Шут королевы Кины
Шрифт:
Я занял свое место у костра и немедленно получил из рук Эльнорды миску и ложку. Прихлебнув варева, я понял, что мне сейчас тоже не до разговоров.
Ужин мы закончили кувшинчиком вина и чуть подсохшими пирожками. Кувшинчик был совсем маленьким, так что каждому плеснули лишь на дно кружки, но Вторая треть, неожиданно для всех здорово захмелел. Выразилось это в том, что он поднялся со своего места и принялся бродить вокруг нашей компании, выделывая своими коротенькими ножками совершенно немыслимые
Тролль, с минуту понаблюдав за путешествием Тринт-тата, перевел взгляд на хоббита и с усмешкой спросил:
– Слушай, Фродо, ты не собираешься попросить у Сикти прощения?..
– За что?! – возмутился гордый хоббит.
– За те нехорошие предположения, которые ты имел неосторожность высказать в блуждающей пещере… Ну, насчет того, что наш новый друг заманил нас в западню. Ты должен признать, что Сикти выполнил свое обещание и доставил нас именно туда, куда нам надо…
– Это еще доказать надо! – возразил Фродо.
– Что доказать? – не понял тролль.
– Что нас доставили именно туда, куда надо!.. – пояснил хоббит, – Может мы находимся как раз там, где нам не стоит находиться!
В этот момент Сикти закончил свое путешествие, подошел вплотную к Фродо, оказавшись чуть ли не наголову выше сидящего хоббита и с чувством произнес:
– К-к-ак-кой же ты, все-т-т-таки гнуснявец! Вот не поведу тебя больше сквозь скалу… и не покажу тебе, где есть золото-изумруды… всем покажу, а тебе – нет!
– Больно нужны мне твои золото-изумруды! – огрызнулся тот, но его перебила Эльнорда:
– Слушай, Фродо, ты действительно несправедлив к Сикти. То он у тебя пирогов слишком много ест, то куда-то тебя заманил… Все ты его в чем-то подозреваешь! В чем дело?!
– Ни в чем!.. – сверкнул Фродо глазом в сторону Эльнорды.
Следом за этим, лишенным содержания, заявлением, хоббит поднялся на ноги и ушел в тень под скалу. Там он уселся спиной к камню и уставился в потемневшее небо.
Эльнорда поджала плечами, Душегуб негромко хмыкнул, Вторая треть опустился, наконец, на землю рядом с эльфийкой, Твист молча, ни на кого не глядя, совал неизвестно где подобранную веточку в пламя горелки.
– Давайте ложиться спать, – предложил я, – Завтра встанем пораньше, глядишь, к вечеру доберемся до Сотдана…
Эльнорда встала и молча направилась к одной из палаток. Твист, так же молча, побрел к другой. Тролль вытянулся на земле рядом с догоравшей горелкой и буркнул:
– Я подежурю…
– Нет, позволь первым дежурить мне, – попросил я.
– Тогда я буду дежурить следующим, – сразу согласился он.
Я поднялся и направился к притулившемуся к скале хоббиту. Опустившись рядом, я помолчал, наблюдая, как затихает наш лагерь, а потом негромко спросил:
– Так почему же ты все-таки невзлюбил Сикти?..
Фродо помолчал, а потом также негромко, но довольно зло ответил:
– Зато она его взлюбила… «Какая прелесть… какая прелесть…» Тфу, бочка с ручкой!
– Я думал, ты к Эльнорде спокойно относишься, – удивился я.
– Абсолютно спокойно… – тут же отозвался Фродо, – Обидно только… Что она с этим… одним третьим неизвестно чего… носится!..
– Ну, согласись, он своеобычен…
– Ага, своеобычен, – язвительно подтвердил хоббит, – А жрет не хуже любого обычного…
– Слушай, ты же известный защитник всех угнетенных и обиженных!.. А Сикти и вообще все Трант-таты безусловно обижены! Надо встать на их защиту, невзирая на все съеденные ими пирожки!
И тут, наконец, Фродо ухмыльнулся своей знаменитой ухмылкой:
– Ты думаешь…
– Конечно! Врежем по зубам, всем, кто протягивает грязные лапы к мозгам беззащитных Трант-татов!
– Врежем!.. – темпераментно присоединился к моему лозунгу хоббит, и в его глазках зажглись привычные огоньки.
– Ну, тогда давай, двигай спать, а завтра займемся всевозможными обидчиками.
Фродо бодро вскочил на ноги и направился к палатке, в которой уже скрылся Твист. По пути он легко потрепал меховую шкуру Второй трети и успокоил его:
– Не боись, кусок Трант-тата, мы тебя в обиду не дадим!
Тот открыл глазки, но ответить ничего не успел, поскольку Фродо уже нырнул на свое спальное место.
А ночь, наконец-то, вступила в свои права. Небо сделалось черным с легким коричневатым оттенком, и охряные звезды перемаргивались в вышине, словно готовили какую-то загадочную шутку для копошащихся внизу людишек.
Я прислонился спиной к скале и принялся наблюдать за звездным перемигиванием. Горелочка посреди лагеря зашипела и погасла, выработав, по-видимому, все свое горючее. Лагерь окончательно погрузился в темноту, только палатки чуть белели, да поблескивали иногда глазки Второй трети.
«Интересно, – подумалось мне, – Эти Трант-таты спят когда-нибудь, хотя бы по очереди».
Чуть левее меня, у самой скалы, раздался слабый шорох, и я, быстро обернувшись, поймал промельк темной тени, быстро взбиравшейся вверх по отвесной стене.
«Ну вот, еще одна треть нашего друга выбралась из пещеры…»
Потом мои мысли перешли на другое. Мне неожиданно подумалось, что наше нынешнее путешествие проходит не в пример предыдущему спокойнее. Ни тебе погони, ни плена и одиночных камер. Рыцарями Храма даже и не пахнет! Красота!.. И скукотища!.. Королевство Кины из рыцарского романа превратилось в хроники каких-нибудь Борджа – ни подвигов, ни славы, сплошные тайные заговоры и интриги. Ни одного явного грозного врага – все какие-то мелкотравчатые негодяи!