Штрафники штурмуют Берлин. «Погребальный костер III Рейха»
Шрифт:
IV
Аникин только успел выбраться из угловой комнаты, как туда жахнул снаряд «пантеры». Грохот рушащихся стен и обломков вместе с жаром огня и облаком известковой пыли дыхнул в спину с такой силой, что Андрея понесло вперед руками, и он, споткнувшись о валявшиеся поперек пола стулья, еле удержался на ногах, в последний момент упершись прикладом автомата в ковер.
Он шел замыкающим, следя, как бойцы, ловко перескакивая через перегородившие путь балки, мебель, всюду раскиданную взрывной волной, продвигались вперед. Нырнув в дверной проем, он наскочил на бойца. Присев на корточки в самом углу затянутой дымом комнаты, тот возился у роскошного серванта, заставленного
Подбежав ближе, Андрей разглядел, что это «падыспытный» Климович. Взводный, ничего не говоря, молча схватил парнишку за шиворот и дернул вверх так, что у того воротником сдавило горло.
Лицо Климовича, с расширенными от испуга глазами, побагровевшее от недостатка воздуха, оказалось вровень с глазами командира.
– Ты чего тут?.. – процедил Аникин. – Жить надоело?.. Из-за посуды этой?..
Лоб Климовича покрылся крупной испариной.
– Вынаваты, таварищ камандзир… – хрипя, жалостливо пролепетал боец. – Вельми прыгоже…
V
Рука его поднялась вверх. То ли в подтверждение своих слов, то ли в свое оправдание он боязливо протянул Андрею на своей грязнющей, покрытой гарью ладони статуэтку из белого фарфора. Сидит девушка, руки подняты к пышным, откинутым назад волосам. Совершенно обнаженная, только ступни полусогнутых ног прикрыты складками струящегося, как волна, покрывала.
Скорее всего скульптор изобразил купальщицу на берегу. Грациозные, пробуждающие желание изгибы и сверкающая свежесть юного прелестного тела, разгоряченного плаванием в освежающей утренней воде. Ослепительная нагота нимфы, захватанная черными отпечатками ладоней Климовича, уже напоминала окрас собак, которых Аникину и его взводу довелось увидеть в Мюнхеберге. Целая свора – пять или шесть животных, как две капли воды похожих друг на друга – похожи на легавых, белые, с черными пятнами, – промчалась мимо взвода по охваченной огнем и дымом улице. Все они были с ошейниками и волочившимися по земле поводками. А Куроносенко с умным видом сказал, что это далматинцы, такая порода – буржуйская.
Оглушительный взрыв и раздавшийся следом, прямо над головой, страшный скрежет вывели Аникина из наваждения.
– Жить надоело?! – заорал он, толкнув Климовича в плечо, а перед тем ударом руки выбив у него из ладони фигурку.
На то самое место, где они только что стояли, упал внушительный кусок потолка и груда кирпича, выбитого из фасадной стены снарядом немецкой «сорокапятки». Тяжеленная балка рухнула концом на сервант. К гулу и скрежету добавился пронзительный звон бьющейся посуды. Ни Климович, ни Аникин его не услышали.
Они уже выпрыгивали из разбитого окна во двор, примыкавший к соседнему зданию, из входной двери которого им махал рукой Капустин. Они не увидели, как упавший кирпич вдребезги разнес лежавшую на ковре статуэтку купальщицы, превратив хрупкую наготу в фарфоровую кашу.
VI
Одновременно двум «тридцатьчетверкам» маневрировать в узком выходе с улицы на площадь перед баррикадой не позволяли габариты. Они пытались выдвигаться вперед по очереди и атаковать закопанную в мостовую неподвижную «пантеру», но всякий раз немецкий зверь огрызался прицельным выстрелом.
Немцы хорошо пристрелялись и теперь своей неподвижной огневой точкой, словно амбарным замком, заперли выход на площадь для танковых экипажей Головатого и Шаталина.
