Штурм дворца Амина: версия военного разведчика
Шрифт:
В то же время офицеры КГБ, подключённые к проведению «Шторма», настойчиво проводили разведку «объекта № 1». Как вспоминал об этом генерал-майор госбезопасности Ю.И. Дроздов: «Вечером 25 декабря 1979 года я провёл совещание с командирами своих разведывательнодиверсионных групп о результатах разведки объектов и мерах по овладению ими. В основном все были готовы. Не доставало плана дворца. Ослабить оборону дворца сотрудники 9-го управления отказались по соображениям конспирации, но смогли 26 декабря провести во дворец разведчиков-диверсантов, которые всё внимательно осмотрели и составили поэтажный план дворца.
Офицеры «Грома» и «Зенита» провели разведку огневых точек, расположенных на ближайших высотах. Все эти дни велось круглосуточное визуальное наблюдение за дворцом Тадж-Бек. Разведчики ночью приближались как можно ближе к объекту, оставались
179
Дроздов Ю.И. «Шторм-333». — «Вымпел», 1999, № 3. С. 34.
Обратим здесь внимание на слова генерала Дроздова, что наблюдение за Тадж-Беком велось не только снаружи, но и изнутри. Очевидно, этому моменту следует уделить несколько большее внимание. В уже упоминавшемся романе Чингиза Абдуллаева «Уйти и не вернуться», изданном в 1986 году ростовским (на Дону) издательством «Проф-Пресс», имеется следующая информация: «Ещё за два месяца до вторжения, Управление «С», занимающееся нелегалами, приняло решение о командировке своего агента в Кабул. Этим агентом был азербайджанец, специалист по Афганистану, прекрасно владеющий языками, подполковник Михаил Талыбов. Он работал в Афганистане ещё при прежнем режиме и хорошо знал Кабул. С помощью советников из посольства СССР он как местный житель из Кандагара был устроен на должность повара в президентском дворце самого Амина. Нарыв назрел. В решающий момент Талыбов должен был отравить Амина. Позднее предатель О. Гордиевский, работавший резидентом КГБ в Англии и бежавший на Запад, назовёт в своей книге имя азербайджанца, работавшего шеф-поваром во дворце Амина. Но, как обычно, соврёт, ибо Михаил Талебов, как пишет О. Гордиевский, просто не может быть азербайджанцем. Это подполковник Михаил Талыбов, чьё имя мы впервые пишем правильно. Как и всякий восточный деспот, Х. Амин был очень осторожен, часто проверяя подаваемую ему еду и напитки. Постепенно другие повара убирались из кухни и вскоре любимцем Амина стал Талыбов [180] .
180
Абдуллаев Чингиз. Указ. соч. — С. 51–52.
В соответствии с избранной формой изложения опровергать или подтверждать данное заявление писателя Чингиза Абдуллаева (в том числе и правильность написания фамилии упомянутого здесь сотрудника КГБ СССР) не будем. Ведь речь идёт о конкретном человеке, чьё участие в операции «Шторм-333» до сих пор окончательно не прояснено. Однако в этой связи вызывает удивление следующая сноска автора под данной информацией: «Публикуется впервые на русском языке. Запрещается использовать где-либо без согласия автора». Выходит, раньше это произведение издавалось вне России и тайной не являлось, а для отечественного читателя (писателя, исследователя, критика и т. д.) уже появились известные ограничения. Не совсем ясная аргументация, ведь Ч. Абдуллаев является автором романа, то есть произведения художественного, а не документального, научного или публицистического.
По этому поводу генерал-майор А.А. Ляховский, являющийся, пожалуй, самым добросовестным исследователем данной проблемы, писал о неких «поварах узбеках», задержанных охраной Х. Амина после появления у их шефа и гостей в Тадж-Беке первых признаков отрав-ления [181] . Руководитель «Шторма» В.В. Колесник в своих воспоминаниях данный вопрос не затрагивал. По большому счёту, обошёл эту проблему молчанием и его заместитель по линии КГБ генерал-майор Ю.И. Дроздов, которого в этой связи следует полагать человеком наиболее информированным.
181
Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана. — М.: ГПИ «Искона», 1995. С. 145.
