Швейцарский Робинзон
Шрифт:
Спасать уже было нечего. Мы только отогнали наших зверей, выдернули из хвоста и крыльев жертвы красивые перья и вставили в шляпы. Эти перья давали вдобавок еще и тень.
— Что ж, очень жаль столь красивого страуса, — мрачно произнес Фриц, — из него получился бы неплохой помощник, ведь его рост от лап до спины не менее пяти футов, а длина шеи — три фута. Он мог бы носить на себе не одного, а двух таких, как я, и без труда, мы были бы для него пушинками.
Эрнст и Жак между тем незаметно отошли в сторону. Они наблюдали за шакалом и следовали за ним по пятам. Но вот они остановились возле засохшего куста и взмахами шляп призывали нас подойти.
— Страусовое гнездо! Страусовое гнездо! — торжествующе выкрикивали они и радостно подбрасывали в воздух шляпы.
Мы подбежали и увидели на земле
— Здорово, — восхищенно воскликнул я. — Только не прикасайтесь к яйцам и не нарушайте порядок, в котором они лежат, иначе самка бросит их. Яйца мы оставим нетронутыми — все равно они тяжелые, а идти нам далеко. Пусть лежат до завтра, а позже перевезем их на телеге или на спинах наших животных.
Ребята приуныли. Мое решение явно противоречило их планам. Я понял их тайные вожделения и разрешил взять по одному яйцу. Но скоро послышались охи да ахи. Нести яйца им было не под силу. Пришлось снова дать мудрый совет.
Я рекомендовал мальчикам достать носовые платки, положить в них яйца, завязать и нести, как камень в рогатке, в подвешенном положении. Однако и этот способ оказался чересчур обременительным. Тут мне попались на глаза крепкие стебли степных растений. Я посоветовал сыновьям срезать их и нести подвешенные яйца, как голландские молочницы носят ведра. Ребята послушно вняли моим советам.
Скоро мы подошли к небольшому болотцу и по оставленным там следам поняли, что наши собаки уже побывали здесь и испили водицы. Болотце, по-видимому, подпитывалось подземными ключами. На другом его конце вытекал ручей, через который сбрасывался излишек воды. На земле всюду виднелись отпечатки копыт антилоп, буйволов и квагг — и никаких признаков гигантской змеи. Мы расположились на отдых у ручья: поели, освежились, заново наполнили охотничьи фляги и снова тронулись в путь.
Через какое-то время пришли в долину, насколько можно было судить, весьма и весьма плодородную. Густая зелень и романтические рощицы резко контрастировали с той выжженной однообразной равниной, которую мы пересекли.
Настроение сразу улучшилось. Ни солнце, ни жара теперь не мешали продвигаться по прекрасной долине, которую мы единодушно назвали Зеленой. Словно на картинке, здесь мирно паслись стада буйволов и антилоп. Завидев наших несущихся собак, они спокойно укрылись в бесчисленных оврагах, слева в направлении саванны [60] или полей Карру. [61]
Однако дивная долина незаметно все больше расширялась, упираясь в возвышенность, в которой, к нашему неудовольствию, мы узнали ту самую, на противоположном склоне которой отдыхали в первой половине дня. За целый день не было добыто никакой дичи, и я решил возвратиться к хижине, прихватить яйца и на обратном пути еще чего-нибудь подстрелить. Собак, за исключением Билли, пришлось взять на поводки, чтобы не распугивать дичь. Билли, неся на себе господина Щелкунчика, бежала рядом, не помышляя ни о какой охоте.
60
Саванна — субтропический и тропический тип ландшафта; высокотравные степи с редкими массивами деревьев. Характеризуются четкой сменой сухого и влажного сезонов, отчего растительность саванн подвержена резким сезонным ритмам развития.
61
Карру — общее название полупустынных плато и межгорных впадин в Южной Африке, к югу от реки Оранжевая.
Еще полчаса мы шли в направлении шакальей норы, намереваясь немного отдохнуть в прохладной пещере. Эрнст взял Буланку и побежал вперед. Вдруг с той стороны послышались ужасные крики, громкий лай собак и глухое недовольное рычание. Ускорив шаг, мы увидели Эрнста, бежавшего к нам со всех ног. Он был без шляпы, растерянный и бледный.