Прикрывать машины с тыла остались несколько бойцов под началом Шевердяева. Остальные – взвод Аникина практически в полном составе, за исключением выбывших, – засели у оконных проемов здания, граничащего с площадью с левой стороны, по соседству с развалинами углового дома.
По приказу командира бойцы привели в боевую готовность все собранные по пути трофейные фаустпатроны. Их оказалось семь, включая подобранный Жижевичем взведенный «панцерфауст». Бойцов с фаустпатронами Андрей разбил на два фланга, сконцентрировав в крайних угловых комнатах первого этажа. Четверо гранатометчиков – в правом крыле, трое – в левом. По задумке Аникина, согласованной с Головатым, гранатометчики должны были произвести два «хоровых» залпа. Сначала правое крыло, под командой Аникина, и сразу же левое, которым руководил Липатов. По центру протяженного здания, на втором этаже, разместился Латаный со своим противотанковым ружьем и цейссовским прицелом. На него возлагалась ответственная работа по корректировке огня – своего и трофейного немецкого МГ, с которым за перегородкой комнатной стены залег Кокошилов.
VII
Целью обоих залпов была закопанная в землю башня «пантеры». После первой, правофланговой, атаки фаустпатронами со стороны улицы на площадь должна была выдвинуться одна из «тридцатьчетверок» и с ходу атаковать баррикаду.
Первый залп получился нестройным. Из четырех «фаустов» после команды Андрея «Огонь!» сразу гранаты выпустили два. Чуть с опозданием выстрелил Тютин, а «панцерфауст» в руках Жижевича так и остался неразряженным. Одна из двух первых гранат, описав над площадью синхронную пушистую дугу, ударила в каркас баррикадной конструкции метрах в трех правее стационарной огневой точки. Вторая чиркнула башенную броню «пантеры» и по касательной ушла вверх, растворившись где-то над крышами.
Граната, пущенная Тютиным, полетела значительно левее вражеского орудия, вонзившись в стену здания.
– Жижевич! Стреляй, мать твою… – крикнул Андрей.
В этот момент слева в сторону баррикады прошло сплетение пушистых дорожек выхлопных газов. Гранатометчики второго залпа оказались удачливее. Две гранаты угодили в баррикаду, попали в цель, окутав вражескую башню дымом вперемешку с взметнувшимся в воздух песком и рваной мешковиной.
Произведшие выстрелы бойцы, действуя по приказу командира, тут же сменили позицию. Они отступили во двор здания, под многослойное прикрытие несущих и фасадных стен дома. И вовремя. Снаряд, выпущенный немцами прямой наводкой, смел угол здания, превратив в нагромождение строительного мусора комнату, откуда только что выпустили гранаты штрафники.
Одновременно с выстрелом вкопанного орудия всю баррикаду окутало грохочущее облако стрельбы. Расположившиеся на втором ярусе конструкции пулеметные расчеты вели огонь по позициям штрафников из двух точек. Кроме них на баррикадных позициях Латаный хорошо разглядел расчет стрелков из противотанкового ружья. Они вели огонь с самой середины баррикады. Все расчеты, как по военному учебнику, состояли из двух номеров, что Латаный не преминул про себя отметить с легким налетом зависти. Остальные оборонявшиеся, плотной цепью унизывающие главный, второй, ярус немецкой обороны, были вооружены автоматами и винтовками.
VIII
Дым вокруг стационарной огневой точки еще не развеялся, пыль рухнувших стен в правом крыле еще не осела, а башенное орудие «пантеры» уже произвело выстрел по левому крылу. И здесь немцы продемонстрировали убийственную четкость пристрелки, обвалив прямым попаданием и последовавшим взрывом чуть не треть стены, смотревшей на площадь.
На какое-то время, в полном соответствии с замыслом Аникина, дом, откуда штрафники устроили гранатометную атаку, сковал на себя всю огневую мощь оборонявших баррикаду. Орудие «пантеры», обе «сорокапятки», пулеметы, ПТРы, стрелковое оружие – все палило по зданию.