Схватка с преисподней
Шрифт:
Во дворе здания под окнами скопилось человек десять посетителей. Все они общались при помощи сотовых телефонов. Я отыскал окно нужной мне палаты, из которого одна счастливая мамаша демонстрировала отцу своего малютку, другая прикладывала к стеклу окна бумагу с надписью: «Уходите! У маленьких начинается кормление! Я позвоню!», а третья поднимала за нитку коробку конфет снизу вверх.
Совершенно определенно, на «общих основаниях» мне было никак не переговорить с Викторией, поскольку я даже не знал ее номера телефона. А повидаться с ней было
«Значит, придется мне все же воспользоваться некоторыми своими нетрадиционными способностями», — подумал я и осмотрелся вокруг еще раз. Тогда-то и увидел сморщенного неказистого мужичонку в грязном халате.
— Эй, друг! — позвал я его. — На бутылку хочешь?
— Вы, я погляжу, свою никак не дозоветесь? — хитро прищурившись, спросил он, проигнорировав мой вопрос.
— Разве дозовешься, когда кругом окопались одни бюрократы… — безнадежно махнул я рукой. — Ты бы меня провел внутрь, что ли!
— Не, никак не могу. Сегодня дежурный врач — зверь!
— Правда? — повел я свою игру, заглядывая в глаза мужичонке и беря его за кисть левой руки. Подчиняясь моему внутреннему приказу, он расслабился, что-то промычал, а потом быстро заголосил фальцетом:
— Начальник! Я разве что?.. Ну, выпили вчерась с корешом с устатку! Но я как стеклышко! Все в ажуре, начальник! Машину с кислородными баллонами разгрузили. Сейчас ждем баллоны с «закисью азота»… Нет проблем!
— Покажешь мне свое хозяйство! — приказал я, не выпуская его руку. Я уже понял, что имею дело со слесарем по кислородному оборудованию.
— Исполню, начальник, о чем разговор! Пошли со мной… Мужичонка, слегка пошатываясь, провел меня в подвальное помещение, находившееся под роддомом, и стал доставать из шкафчика для спецодежды еще один халат, предназначенный для меня.
— На сколько дней хватит баллонов с «закисью азота»? — деловито спросил я, хорошо зная, что этот газ используется в качестве наркоза при операциях.
— Баллонов пять, — ответил кислородчик.
— Надо отнести два баллона в малые операционные, на всякий пожарный, а один баллон с кислородом в палату интенсивной терапии на третий этаж! — распорядился я, благодаря своих родителей за то, что они в свое время заставили меня окончить полный курс медицинского института. Это мне всегда помогало в моей практике экстрасенса.
Взвалив здоровенный кислородный баллон на плечи, мы поднялись на лифте из цокольного этажа на третий. Высчитав, что нужная мне палата — по коридору пятая справа, я указал на нее кислородчику. Тот сразу постучался и прогундосил: «Эй, мамочки! Слесаря-гинекологи пожаловали!» После чего уверенно толкнул дверь свободной рукой и вошел в палату. Я последовал за ним, поддерживая баллон.
Из шести коек заняты были только пять. Меня почему-то этот факт сразу насторожил.
— Где тут у вас неисправности? — спросил мужичонка-кислородчик, не выходивший из-под моего психоконтроля.
— У нас сифонит кислородный прибор у умывальника… — сказала одна из женщин, а остальные, не обращая на нас внимания, продолжали заниматься своими делами.
— Утечка кислорода, — значительно произнес мужичонка, вооружаясь гаечным ключом.
Я интуитивно почувствовал, что Виктории в палате нет.
— Простите, а Соболеву перевели? — спросил я.
— Еще утром! — ответила все та же женщина. — Мы тут маемся на сохранении, а она отмучилась… В родблок взяли. По идее, должна бы уже разродиться…
— Отнесем кислородный баллон в родблок! — приказал я кислородчику.
Тот только почесал затылок.
— Дело осложняется, начальник! Там нам придется переодеваться во все стирильное, а я этого не выношу.
— Ничего, я сам справлюсь, — успокоил его я. — Только сначала поможешь мне дотащить баллон до входа.
— Это завсегда!
Оказавшись в родильном блоке, я сразу почувствовал, что в нем своя, особая атмосфера. Атмосфера страха, боли и надежды. Через стеклянные перегородки боксов я видел рожениц, ощущал такую сильную энергетику страха, исходящую от них, что никак не мог сосредоточиться на поисках Виктории.
«Как же мне разыскать ее среди других? — думал я. — Попробую действовать методом дедукции. Если Вика еще совсем молоденькая, то женщин средних лет можно сразу отсеять.
Я обошел весь родблок из конца в конец. Самая молодая роженица находилась в самом крайнем боксе. И состояние у нее, похоже, было тоже крайним…
— Позовите доктора! — умоляла она меня, выглядывая из-под простыни. — Очень прошу, позовите доктора! У меня начинается!.. Ой, не могу больше!
Я сделал вид, что копаюсь в кислородном приборе, а сам пытался установить контакт с Викой, но говорить с ней сейчас было бесполезно. А тут еще в бокс вошли две акушерки и врач.
— Что, милая? — обратилась одна из акушерок к роженице, не обращая внимания на мое присутствие. — Больно? Тужиться надо! Тужиться!
Затем она довольно небрежно сдернула с тела молодой женщины простыню и стала проделывать какие-то манипуляции. Отчего роженица закричала еще сильнее.
Я решил, что пора уходить, поскольку мне стало ясно, что сегодня от Виктории я ровным счетом ничего не узнаю. Я вышел в коридор. Некоторое время еще понаблюдал через стеклянные перегородки за тем, как роженицу перекладывают в специальное кресло. При этом медики переговаривались между собой.
— Первородящая, — констатировал врач.
— Сильное напряжение при узком тазе! Может быть, разрыв… — предупредила пожилая акушерка.
— До свадьбы заживет, — пошутила молодая. — Давай, давай, девонька! Отдыхать будешь потом!
И тут к стонам женщины прибавился пискливый голосок новорожденного. Я даже заметил, что он появился на белый свет весь в белой смазке и теперь беспомощно трепыхался в руках улыбающегося врача.
— Ты гляди, в «рубашке» родился! — произнесла пожилая акушерка.