Шухлик, или Путешествие к пупку Земли

Норбеков Мирзакарим Санакулович

Когда Шухлик и Севги сошли на землю, мама была тут как тут. Расцеловала их, пристально осматривая Севги со всех сторон.

– О, как она похожа на Валаамому ослицу, нашу прапрабабку! Ты, деточка, говоришь по-человечески?! Или только йогогокаешь, как все ослы? Ничего, я тебя воспитаю…

Учитель Диван-биби заглянул в глаза рыжему ослику и улыбнулся.

– Теперь, любезный садовник, если позволишь, буду называть тебя Ошик – влюблённый!

Созывай гостей, потому что дерево просветления зацвело в твоём саду!

И впрямь, то скромное дерево, похожее на вишню, под которым совсем недавно полёживал Шухлик, оделось лёгкими белыми цветами, озарявшими всё вокруг.

Оно стояло, как облако, насквозь пронизанное солнцем, – дерево просветления!

И на душе рыжего ослика было также светло.

Немедленно собрались гости – рыбак и птицелов, обезьяна в долгом колпаке с россыпью звёзд, какие Шухлик видел только на небесном дне. Прилетел дикий осёл Кианг, будто Пегас, на приклеенных крыльях.

Явился пастух, деревенский житель, со смешанным стадом коз и баранов, среди которых ехал на стареньком трёхколёсном велосипеде приятель козёл Така.

– Хозяин Дурды очень переживал, когда обменял тебя на этот велосипед и мешки изюма, – сказал Така. – Изюм, к сожалению, съели. А велосипед по праву твой.

Пришёл двугорбый верблюд дядька Бактри с коровой тёткой Сигир. Все вместе, попивая зелёный чай у пруда и любуясь белой ослицей Севги, вспоминали такую давнюю и в то же время близкую жизнь на хозяйском дворе, когда Шухлик был совсем ребёнком.

Сидя под деревом просветления, рыжий ослик видел прошлое, настоящее и будущее.

В общем, ему всё нравилось, как занятно написанная книга, в которой не только он, Шухлик, но и все мы – герои. И вдруг услыхал нежную музыку, и сразу понял, что это долгожданная опера о жизни предка Луция.

Тотчас составился чудный струнно-духовой оркестр. Четыре енота с флейтами. Сурок дядюшка Амаки с трубой, в которую то и дело заползал, как в нору. Тушканчик Ука со скрипкой и собственным хвостом вместо смычка. Фокусник Хамелеон с особенной бесструнной балалайкой. Выдра Ошна томно прильнула к арфе, только что извлечённой со дна пруда.

Да чего тут перечислять? Даже джинн Малай делал вид, что играет на сопелке, напоминавшей чурбан без единого отверстия для дутья, однако мелодия выходила, как и требовалось, тонкая и чувствительная.

Разучивали так упорно, что ещё до захода солнца опера была готова к представлению.

Все обитатели садов и одарённые гости мурлыкали, чирикали, мычали, стрекотали, тявкали и блеяли не хуже сирен и русалок.

Удачное сложилось трио из кошки Мушуки, сороки Загизгон и жаворонка Жура, воплотивших в жизнь образ шести частей ночи.

Жон и Дил оказались на редкость звучными подголосками. Разъезжая по саду на трёхколёсном велосипеде, покрякивали и щёлкали носами, то есть изображали разбойников, едва не сгубивших предка Луция.

И у черепахи Тошбаки прорезался сочный, как манго, бас. Правда, она не знала, как его употребить. Только в середине двадцать седьмого действия вклинилась в постановку, сыграв короткую, но сильную роль мельничного жёрнова – когда-то, будучи ослом, его крутил Луций. Потом, разохотясь, спела ещё и партию медведя, задравшего, как поминалось в начале, одного скверного мальчика.

А Шухлик, глядя на Севги, так трогательно исполнил арию о свидании с возлюбленной под древом просветления, что сам учитель Диван-биби, обняв маму-ослицу, уронил счастливую слезу.

– Ошик, Ошик, Ошик! – повторял он, качая головой. – Какой влюблённый садовник! У такого и камень расцветёт – уродит гальку или щебёнку!

Когда опера подходила к концу, рыжий ослик разглядел в кроне дерева просветления едва светящийся прозрачный шар. С последними звуками шар благодарно вспыхнул и растворился среди белых цветов.

Лишь несколько лепестков, не удержавшись, поплыли в воздухе, и так долго не опускались на землю, что Шухлик улыбнулся и закрыл глаза, поняв, – никогда не упадут…

Давно известно – всё, чего ты не в силах постичь своим разумом, сразу отвергаешь, считая враньём, обманом или небылицами. В лучшем случае – сказками.

Однако не было ещё на свете истории правдивее, чем эта – о скитаниях рыжего ослика.

Попытайся всей душой понять её. Тогда и поверишь.

Ранним утром Шухлик лежал рядом с белой ослицей Севги под деревом просветления, а чувствами своими они странствовали по Вселенной.

Но это уже другая быль, не для нашего мира! Хотя такая же счастливая.

Примечания

1

Книга «Рыжий ослик, или Превращения», Мирзакарим Норбеков, пересказал Александр Дорофеев.