Штрафники
Шрифт:
С любопытством оглядел комнату, в которой стоял компьютер. Книги, как у Лолы, по периметру. Только у нее российские подписные издания. Толстой, Щедрин, Чехов. Бездна каких-то справочников на английском, французском. А здесь?
Целый стеллаж книг по восточной философии. И по какому-то даосизму, и по суфизму, и по шаманизму Юго-Восточной Азии.
Другой стеллаж - "Философская энциклопедия", ряды журналов "Вопросы философии", "Философские исследования", "Человек", журнал буддийской философии "Гаруда", старые журналы "Автоматика" Института кибернетики АН Украины, серии "Труды по знаковым системам" и "Труды по востоковедению"
На единственной полке под стеклом, вроде бы на самом почетном месте, несколько старых, похоже, зачитанных, а затем переплетенных в пластик книг. Автор один и тот же - Дандарон...
– Почему я об этом Дандароне даже не слышал?
– спросил Савелий простодушно.
Жак усмехнулся недобро:
– Вы ведь музыкант? У вас другая сфера интересов.
А здесь... хотите иметь представление? Здесь просветлённый Бидия Дандарович Дандарон. И, естественно, что вы о нем даже не слыхали. Он подобно моему учителю академику Акселю Ивановичу Бергу, известному кибернетику, - лагерник. Можно даже сказать, вечный лагерник. Вечная жертва ГБ. Не думайте, что преувеличиваю! Бурятский лама Дандарон провел в сталинском ГУЛаге пол жизни. Сперва его арестовывали в 1937, в общем потоке священнослужителей всех религий. Это первый круг. Затем по второму кругу в 1947. Отсидел в тюрьмах и лагерях 15 лет!.. В 1956 полностью реабилитирован, как ни в чём ни бывало. А в 1972 начался третий круг: КГБ снова арестовал 58-летнего старика ...Тоже как бы ни в чем не бывало. На этот раз по "религиозной" 227 статье..
Только представьте себе: буддийского священнослужителя посадили за служение религии, которую он с детства исповедовал! Это все равно, что посадить русского попа за то, что он в церкви размахивает кадилом и поет "Со святыми упокой!".. Умнейший был человек Бидия Дандарович! Коммунисты боялись его духовного влияния не только на буддистов-бурят, но и на научную интеллигенцию СССР. Его учеником был и ваш покорный слуга, в том числе... Ещё в конце 1950-х Дандарон начал создание своеобразного "необуддизма" синтеза буддизма с идеями современной философии и физики. За что и умер в советском концлагере - в 1974 году.
Дикая страна, варварский режим!
Жак показал рукой на забитый книгами шкаф в углу - А тут меня - герои разгромленной Сталиным кибернетики. По сути, разгрома руками ГБ будущего России... Да вы взгляните сами, если хотите. Хотя бы на дело Дондарона. Вот...
– Жак снял со стеллажа и протянул Савелию книжку: Елена Семека "Дело Дандарона: Материалы", Флоренция 1974, - То же самое издательство, что выпустило в 1974, год насильственной смерти Дандарона в брежневском Гулаге, "Большой террор" Роберта Конквеста на русском языке...
У остальных ученых востоковедов судьба сходная. Спаслись немногие.
Известному ученому и философу Пятигорскому, например, удалось эмигрировать в 1979 году, с тех пор - профессор Лондонского университета. Востоковеды все были знакомы и связаны друг с другом . И Пятигорский, и Сыркин, и лингвист и культуролог Юрий Лотман, и, коненчно же, просветлённый Бидия Дандарович Дандарон... Дондарона, увы, знают только буддисты.
– Так вы - буддист?
– спросил Савелий.
– В некотором роде, - усмехнулся Жак, - Но по чести, я - просто вольный мыслитель, каких немало было на Руси издревле. И сейчас таких пока что извести не удалось, насмотря на все старания...
Звякнула дверь.
– Пришел отец... Удалось его недавно вытащить.
– Жак окликнул отца, чтоб познакомился с русско-американским гостем.
– Трудно я уезжал из России, - сказал отец, снимая с головы полковничью папаху.и его широкоскулое, с "татаринкой" русское лицо стало на мгновение виноватым.
– Не выпускали?
– И это было. Я был професором в ВАФе. Преподавал высшую математику... Не знаете, что за аббревиатура "ВАФ"?.. Военная Академия Генштаба имени Фрунзе...
– Секреты вас держали?
– Какие секреты в моей математике!... Нет, не только секреты держали. Вся жизнь там. Война...Блокада... Решился все же. Тут дети, внуки...
Жак усмехнулся:
– Внуками у нас еще не пахнет..
– Растет наша Лола...
Жак усмехнулся скептически:
– У Лолы, по моему, голова занята другим. Долго ждать, отец.
– Торопить не будем. Кончит Сорбонну и, как говорится на Руси, в подоле принесет.
– Лола ваша родная сестра?
– шопотом спросил Савелий, когда отец ушел.
– Сводная. Отец общий. Лола от второго брака..
– С Больших Грузин, - сказал Савелий, и оба засмеялись...
Жак прохромал на кухню, и Савелия вдруг как током пронизало, дошел до него вдруг смысл всего, что ему раскрылось здесь, в кабинете Жака. Кибернетики, буддисты.. Если Жак считался в СССР буддистом... с ними КГБ расправлялся, как с восставшими лагерями. Разве что танков не вводил... Господи, зачем бесы детишек-то мучили?. Малочисленная группка коротко стриженных мальчишек... этих... как их? "индуистов", что ли? Или как-то иначе... Помнится, в желтых накидках, похожих на халаты, пританцовывающих под барабан на улицах, зрелище в городах редчайшее. Неужели власть так боялась их влияния на толпы спивающихся русаков, которых кроме хоккея и винного магазина за углом уже ничего не волновало?.. А ведь и в самом деле боялась малейшего шевеления мозгов у "подданных", применяя террор по малейшему поводу...
– У вас в России были сложные отношения с КГБ-шной бесовщиной? осторожно спросил он, когда Жак вернулся.
– А вы решили, я хромаю из любви к искусству?
До утра Савелий не спал. Только здесь, в доме Жака, начал, казалось ему, постигать, откуда выросла, окрепла несгибаемая сила, неожиданно взрывная, иным казалось, дикая ярость "Анастасии", вчерашней школьницы, девчонки, которую интернет-гебисты дружно крестили "невменяемой", "злобным врагом государства", "протопопом Аввакумом..."
В зеленом "Ситроене", по дороге на аэропорт, поделился с Жаком сокровенными мыслями. Жак неожиданно возразил:
– Не знаете вы нашей Лолы, господин музыкант!. Она книжница. Славистка от Бога. Поэты Серебряного века, не говоря уж о вечном Александре Сергеевиче - все наизусть... Мой день рождения прошел под звездой Осипа Мандельштама. И часа не посидели в разговорах, у нее уж слезы на глазах:
"И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных..."
А затем декламировала взавхлеб все, сотворенное Осипом, когда ему оставалось, как пели в войну, "уж до смерти четыре шага", декламировала, как молилась: