Штрафбат магического мира
Шрифт:
Айяр стоял, прижав руку к плечу, и тихонько шипел: метательный нож прошил мягкие ткани. Что было в общем-то безопасно, но он наверняка был отравлен: кровь из-под пальцев бежала тёмная, пузырящаяся, даже не бежала, а медленно текла, густая, как раскалённая лава.
Меж пальцами Ируга мелькнула искра, затем вся ладонь окуталась белым светом — и, пока Ладар, подхватив, держал обмякшего эльфа, белое сияние прижалось к ране. Айяр прикусил губу, из-под белоснежных зубов выступила капля крови, но не произнёс ни звука. Ему явно было больно, однако он терпел, пока сияние не угасло и из-под ладони отставного маршала не потекла уже обычная, алая струйка.
— Как же ты так
— Подставился? А что ты стоял, как пень? На тёмный клинок понадеялся, увернуться не мог? Да, он быстр, но и ты на арене двигался не медленней.
— Так ты что, ты меня заслонил… — Понимание пришло с запозданием, и парня обожгло чувство стыда: ведь действительно мог! Расслабился, привык болеть, и вот теперь из-за него пострадал ушастый.
— Да ладно, не переживай. Зато ты на эту ораву такого страху нагнал! Я за твоей спиной стоял, и то жутковато было. — Айяр хохотнул, сбрасывая напряжение. — Быстро учишься. Кто бы мне сказал, что вчерашний крестьянин сумеет внушить такой ужас, пусть даже штрафникам, не поверил бы.
— Ты как, оклемался? — Ладар неумело пытался перевести тему. — А то давай я из клинка жизненных сил добуду.
— Молчи уж, добудет он. Сам обед тьмы прервал, не дал из того дурня, что за рукоять без спросу схватился, жизнь выпить, а для тёмных клинков это самое лакомство. Нет, ты, конечно, молодец, такое своенравное оружие воспитывать надо, и стигис не просто тебя слушался, сам старался помочь. Всё верно. Но о жизненных силах пока забудь. Честно говоря, я вообще о таком не слыхивал, чтобы тёмные клинки что-то отдавали. Ладно, пришли.
Айяр выпрямился, смахнув кровь с плеча. Словно оказавшись под тенью деревьев, мигом выздоровел, позабыв о ранах. Сорвал несколько листьев, приложил к ране — они плотно прилегли к телу, создавая тугую повязку.
— Проехали. Перемирия ещё неделя, за неё эта царапина зарастёт сама, не думай о таких мелочах. Лучше давай глянем, куда гном наши вещи поволок. Ируг не просто так время тянет — он даёт нам возможность замести следы.
Ладар озадаченно оглянулся. Полоса примятой травы чётко показывала, где проехала гружёная телега. Как это скроешь? А уж в лесу — там и кусты обломанные, и ветви. Тут и слепой всё поймёт. Дроу проследил за его взглядом и улыбнулся.
— Что, думаешь, если я тёмный, так уж с лесом и общего ничего не найду? У нас одни корни, как, впрочем, и у всего живого. Смотри.
Он вытянул руку в поля — и трава начала подниматься, становясь сильней и выше. Скрывая любые следы и заплетая ноги. Затем развернулся и пошёл в лес. Ладар заспешил следом, отчётливо представляя, как за его спиной лес залечивает раны, нанесённые тяжёлыми, окованными железом колёсами телеги.
