Штрафной удар
Шрифт:
Поэтому, когда пришло время искать работу, Джеймс заявился на одну из FM-радиостанций и предложил программу «Час дебилов». По сути, она мало отличалась от его школьных «Синих слонов», а по форме добавилось еще телефонное общение со зрителями, что сильно оживило эфир. Ну и оторвался же он тогда! Его словесный понос был неудержим! Сколько грязного белья он переворошил, какую только мерзость не вытаскивал на свет божий! Чопорные мамаши и старички-соплежуи забросали руководство радиостанции жалобами: детей не оттащишь от приемников, а там такое!.. Рейтинг «Часа дебила» подпрыгнул до совершенно заоблачных высот, но программу все-таки закрыли. Зато Джеймса тут же пригласили на телевидение — на один из кабельных каналов. И снова та же программа, только теперь чопорные мамаши стали плеваться в экран и забрасывать гнилыми помидорами телевизоры, а в контракте Джеймс оговорил себе такой гонорар, чтобы точно хватило на покрытие всех (кстати, практически не возросших) потребностей. Ему по-прежнему достаточно было пары вечеринок, штук пять девочек и граммов триста травки в неделю.
Родители были в ужасе. После более чем десятилетней борьбы они таки вынуждены были капитулировать и бесславно покинуть поле боя — свалили куда-то в техасскую глушь, где никто не знал и не мог узнать в ближайшее время, что они имеют какое-то отношение к самому отвратительному скандалисту Майами. А Джеймс чувствовал себя как никогда хорошо, он был в своей тарелке и даже начинал подозревать, что нашел свое призвание. О том, что призвание обязательно должно быть найдено, ему с малых лет твердил отец. Просто задолбал этим призванием! Сам-то тыкался, рыпался из стороны в сторону: то футбол, то бодибилдинг, то в актеры подался — ни хрена не вышло, дорос до ролей второго плана в самых низкопробных боевиках, в порно даже перебазировался — все ничего, деньги так себе, только язык не поворачивался назвать это обретенным призванием. Значит, хотя бы Джеймс должен был свое призвание откопать, просечь и всего себя ему посвятить. Да чихал он на это призвание! Его придумали те же, что и мораль с нравственностью, эстеты-интеллигенты. Может, им это все куда-нибудь и упирается. Но девяносто девять процентов людей — дебилы, они тупы как баобабы, и разговоры о том, что много есть на свете светлых умов, фантастический бред. И те, кто пытался наезжать на Джеймса, и те, кто слушал его с открытым ртом, — все одинаковы. И ни в коем случае не пытался Джеймс в своем шоу иронизировать, морализировать, анализировать, доискиваться истоков и причин, валил все как есть — голую правду: служащий «Макдоналдса» писает только в кока-колу, которую потом отпускает клиентам, обкурившийся пацан отрезал себе член и послал его по почте любимой певице, респектабельный бизнесмен за три месяца убил и съел двадцать шесть соседских котов и собак, полицейский застрелил собственную мать, которая храпела по ночам, но хотела выйти замуж, священник шантажировал тех, кого исповедовал, и обворовывал трупы перед кремацией и так далее. И как смешно было читать в какой-то респектабельной до тошноты газетенке, потом, когда Джеймс уже как бы остепенился, во всяком случае, давно ушел в бизнес, что его скандальная молодость вся была пропитана желанием излечить пусть и несколько радикальными методами прихворнувшее, начинающее закисать в сытости и благополучии американское общество, что не мог он молчать и видел свое призвание (опять чертово призвание!) в том, чтобы открывать людям глаза и сердца…
Надо же было такое придумать: «пытался излечить»! Бабки он косил. Самым простым и доступным способом. Поднакосил и свалил. Устал, что ли, чуть-чуть. Оно и понятно, почти десять лет вкалывал.
Но веселая жизнь продолжалась. Выходки банды молодых плейбоев, которую сколотил Джеймс, почти год не сходили со страниц таблоидов. Они закатывали крутейшие тусовки, подрывали самодельные бомбы, угоняли на спор машины, устраивали кулачные бои, отлавливали и забрасывали яйцами репортеров, таскались за всеми девицами подряд, трахали все, что движется; и Джеймс, несмотря ни на что, всегда выходил сухим из воды — его новые друзья были сплошь детками кинозвезд и прочих миллионеров, только у богатеньких деток при наличии тяги к развлекалову элементарно не хватало фантазии, а из Джеймса она просто хлестала фонтаном.
Жаль только, что заработанные вроде бы немалые деньги за этот веселый год практически растаяли. Джеймсу стукнуло тридцать, и никакого желания возвращаться к работе у него не было, хоть его и приняли бы наверняка обратно с распростертыми объятиями. Но золотая жила сама нашла его. На одной из вечеринок к нему подкатили двое приятных таких гангстеров и предложили заработать. Гангстеры имели неслабый ночной клуб со стриптизом и прочими удовольствиями. Только было там скучно, публика не та и, в общем, заведение себя не окупало. Собственно, Джеймсу надо было это дело как следует раскрутить. Какие проблемы? Где б ему еще предложили отрываться за чужие бабки?
