Схватка за Европу
Шрифт:
Он переместил правую руку. Ярко-зеленый курсор, указывающий цель, пересек территорию, находящуюся в прямой видимости майора, и остановился на гребне кратера, где красных точек было особенно много.
Прикосновение к кнопке мыши захватывало цель; кликнув второй кнопкой, майор Ли совершал выстрелы из главного орудия «Син Шань».
Ускорение десяти килограммов обедненного урана, обшитого сталью, вызывало довольно сильную отдачу, поэтому Ли чувствовал легкий крен огромного корабля. Подобные толчки происходили и при включении маневренного двигателя управления. Затем захват цели автоматически деблокировался, и майор выбрал другую цель.
Объект напоминал маленький грузовой транспорт или шаттл, плохо замаскированный белой тканью. Клик — захват цели! Клик — огонь!
«Замечательно легкий способ воевать», — подумал майор. Он помнил себя и других мальчишек из его родной деревни Хуошань. Используя рогатки и маленькие шарики, они обстреливали ползущих по земле муравьев. А в жаркие летние дни ребята уничтожали насекомых, поджаривая их с помощью линзы. Бомбардировка кратера напомнила Ли те детские забавы, только стрелять тут было гораздо проще.
Его первый выстрел попал в цель. Майор увидел взрыв, короткую вспышку света и быстро расширяющееся кольцо, которое должно обозначать ударную волну, распространяющуюся по ледяной поверхности.
Точный удар!
Майору было приказано не стрелять по зданиям, которые могли бы пригодиться армии, когда база будет захвачена. Ли ни в коем случае не должен был бомбить озеро, находящееся в центре кратера, и частично затонувший объект. Любая другая цель должна быть уничтожена.
Майор Ли заметил объект, похожий на некое транспортное средство. Клик — цель захвачена. Клик — огонь!
Лаки;
полярная станция «Зебра», Европа;
15:59 по времени гринвичского меридиана.
Лаки не слышал шума бомбардировки. Он чувствовал ее. Ему казалось, что кто-то изо всех сил колотит по льду огромной кувалдой. Лаки то и дело подбрасывало от этих мощных ударов. А затем и вовсе кинуло вверх.
Он полетел, словно насекомое, которое кто-то резким щелчком вышвырнул с ковра, потом упал, ударившись спиной о лед, и покатился вниз. Лаки был похож сейчас на перевернутую вверх лапами черепаху, оказавшуюся на катке. Съехав по склону, он очутился на плоском дне кратера.
К счастью, падал Лаки медленно, однако винтовку он потерял. Это смертный грех для любого морского пехотинца. В голове у Лаки шумело, ужасно болели мышцы шеи. Во время падения он, должно быть, сильно ударился затылком о мягкую внутреннюю поверхность шлема. На губах чувствовалась кровь.
Как его и учили, Лаки сразу же вспомнил о скафандре. Не пострадал ли он? Не порвался ли?
Электронное оборудование, слава Богу, все еще работало. Лаки приподнял голову, чтобы проверить состояние скафандра. Большая часть дисплея была зеленой. Но ранцевая ПСЖО во время падения пострадала. Вышли из строя системы слежения и навигации, а также двигатели, предназначенные для передвижения в невесомости, которые все равно не были снаряжены. Зеленый огонек индикатора целостности скафандра светил ярко и ровно. Это обнадеживало. Однако еще больше успокаивало то, что Лаки не слышал пронзительного шипения и не чувствовал, что в ушах у него стреляет. Одним словом, никаких признаков серьезного повреждения скафандра не было. Лаки перевернулся на живот и с трудом поднялся на четвереньки. Окинул взглядом край кратера. От взрыва все морские пехотинцы упали и покатились, словно кегли. На краю кратера появилась неровная дыра, пробитая прилетевшим из космоса снарядом.
Лаки все еще пробовал разобраться в своих хаотичных впечатлениях, когда в правой части шлемного стекла вспыхнул свет, яркий, словно только что взошедшее солнце. На мгновение стекло поляризовалось почти до черноты. Резко дернулась земля. Руки и ноги Лаки опять лишились опоры. От полученного толчка он снова взлетел и медленно опустился на лед. В наушниках раздался пронзительный вопль, который тут же оборвался. Возможно, при падении пострадала рация скафандра. В какой-то моменту Лаки сложилось впечатление, что у него над головой идет дождь из рваного металла. Лаки предпринял отчаянную попытку перевернуться и подняться на ноги. Однако теперь он скользил не по гладкой ледяной поверхности, а по какому-то талому крошеву. На расстоянии двадцати метров валялись искривленные обломки одного из «жуков». Отдельные фрагменты транспортного средства продолжали падать на дно кратера.
Взрыв не сопровождался звуком. Бесшумно содрогалась ледяная поверхность Европы, на которую неслышно падали обломки. Однако в наушниках Лаки звучал бессвязный поток голосов, в котором смешались команды, мольбы о помощи и крики ужаса.
— Осторожно! Осторожно!
— Внимание! Без паники!
— Сержант! Господи! Сержант! Где вы?
— Кто-нибудь видел Куинса?
— Спокойно, народ! Держите себя в руках!
— Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже мой!
— Петерсон! Воджак! Эмберли! Сюда!
— Помогите мне! Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите!
Третья вспышка оказалась ближе от Лаки, чем две предыдущие. После нее гигантский ледяной ковер содрогнулся почти сразу. Лаки шлепнулся на ранец ПСЖО в третий раз Он спрашивал себя, как долго еще продержится пострадавшая система жизнеобеспечения. На дисплее появилось сообщение о том, что один из резервуаров с кислородом получил пробоину, а два обогревателя скафандра вышли из строя. Однако в ближайшее время это опасностью не грозило.
Так или иначе, Лаки поднялся на ноги и поплелся назад, к краю кратера. Он шел по мягкому льду, который одновременно кипел и пытался замерзнуть. Последовал еще один удар, на сей раз в восточной части кратера. Лаки почувствовал не слишком сильный толчок, докатившийся издалека. Сотрясение было таким слабым, что он даже не упал. Два следующих удара были такими же маломощными.
«Лед стал мягким», — подумал Лаки. Ледяной покров уже не передавал ударные волны, как прежде. Лаки пробовал сообразить, какой опасностью грозит ему мягкий лед. «Какова толщина льда на дне кратера? Восемь или десять метров, судя по глубине ямы, в которой находится объект», — подумал он. Или… нет. Он читал где-то, что девять десятых айсберга находятся под водой. Исходя из этого, толщина льда должна равняться девяноста метрам. Но, может быть, на поверхности Европы это правило не всегда соответствует истине?
Лаки испугался, что лед может треснуть у него под ногами. Он слышал, что глубина скрытого подо льдом Европейского моря варьировалась от восьмидесяти до ста километров… Шестьдесят миль холодной, темной воды, находившейся прямо у него под ногами. И Лаки знал, что его костюм не удержится на плаву. Так или иначе, ему удавалось продолжать путь, хотя теперь его колени дрожали, поскольку он боялся, что, сделав еще один шаг, погрузится в эти черные, холодные глубины. Примерно через десяток шагов Лаки вспомнил, что у него нет оружия. Винтовка пропала во льдах, и он понятия не имел, где ее искать.