— Отец, отец! Там медведь, медведь! Он идет сюда! — С этими словами перепуганный мальчик вцепился в меня, дрожа всем телом.
— Ну, ну успокойся! Самое главное — не терять присутствия духа.
С этими словами я решительно взял заряженное ружье и шагнул на помощь спущенным собакам, мужественно атаковавшим врага. Тотчас из пещеры показался огромный медведь, а немного погодя еще один. Они приближались к нам.
Фриц хладнокровно взял одного на мушку, я — другого. Жак стоял, окаменев от ужаса, тоже готовый к стрельбе. Один Эрнст не мог прийти в себя от неожиданной встречи с медведями, он побежал дальше и спрятался.
Фриц и я выстрелили, но, к сожалению, только ранили зверей — нам помешали собаки. Они со всех сторон теснили медведей, ловко прыгали, уклоняясь от страшных ударов острых лап и могучих объятий. Хорошо прицелиться было трудно из-за боязни задеть наших верных друзей и защитников. И все же мой выстрел раздробил нижнюю челюсть одному медведю, кусаться он уже не мог. А Фриц попал в переднюю лапу второму, медведь не мог уже хватать или давить ею с прежней силой. Собаки, кажется, скоро тоже поняли свое преимущество и стали наступать с такой яростью, что на косолапых, казалось, не осталось живого места, так они были искусаны. Однако медведи мужественно защищались и вели бой стоя, сидя, вздымаясь на лапах; от боли и злости они устрашающе ревели. Я боялся выстрелить еще раз, поскольку расстояние было большое. Я мог промахнуться, попасть в собак или — что еще хуже — легко ранить зверя и тем самым привести его в бешенство. Поэтому не оставалось ничего другого, как подойти поближе к крупному медведю и выстрелить ему прямо в голову. Фриц же сразу удачно выстрелил в сердце второго медведя, поднявшегося на дыбы.
— Слава Богу! — воскликнул я, когда оба хищника свалились на землю. — Самое опасное миновало.
Собаки еще продолжали кусать и терзать убитых животных. Я же достал нож, чтобы выпустить кровь из медведей, но главное, для проверки — действительно ли они мертвые. Только теперь Жак издал победный клич и поспешил привести Эрнста на поле боя. Бледный и дрожащий от ужаса, юноша осмелился теперь подойти к нам, но медленно и осторожно.
— Да, отец! — сказал Фриц. — Вот это штучки! Один наверняка футов семи ростом, да и другой немногим меньше.
— Да, — сказал я, — змей мы не встретили, но в природе есть и немало других опасных животных огромных размеров. Нам бы пришлось плохо, если бы медведи неожиданно появились возле нашего жилища.
Ребята, забыв недавние страхи, окружили «наши охотничьи трофеи» и внимательно рассматривали раны, большие зубы, мощные лапы поверженных медведей, удивлялись густоте и красоте их серебристой шерсти. Шерсть на самом деле была темно-коричневая и светло-коричневая, а на кончиках волосков поблекшая, почти белесая. Я вспомнил о так называемых серебристых медведях, [62] которых встретили капитан Кларк [63] и его спутники, путешествуя вдоль северо-западного побережья Америки.
62
Серебристый медведь — его называют еще серым, а чаще всего — гризли.
63
Кларк Уильям (1770–1838) — офицер армии США; широкую известность получил как руководитель первой трансконтинентальной исследовательской экспедиции, пересекшей в 1803–1806 гг. Североамериканский континент от Восточного побережья до устья реки Колумбии на берегу Тихого океана. Армейскую карьеру закончил в чине первого лейтенанта, что примерно соответствует капитанскому чину в тогдашних европейских армиях.
Я спросил сыновей, что нам делать с такой добычей.
— Надо снять шкуры, — предложил Фриц, — получим меха.
Но у нас не оставалось времени, чтобы разделывать туши; следовало возвращаться домой. Мы волоком затащили медведей в пещеру, накрыли ветками и соорудили нечто вроде ограды — защита от шакалов и прочих хищников. Здесь же спрятали страусиные яйца — закопали в песок и сделали пометку, чтобы позже найти без труда.
Когда солнце начало клониться к закату, мы уже были рядом с матушкой и Францем. Нас радовало, что она не забыла собрать хворост для ночного костра и приготовила обильный ужин.