Схватка
Шрифт:
— Спасибо, — промямлила Летиция, снова ложась в постель.
Дональд уселся возле нее, как в детстве, когда ей было лет восемь-девять, а она стала оглядывать комнату, задерживаясь взглядом на игрушках, книгах, безделушках.
— Звонила твоя учительница, мисс Дарси. Просила передать тебе, что Рина Кэткарт умерла по дороге в госпиталь. Мы с мамой все это время смотрели новости. Сейчас много ребятишек заболело. И много умерло. — Он ласково потрепал ее за волосы. — Думаю, теперь ты понимаешь, почему мы хотели иметь
— Нет, неправда! — воскликнула Летиция, захлебываясь словами. — Ты сделал это не потому, что боялся риска. Ты просто считал, что… что с этими людьми что-то неладно.
— А разве это не так? — спросил Дональд, и взгляд его внезапно посуровел. — Они — дефективные.
— Они — мои друзья! — закричала Летиция, так что Дональд вздрогнул.
— Прошу тебя…
Она привстала на кровати, снова заливаясь слезами.
— Они люди! Нормальные люди, которые заболели.
— Звучит не очень убедительно.
— Я разговаривала с ней, — сказала Петиция. — Она, наверное, тогда уже все знала. Просто сказать, что с ними что-то неладно, недостаточно. Это не вся правда.
— Просто их родителям нужно было заранее обо всем подумать, — настаивал Дональд. — Летиция…
— Оставь меня в покое!
Дональд ушел сконфуженный. А она снова улеглась в постель, снова и снова размышляя, о чем Рина хотела сказать ей перед смертью.
— Теперь я знаю, что делать, — прошептала Летиция.
Завтрак на следующее утро прошел в тягостном молчании. Роалд без всякого аппетита поглощал свою кашу, не сводя с родителей тревожного взгляда. Летиция вообще почти ничего не съела. Отставив полную тарелку, она резко поднялась и сказала:
— Я иду на ее похороны.
— Ну, я не знаю… — начала было Джейн.
— Я иду на ее похороны, — упрямо повторила она.
Летиция сходила только на одни похороны — Рины. Там, встав возле свежевырытой могилы, она украдкой наблюдала за родителями Рины, мысленно сравнивая их с Джейн и Дональдом. А вернувшись домой, записала свои впечатления.
Год выдался тяжелый. Сто двенадцать студентов из ее колледжа умерли. Еще двести тяжело заболели.
Не стало Джона Файетта.
Занятия драмкружка продолжались, но спектаклей они больше не давали. В школе наступила какая-то мертвенная тишина. Общий психоз все нарастал, поползли слухи, что высокая смертность вызвана не ошибкой в конструировании ПД, а эпидемией чумы.
Нет, это была не чума.
Два миллиона ее соотечественников заболели. Один миллион умер.
Из специальной литературы Летиция узнала, что обрушившееся на них бедствие — самое ужасное за всю историю Соединенных Штатов. По всей стране начались беспорядки. Разъяренные толпы смели центры подготовки ПД. Женщины, беременные ПД, требовали легализации абортов. Общество Рифкина снова превратилось в весомую политическую силу.
Каждый день, слушая новости после занятий, Летиция поражалась, насколько банальное благополучие ее семьи не вяжется с общей обстановкой в стране. В их семье никто не болеет. Дети растут нормальными.
За две недели перед выпуском к ней подошла Эдна Корман.
— Могу я с тобой поговорить? — спросила она. — Давай найдем место поспокойнее.
— Да, конечно, — тут же согласилась Летиция.
Близкими подругами они так и не стали, но Летиция находила Эдну Корман вполне сносной. Она увела ее в старую ванную комнату, с белыми плитками на стенах, где каждое слово отдавалось гулким эхом.
— Ты знаешь, все, особенно старшие, смотрят на меня так, словно ждут, что у меня вот-вот ноги подкосятся, — сказала Эдна. — Я больше не могу этого вынести. Мне кажется, я не заболею. Но у меня такое чувство, что люди боятся ко мне прикоснуться.
— Да, я знаю, — сказала Летиция.
— Но почему? — спросила Эдна дрожащим голосом.
— Я и сама не могу понять.
Эдна стояла перед ней, безвольно опустив руки.
— Неужели мы в чем-то виноваты? — спросила она.
— Нет. И ты это знаешь.
— Тогда объясни мне, пожалуйста.
— Объяснить что?
— Объясни, как нам выбраться из этого положения.
Летиция какое-то время молча смотрела на нее, а потом обняла за плечи и прижала к себе.
— Кажется, я знаю, — сказала она.
За пять дней до выпускного вечера Летиция попросила Рутгера предоставить ей слово на церемонии. Рутгер слушал ее, сидя за письменным столом и скрестив руки на груди.
— А зачем тебе это? — поинтересовался он.
— Есть вещи, о которых никто не говорит, но сказать о которых необходимо. И если никто другой не может этого сделать, то… — она сглотнула подступивший к горлу комок, — то… доверьте это мне.
Он посмотрел на нее с сомнением:
— Ты действительно считаешь, что способна сказать что-то важное?
Летиция кивнула.
— Тогда покажи мне текст речи.
Она достала из кармана листок бумаги. Рутгер прочитал внимательно, покачал головой — неодобрительно, как вначале показалось, — и вернул ей листок.
Стоя за кулисами в ожидании своего выхода, Летиция Блейкли прислушивалась к возбужденному гомону в зале.
Руководил церемонией Рутгер. На этот раз все проходило довольно уныло. Летицию не покидало чувство, что она совершает ужасную ошибку. Не слишком ли она молода, чтобы говорить такие вещи? Все это может прозвучать неуклюже, почти по-детски.
После короткого вступительного слова Рутгер пригласил на сцену Летицию. Проходя мимо того места, где упала Рина, она зажмурилась и сделала глубокий вдох, как бы вбирая в себя то, что осталось от ее лучшей подруги. Мисс Дарси проводила ее долгим взглядом.