Шут специального назначения
Шрифт:
Потом приблизился и расцвел в улыбке. Ладошку ухоженную протянул. С маникюром на пальчиках. Достаточно крепкую.
– Мои самые искренние поздравления, Анатолий Павлович, – по-свойски, с юморком молвил он. – От имени и по поручению.
– И кто вам это поручил?
– Как это кто? – удивился он. – Родная контора, тезка. – Надо же, он тоже Толя. – У нас ведь как? – новоявленный тезка сделал брови домиком. – Никто не забыт, и никому ничего не забыли, усек?
– А то.
– Молодец! Так что Родина тобой вправе гордиться. И все мы – тоже.
Вот пусть и гордятся, коли право имеют. Как говорится, не препятствую.
– Присядем? – Он по-хозяйски устроился за капитанским столом, я скромно присел рядом. И приготовился.
– Погодка-то
– Живу, – по-спартански лаконично отозвался я.
– Честно, надеюсь? А то некоторые, – и подмигнул игриво, как пукнул, – шалят. Научили их, понимаешь, всякому и разному на свою голову… – Вдруг нахмурился и сменил тему: – Какие планы на будущее?
– А почему вас это интересует?
– Служба такая, тезка. За нашими бывшими присматривать, – развернул красную книжицу и сунул мне под нос. Тут же захлопнул и вернул на место, в нагрудный карман пиджака. – Чтобы не шалили.
– Здорово, – обрадовался я. – Значит, по всем вопросам сразу к вам?
– Не совсем так, – Анатолий покачал головой и глянул сурово. – Если создашь вопросы, то мы к тебе, причем сразу. Уразумел?
– Ага.
– Тогда иди и не греши.
Я встал и двинулся на выход, а, может быть, тезка остался сидеть, государственными думами объятый. Почему, спрашивается, может быть? Да потому, что уж больно умело он мне ксиву [5] предъявил, закрыв пальцем имя, фамилию и отчество, зато оставив все остальное бла-бла-бла касательно прав ее владельца и обязанностей всех остальных граждан по отношению к нему. Вот и гадай, как его на самом деле зовут: Толя, Вася или вовсе даже Мухаммед. А может, Сруль.
5
Ксива (жарг.), она же вездеход – спецудостоверение, выдаваемое некоторым оперативным сотрудникам разведки. Крайне полезный в хозяйстве документ. В нем черным по-русски сурово пропечатано, что предъявитель его – очень хороший человек. Исполняет особые задания какого-нибудь высокого воинского начальника, от командующего округом до министра обороны. Поэтому имеет полное право расхаживать в штатском, иметь при себе огнестрельное оружие. И многое другое. Все же остальные и прочие в отношении его никаких прав не имеют. Зато обязаны всячески содействовать «предъявителю сего» и во всем идти навстречу.
Предмет невыразимой гордости юных разведчиков. И страстного желания хоть кому-то ее предъявить. Чтоб уважали. Взрослые опера пользуются данной ксивой редко, исключительно в случаях крайней необходимости. А то и вообще годами к ней не притрагиваются, потому что настоящий профессионал и так способен решить любой вопрос. На то он и опер, а не дешевое чепушило с важной бумагой на кармане.
Я вышел из казенного дома и побрел, куда глаза глядели, а ноги несли. В ближайшую пивную. Откушал там кружку так себе светлого пенного, заел эту разбавленную свежей водопроводной водой прелесть соленой баранкой, сделал один звонок и неторопливо зашагал дальше, глазея по сторонам и пиная ногами желтые листья, визитные карточки наступившей осени. По дороге несколько раз, просто так, на всякий случай, проверился.
Посидел на лавочке в парке, перекурил, полистал газетку, потом встал и решительно отправился домой собирать вещи. Один мой знакомый, как только возникали какие-нибудь проблемы, немедленно подрывался и уматывал на юга. А когда через месяц-полтора возвращался, выяснялось, что все они или почти все как-то сами по себе рассасывались. Вот и мне пора куда-нибудь к теплому морю, пока деньги есть. Может, якобы тезка тоже рассосется. Ума не приложу, на кой черт он на меня вышел. И очень мне все это не нравится. Точно, самое время укатить из Москвы и попытаться смыть проблему соленой морской водой и растопить под жарким солнышком.
