Штрафники против «Тигров»

Кожухаров Роман Романович

Первый танкист вернулся к отверстию люка и опустил туда руки. Вот он извлек на поверхность своего товарища. Половина его туловища торчала из башни.

— Иди ты… и у фашистов взаимовыручка… — удивленно проговорил Чесничанский.

— Приготовились… — прошептал Андрей.

— А ты думаешь, ты один — человек… — философски сказал Яким. — Немчура — они тоже люди…

Произнеся это, он пустил в башню очередь из только что захваченного трофейного «шмайссера». В обойме были и трассеры. Их пунктир хорошо обозначил траекторию полета пуль, которые принялись кромсать тела на башне. Для остальных это словно послужило отмашкой на старте. Будто боясь не успеть всадить в фашистов свою порцию стали, все открыли огонь по танкам и по цепи, залегшей на земле под домом. Под этот шквал угодили и механики, выбиравшиеся из люков на корпусе в передней части танка.

Один, потом второй пулемет заработал со стороны хутора. Кусты, в которых укрылись истребители танков, выкашивало, как косой.

— Уходим!.. — крикнул Аникин. — Все — в глубь леса… Мы с Девятовым прикрываем.

Пулеметные пули, впиваясь в землю, кидали в лица бойцов комья грунта и искромсанные ветки.

— Командир! — раздался голос Мадана. — Девятов ранен… Плечо, кажется…

— Бери его на буксир… — тут же приказал Аникин. — Якимов — возьми у Девятова пулемет. Прикроем…

— Не вопрос, командир… — Штрафник тут же отполз в сторону корчащегося от боли товарища и, приняв из его рук оружие, выдвинулся к краю опушки.

— Уходите, уходите… вдоль просеки, мы нагоним… — сдержанным криком подстегивал Андрей, давая своему автомату несколько секунд на то, чтобы хоть немного остыть.

— Карпенко… — остановил он бойца. — Давай свой «МГ». Поменяемся на время. А то у моего ствол вот-вот разорвет…

На ходу они переменили оружие, как будто поменялись эстафетными палочками.

— Командир… — спешно затараторил Карпенко. — Я останусь. Нельзя вам…

— Отходим! — не терпящим возражений голосом оборвал Аникин. — Мы — следом… Давай, бегом… уводи людей…

XI

Одну из танковых башен немцы все-таки развернули в сторону леса. Теперь в дело вступил один из курсовых пулеметов. Пламя вырывалось из башенной щели, по широкому сектору поливая очередями всю лесную опушку, которую спешно покидали аникинские штрафники. Поддержанные такой огневой мощью, под прикрытием трех пулеметов, фашисты перешли в атаку. Аникину было хорошо видно, как их черные силуэты вырастали из травы.

Ночное небо и лес вдруг посветлели и стали серыми, свидетельствуя о приближающейся заре.

— Слышь, Яким… — проговорил Андрей, выставляя взятый у Карпенко немецкий пулемет на сошки.

— Да, командир… — откликнулся боец.

— Ты не торопись боекомплект расходовать… Поближе подпусти…

— Ясно…

— Нам еще только утра не хватало, — зло усмехнулся Аникин. — Заря приближается…

— И гады приближаются… — с юмором приговоренного в голосе ответил Якимов.

— А мы щас им покажем, Яким… — в тон бойцу ответил Андрей.

— Можете не сомневаться, товарищ командир…

Они ударили по наступающей неровной цепи почти одновременно. Несколько немцев упали замертво, как подкошенные. Другие попытались залечь. Но они подошли слишком близко, а земля тут была распахана и ровна, как стол, так что укрыться было негде. Пули, выпущенные Аникиным и Якимом, рыскали по этому пространству, вздымая вверх земляные фонтанчики и, одного за другим, отыскивая врагов. Вот трое или четверо, оставшихся в живых, начали отползать назад. Воздух становился все светлее, и в широкое пространство поля, окруженного плотным кольцом леса, стал густыми клубами наползать туман. Он окутал и клубящийся черным дымом остов горящего дома, и весь хутор, разбитый и растерзанный ночным нападением аникинской группы.

— Смотрите, командир… — Яким ткнул пальцем в башню «пантеры», из которой по ним строчил пулеметчик. Башня и ствол стали перемещаться. Выцеливали прямо в них.

— Все, и нам пора…

Андрей успел сказать, но сделать что-то уже не смог. Будто сразу тысячи громов громыхнули одновременно возле его ушей. Страшная, неимоверная сила раскаленной ладонью провела прямо над его головой, вмяла его тело в мягкую землю и ушла в глубь леса. Андрей поднял голову, очумело озираясь и не понимая, что происходит. Вот возле него появилось лицо Якимова. Тот, судя по перекошенному рту, что-то кричит ему прямо в ухо. Но Андрей ничего не слышит. В голове только звон и гул — как будто в мозгу надулся огромный пузырь, который не пропускает звуки внутрь. Но вот пузырь лопнул, и в уши с болью и скрежетом хлынула волна смертоносных звуков.

— …ндир… скорее… — разобрал он ошметки слов, вылетавших из кричащего рта Якима. Тот с силой тряхнул рукой Аникина за плечо. Еще не придя в себя, Аникин послушно сложил сошки, переметнул ремень на шею. Раскаленный ствол пулемета, качнувшись, ожег ладонь, но Андрей даже не почувствовал боли. Заплетающимися полусогнутыми ногами, бегом они уходили в чащу, каждый миг ожидая спиной нового выстрела танка.

XII

— Сюда, товарищ командир… — Яким уверенно выбирал путь в зарослях. Аникин думал только об одном — успеть, не отстать от него.

Глухота почти прошла, остались только шум в голове и боль в ушах.

— Хорошо, что мы оказались к нему слишком близко… — бормотал Андрей. — Прямой наводкой — все равно перелет будет.

— Зато как жахнуло! — взбудораженно отозвался Яким. — Я думал — башка лопнет… Смотрю, а вы, товарищ командир, того — в полной «несознанке». Думаю, все, кранты…

— Ничего, Яким… Нас так дешево не возьмешь… — отозвался Аникин.

— Ага, и я того же мнения… Вот, видите… Наши тут шли точно…

Якимов показал на сломанную ветку и несколько смятых листьев.

— Да ты настоящий следопыт, Якимов… — похвалил его Андрей.

— Следопыт не следопыт, а варнацкое дело нам малость знакомо… — с хитрой улыбкой ответил боец. — Из тайги выйти не каждый может…

Яким вдруг остановился и замер. Аникин чуть не налетел на него по инерции.

— Чего ты?.. — спросил он, тоже останавливаясь.

— Слышите?.. — произнес Яким, вслушиваясь в лесные звуки. — Слева по борту… Похоже наши…

Андрей тоже различил в глубине чащи шорох и треск ломаемых сучьев.