Анализ различных источников позволяет сделать предположение о том, что «изнутри дворца» агентурную работу могли проводить как минимум два советских сотрудника. Во-первых, речь действительно идёт о поваре Х. Амина. Правда, не совсем ясно, был ли этот офицер КГБ нелегалом, сколотившим вокруг себя агентурную сеть, или же был приставлен советским руководством к афганскому диктатору официально, разумеется, для «обеспечения безопасности» Хафизуллы Амина. Во-вторых, таковым советским сотрудником можно было бы полагать и личного переводчика Х. Амина («таджика по имени Мо-маджан»), в услугах которого в этот период в силу известных причин он постоянно нуждался. По крайней мере, точно ясно, что у руководителей операции по захвату дворца Тадж-Бек были свои надёжные источники информации среди обслуживающего главу ДРА персонала…
Несколько забегая вперёд, приведём заявление бывшего сотрудника внешней разведки КГБ СССР Валентина Братерского: «Нас было пятеро из ПГУ и две группы по 30 человек, которые и осуществляли операцию… Кармаль обещал, что нас поддержат 500 верных ему боевиков. Завезли для них оружие, гранаты — ждали. Из 500 человек пришёл только один» [182] . О чём говорил автор этого высказывания? А имел он в виду то обстоятельство, что сосредоточенное сотрудниками советской госбезопасности на виллах посольства СССР в Кабуле вооружение из расчёта на полтысячи человек так и осталось незадействованным. Однако в подготовительный период именно для этих целей оно доставлялось чекистами в Кабул.
182
А.А. Ляховский «Трагедия и доблесть Афгана. — М. ГПИ «Искона», 1995. С. 149–150.
«Прогрессивным силам внутренней афганской оппозиции», которые по версии Кремля и Бабрака Карма-ля совершили государственный переворот 27 декабря 1979 года, это оружие оказалось не нужно. Ведь до начала событий появился только один… «боевик», готовый не пощадить своего живота за правое дело свержения режима Хафизуллы Амина и его подельников. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что всё-таки таких «боевиков» было несколько больше. Однако для нас в этой связи особо интересно то обстоятельство, что в советском штабе государственного переворота в Кабуле ожидали именно 500 афганских «революционеров» из числа сторонников Б. Кармаля. Очевидно, для этих «боевиков» также отводилась некая роль в событиях 27 декабря. Какая? Это до сих пор не известно, хотя, по большому счёту, уже не столь важно.
Но исчерпывалось ли этим, как заявлял Валентин Бра-терский, участие в кабульских событиях декабря 1979 года сил афганской оппозиции или, точнее, сил внутрипартийной оппозиции из НДПА? Конечно, нет. В этой связи военный журналист М.Е. Болтунов рассказал о присутствии сотрудников КГБ Бориса Чичерина и Ю.А. Изотова на заседании, так сказать, «второго состава» политбюро ЦК НДПА в Багра-ме перед началом осуществления государственного переворота. При этом автор сообщал, что такое мероприятие проводилось вечером 27 декабря, хотя информация о времени проведения этого самостийного «Революционного совета и политбюро ЦК НДПА» вызывает определённые сомнения. Ведь даже по самым приблизительным расчётам вечером 27 декабря, то есть после 18.00, господа «революционеры» уже должны были находиться на своих объектах или на исходных позициях в Кабуле. По всей видимости, такое «мероприятие» могло состояться либо в первой половине 27 декабря, либо вечером 26-го или ранее того.
По мнению М.Е. Болтунова, распределение объектов, подлежащих захвату в ходе переворота, между оппозиционерами произошло примерно следующим образом: Гулябзой — дворец Х. Амина, Нур — царандой, Ватанджар — узел связи. Сразу после заседания разъехались по своим местам Сарва-ри, Гулябзой, Ватанджар, после них Нур. В этой связи только заметим, что распределение объектов за перечисленными лицами афганской оппозиции было несколько иным, но сейчас подробно останавливаться на этом не будем. Очевидно, именно тогда заговорщики выносили смертные приговоры «действующему» генеральному секретарю ЦК НДПА, председателю Революционного совета и премьер-министру ДРА Хафизулле Амину, его наиболее рьяным сподвижникам. Эти приговоры в последующем перепечатывались на машинке и вручались «членам подпольного Ревсовета», готовившимся выехать на закреплённые за ними объекты. Для того чтобы делать подобные предположения, у нас имеется достаточно оснований.