент!
Андрей уложил её, повернул на спину, с трудом распрямил ей согнутые ноги, отвёл её руки от места ранения, и стал расстёгивать и стягивать с неё лётный комбез…. Поднял вверх свитер, гимнастёрку…
Страшно запершило в горле, захолонуло сердце: вид, открывшийся его взору, привёл его в полное душевное изнеможение. Красивое, обнажённое тело, показавшееся ему ослепительно белым на этом грязном
Закружилась голова, появилось ощущение, что отнимаются ноги…
«Андрей! Ты должен это сделать! Делай же! Не тяни!» – настойчиво долбилась в голове одна-единственная мысль.
– Ч-чёрт! Чёрт! Мать твою… твою мать… как же…
Дрожащими руками он начал зачерпывать снег с ближайшего небольшого сугробчика и стал смывать снегом кровь с её живота. Открылись два входных отверстия: одно чуть повыше пупка, второе немного сбоку от него.
Танкист упёршись руками к колени, наклонился, чтобы посмотреть, и изрёк авторитетно:
– Амба, лейтенант. Не жилец. Не мучай девчонку, дай умереть спокойно.
– Да не умрёт она, – Андрей продолжал зачерпывать рукой снег и смывать кровь у неё с живота, – она выживет.
– С такими ранениями не выживают, – танкист сопел ему плечо.
Андрей досадливо отмахнулся от него:
– Слушай, не мешай, а?
– Скажи ему… пусть меня подержит за плечи, – она опять пришла в сознание, – чтобы я не дёргалась. Когда ты будешь тащить.
– Слышал?! – Андрей обернулся на мех.вода.
– Ну, девка у тебя! Железная! – Паша обошёл её, встал на колени и взял покрепче её за плечи:
– Зря это всё-таки…
– Учи учёного, – и внешне храбрясь, Андрей решительно полез инструментом в верхнюю рану…
Стиснув зубы, она запрокинула голову, и тихонько мычала. Как во сне, держа в мгновенно вспотевших руках ржавый инструмент, Андрей осторожно пытался нащупать в обильно кровоточащей ране осколок.
– Левее, ещё левее…. Вот… – сквозь стиснутые зубы она давала ему указания. Первый осколок сидел неглубоко, углубившись в её тело на пару сантиметров.
Узкие концы инструмента заскрежетали по металлу… Захватил, потащил…. С лёгким клацаньем концы узкогубцев сорвались с осколка. Она дёрнулась, мучительно застонав.
– Покрепче ухвати, – она почти кричала сквозь слёзы, – крепче! И тяни! Дурак!
Собрав волю в кулак, опять сунул в кровоточащую рану узкогубцы и осторожно шуруя там справа-налево, наконец-то вновь нащупал сидящий в её теле осколок. Ухватил покрепче. Сжал рукоятки, и осторожно и медленно потянул наружу…
– А-а-а!!! – она судорожно забилась в Пашиных руках. Не дыша, весь трясясь от нервного напряжения, Андрей всё-таки вытащил этот злополучный осколок. Всего его била нервная дрожь, он весь покрылся липким потом.
– Вот! – победно прохрипел он, подняв осколок повыше, и показал ей, держа перед её лицом, – один есть!
Агния часто и глубоко дышала, открыла глаза, сфокусировала взгляд на Андрее, и хрипло:
– Тащи второй… Он глубже…. Буду орать – всё равно тащи. Понял?
– Понял, – сглотнул, кивнул, бросил осколок, полез снова в рану. Уже в другую…
Танкист Паша, не в силах выдержать такое зрелище, отвернулся, и для верности зажмурил глаза. Жалея, что не может наглухо заткнуть себе уши.
Ржавые концы узкогубцев углубились в рану…
Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках. Андрей пытался абстрагироваться от текущей ситуации, и не мог. Осознание того, что ты ковыряешься в ране на теле любимой девушки, причиняя ей адские мучения, иссушала мозг, обессиливала тело.
– Выше! Глубже! – её ноги била крупная дрожь, тело ходило ходуном, но она находила в себе силы руководить его действиями,– Ещё… ещё… вот! – рука Андрея, держащая инструмент, почувствовала скрежет металла по металлу, – цепляй!
Сдвинув концы узкогубцев, захватил ими очередной осколок, и потащил наружу.
Она забилась в конвульсиях от страшной боли…
– Держи её!! – это уже в сторону Паши.
– Да держу же! – ответил тот чуть не плача, отвернувшись в сторону и зажмурив глаза.
Выдернул, выдохнул. Из раны толчками шла кровь. Но с каждым ударом её сердца струйки крови становились всё тоньше и тоньше, и наконец, совсем иссякли. Раны на животе стали медленно затягиваться.
– У тебя есть, чем её перевязать-то? – всё ещё отвернувшись, прохрипел Паша-танкист.
– Не надо меня перевязывать! – она, вся побледневшая, в упор посмотрела на Андрея, – остался ещё один осколок. Ты должен его вытащить!
Пот из под шлемофона буквально лился водопадом. Весь комбез пропитался им насквозь. Андрей вытер пот, застилавший глаза:
– Вытащу. Где он?
– Он там, ниже – она показала глазами вниз.
– Где там? – переспросил он, посмотрев вниз, на её окровавленный низ живота, и холодея от страшной догадки.
– Да, там, внутри, – она закрыла глаза, – спускай ниже комбез и вынимай осколок.
Трясущимися руками он спустил ей комбез ниже бёдер. На ней остались только кальсоны, насквозь пропитанные кровью. Её кровью.
– Снимай, чего застыл? – глаза её бешено смотрели на него в упор.
Как в дурном сне, ощущая, что руки действуют помимо его сознания, он стянул с неё и исподнее. От непривычного и фантасмагорического зрелища невольно зажмурился: её красивые, голые бёдра так неестественно смотрелись на этой грязном брезенте, положенном на землю, перемешанную со снегом.
– Так хватит? – он не узнал свой голос.