Минут через десять неспешной прогулки их встретил гном. Собственно, Ладар мог бы идти и быстрее, но, глянув на капли пота, выступившие на лбу Айяра, промолчал. Видно, не так просто указывать лесу, где, когда, а главное, с какой скоростью расти. Впрочем, подобные мысли вылетели у него из головы, едва он увидел встрёпанный и растерянный вид Вака. Всегда невозмутимый гном явно был взволнован и тут же заговорил, путая слова подгорного наречия с языком людей:
— Там! Я место нашёл, для схорона, хорошее: небольшая скала, за ней уже берег, в ней пещерка небольшая, и главное — в пещере пол земляной, в сторону от пещеры ведёт. Ну я обрадовался,
— Вот так весело. — Айяр торопливо пошёл вперёд, гном и Ладар двинулись следом. Лес за их спинами недовольно зашумел, но быстро успокоился, прекратив безумно быстрый, неправильный рост: подниматься вверх, по его мнению, следовало медленно и с достоинством, а суетиться, пусть даже используя чужие, дарёные силы, негоже. Вздох облегчения пронёсся по кронам, и всё утихло. Впрочем, следы людей уже исчезли в сухой хвое, и лёгкий ветерок окончательно закрыл остатки.
— Василиски. Целое гнездо. — Айяр стоял в протоптанном подземном ходу, куда едва не свалился усердный гном, и усиленно нюхал воздух, заодно осматривая стены. — Только, Вакенши, не говори мне, что не почуял пустоту под землёй, всё равно не поверю.
Тот только развёл руками.
— Можно просто Вак. Да почуял я всё, даже любопытно стало. Думал, может, гоблины али кобальды, а то и на отнорок моего народа попаду.
— Попал бы — и исчез в одночасье, под землёй никакая эмблема не сработала бы. Хитёр, однако, только откуда тут взяться гномам, одна скала — это ещё не горы.
— Ну уж и помечтать нельзя. — Вакенши досадливо сморщился, вздохнул, прогоняя бесплотные надежды, и уже деловито спросил: — С василисками что будем делать?
— Тут думать нужно. Решать что-то. Ируг нужен, он у нас стратег. — Айяр поморщился. — Как же не вовремя!
— Не вовремя. Костяк роты уничтожен после прошлого боя, из новых — только ты, Вак, что-то путное из себя представляешь. И что выходит? Айяр с открытой раной, на запах крови всё гнездо сразу сбежится, задавят. Ладар, как бы ни хорохорился, ещё слаб, молод пока отраву кружками хлестать да на равных с гвардией махаться. Остаёмся мы вдвоём, но двое на василиска — это очень мало, даже если по одному ловить.
— Я гнездо василисков льерам не отдам! Сам по одному добывать буду! К тому же — не все ходы под нами вырыты. Есть и выплавленные, и выкопанные! Вы понимаете? — Гном не горячился, не размахивал руками, однако говорил настолько серьёзно и глубоко, что спорить с ним не хотелось. Да и то — кто лучше гнома знает земные недра?
— А как ты его вытащишь, борода? Ну хорошо, допустим, найдём мы одного и завалим. Дальше что? В нём весу — пятерых таких, как ты, сложить нужно! Ещё не факт, что получится.
— Подождите! — Ладар вмешался, тщетно пытаясь припомнить. Что же такое василиски? Вроде слышал где-то, но давно, ещё мальцом. — На кой они сдались, эти чудища?
— Вот и пробел в его воспитании. — Айяр ухмыльнулся и подмигнул остальным. А то и языки он знает, и магически законы чуть ли не с пелёнок, а столь простой вещи и не слыхивал.
— Василиски, юное ты наше дарование, это очень древние ящеры, живущие чуть не с начала времён. Они предпочитают пещеры и подземелья, хотя при необходимости могут рыть себе ходы и сами. Их осталось очень мало, поскольку одно время за ними шла настоящая охота: свежая шкура василиска, должным образом обработанная, ещё очень долго сохраняет свои свойства, среди которых числятся невероятная прочность и невосприимчивость к магии. Воин, одетый в тонкую и лёгкую одежду из шкуры василиска, по защищённости равен рыцарю в самой мощной броне, обвешанному всевозможными защитными амулетами, только в отличие от последнего легко и непринуждённо двигается. Конечно, уничтожить можно любого, но чтобы, например, пробить магией шкуру василиска, нужен специалист уровня мастера, а то и магистра. Теперь понятно?