Заведение он раскрутил дай бог каждому. О том, что там во время тусовок шла торговля наркотой, а днем функционировал бордель для особо избранных, да еще порнофильмы клепали, Джеймс, естественно, знал, но поскольку сам лично ничем таким не занимался, то и не забивал себе голову. Однако через полгода всю бригаду его новых друзей повязали. И Джеймс пошел вслед за ними. Паровозиком. Началась та еще тягомотина. Оказалось, его наниматели — русская мафия! Но ему кроме членства в мафиозной группировке пытались навесить еще торговлю наркотиками, рэкет, торговлю оружием, детскую порнографию, отмывание грязных денег и прочее и прочее. Окружной прокурор стращал Джеймса пожизненным заключением и требовал показаний против каких-то главарей, которых Джеймс никогда и в глаза не видел.
И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не вмешался папаша. Джеймс так и не понял, чем таким страшным держал родитель за яйца окружного прокурора, но тот согласился снять с Джеймса все обвинения. Правда, при одном условии: Джеймс должен заняться добропорядочным бизнесом, который выберет его отец, и не попадаться больше на глаза полиции. В случае нарушения договора: бизнес загнется или Джеймса вновь заметят в обществе русских мафиози — дело против него будет возобновлено, и тогда париться ему в тюряге до конца дней как минимум.
Джеймс был в глубоком отпаде: папаша-демагог — и вдруг давит окружного прокурора. Но дальше было еще интересней. Отец выбрал, а вернее, купил Джеймсу бизнес. Не ферму, не аптеку и не фабрику по производству туалетной бумаги. Папаша купил клуб «Майами рейнджерс» и заявил, что отныне делом жизни Джеймса должен стать соккер. Джеймс неделю не пил, не ел, не трахнул даже никого — он переваривал в голове произошедшее и, как ни старался, не мог врубиться, что же получилось. Откуда у папаши такие деньги?! Жили они всегда не бедно, примерно так тысяч на восемьдесят — сто в год. Но клуб-то стоил миллионов десять — двадцать, не меньше! Неужели столько папа заработал, тряся хреном в дешевой порнухе?
Задачу перед Максом Денис сформулировал хоть и коротко, но несколько неопределенно: «Как организован профессиональный футбол в США?» То есть не собственно американский футбол, конечно, а соккер, как его называют американцы. Дениса, в частности, волновало лишь то, как заключаются контракты с игроками. И Макс, умница, вычленил это из многословного устава американской федерации соккера — MLS.
Контракты с игроками заключают не клубы, а Лига. Она же фактически распределяет игроков по командам. Прежде чем приобрести того или иного футболиста, клуб должен направить запрос в MLS и получить положительный ответ от руководства. Так там следят за тем, чтобы класс команд был примерно равным. Но президент Лиги в данном случае одновременно является президентом клуба! И он может элементарно разрешить самому себе что угодно.
Американская версия (продолжение). Так и не решив загадку отцовского состояния, Джеймс взялся за другую: что есть соккер и с чем его едят? Джеймс обожал американский футбол, был страстным болельщиком, и рассказы, которыми пичкал его отец в детстве о том, что в футбол надо играть шарообразным мячом, причем не таскать его под мышкой, а непременно бить по нему ногами (папаша, когда жил еще в Ирландии, играл там именно в эту дикую игру), пропускал мимо ушей — забава для извращенцев каких-то. Но оказалось, что в европейский футбол (соккер) в Америке тоже играют. Причем с каждым годом все активнее и активнее. И главными пропагандистами соккера в основном являются озабоченные мамаши. Настоящий американский футбол, дескать, груб, жесток, в нем много серьезных травм. Мамаши расписывали дивную красоту и мягкость европейского футбола, строчили петиции в конгресс и президенту, и вот результат: соккер включен в школьную программу как обязательный вид спорта. В него играют в колледжах и университетах, нашлись непонятно откуда профессиональные тренеры, раскатали по всей стране газоны. И вот уже возник клубный чемпионат, в котором участвует «Майами рейнджерс».
Поначалу Джеймсу этот спорт для неженок жутко не понравился, да и «Майами рейнджерс» его плелся в распоследних аутсайдерах. Но, вникнув в дело поглубже, Джеймс решил, что не такая уж это каторга — руководить клубом, а к тому же если дружить с головой, то и заработать на этом можно очень прилично.
Было это давно и быльем поросло. Окружного прокурора, который держал его на крючке, пристрелили какие-то арабские террористы. Русские мафиози смазали кого положено, и дела, в котором фигурировал Джеймс, больше не существовало. А его отношения с русскими возобновились, — правда, теперь на другой почве: русские вложили в «Майами рейнджерс» кое-какие деньги и пока не жаловались — из аутсайдеров клуб полегоньку выползал к вершинам чемпионата. Кстати, о происхождении папашиных миллионов Джеймс тоже узнал. Как ни странно, у миллионов были русские корни. Папаша, как большой дока в этом деле, помогал налаживать в дикой России порноиндустрию, а заодно стал одним из отцов-основателей необузданного русского видеопиратства.