Я пересек двор и вошел в подъезд. Только поднялся на пару пролетов, как заголосил телефон во внутреннем кармане ветровки. Если бы не тот звонок, кто знает, может, вся моя дальнейшая жизнь сложилась бы совершенно по-другому. А может, и нет. Как известно, не мы выбираем дороги, а совсем даже наоборот.
– Да. – Я остановился.
– Привет, Толян.
– Здорово, Кисинтин! – искренне обрадовался я. – Молодец, что звякнул.
– Ты можешь подойти туда, где мы в прошлый раз?.. – какой странный, однако, у него голос.
– Запросто, через час нарисуюсь, посидим, как белые люди.
– Жду.
Я развернулся и поскакал, как добрый кенгуру, через три ступеньки вниз. На входе в подъезд едва не врезался в соседа сверху.
– Куда прешь, микроб?! – прорычал тот – Разуй глаза! – дальше уже знаете, что произошло.
У самой земли я бодро засучил ножками, пытаясь как можно быстрее отдалиться на безопасное расстояние, и почти успел, но только почти. Огреб-таки пинок под задницу, не столько болезненный, сколько обидный. И зашагал дальше, второй раз за один и тот же день награды удостоенный.
Глава 7
Болевые приемы судьбы
Скажи кто раньше, что моего давнего приятеля Константина кто-то или что-то сможет нагнуть, сломать или просто вывести из равновесия, даже в морду плюнуть поленился бы. Не тот, скажу вам, человек.
Много лет назад, еще в самом начале боевого, можно сказать, пути, меня вдруг сдернули с одной операции и высвистали почти за две тысячи километров на совсем другое мероприятие по «внезапно открывшимся обстоятельствам». В город над мутной вонючей речкой под названием Дунай. Его еще голубым называют – не понятно за что.
Работать, то есть извлекать что-то из громоздкого сейфа с замками американской фирмы S & G повышенной надежности, пришлось в дикой спешке, чтобы конкуренты не пронюхали. И малыми силами, то есть страховали меня снаружи или просто стояли на атасе всего два оперативника. Строго из соображений конспирации. Или еще чего.
Не помогло. У конкурентов, как видно, тоже открылись похожие обстоятельства. Четверо здоровенных блондинов появились некстати и внезапно, как будто из воздуха, материализовались. И тут же начали действовать. Одного из меня страхующих уложили на месте, второй трусливо покинул поле битвы. Ускакал со скоростью африканской лани, опережая звук, в смысле визг. Собственный. Сигнал тревоги, правда, подать успел, но лично мне от этого легче не стало.
Побрали меня, несчастного, прямо возле вскрытого сейфа, серьезно облегчив тем самым себе работу. Вырубили, потому что начал было дергаться, и поволокли к выходу. Почему не грохнули на месте и не оставили возле распотрошенного хранилища? Понятия не имею. Кто это был? А хрен его знает. Знамен и формы со знаками различия у той четверки не наблюдалось, и за все время нашего недолгого знакомства ни один из тех слонов не издал ни звука. Может, это вообще не люди были, а боевые киборги, опытные образцы импортных макронанотехнологий.
Второй наш оперативник (а это был именно Костя) меж тем убежал совсем недалеко. Заложил этакую заячью петельку и вернулся в исходную точку. Очень даже вовремя, конкуренты как раз походной колонной покидали место собственного триумфа. Блондин номер один при пушке и с сумкой в авангарде, далее номер второй, тоже при оружии и со мной, перекинутым через широченное плечо, как какой-то плащ. Или просто тряпка. Как, спросите, узнал? Отвечаю, успел самую малость очухаться и все, что происходило, наблюдал лично. В том и преимущество малого роста и веса, что от серьезного удара мы отлетаем в сторонку и вырубаемся, а более крупные особи от него же просто рассыпаются на месте. И приходят в себя очень не скоро. Если вообще приходят.